Начинали мы на Славутиче... - Сергей Андрющенко

Распрощавшись, мы уехали от моряков: командарм — на КП соседнего корпуса, я — в штаб. Возвратившись, первым делом передал генералу М. Ф. Григоровичу приказание командующего армией. Вместе мы стали решать, чем же можно помочь бригаде морской пехоты. Однако развернувшиеся вскоре события помешали нам довести это дело до конца.

Обстановка резко изменилась. Кольцо вокруг Будапешта с каждым днем сжималось все больше и больше.

Гарнизон противника оказался в безвыходном положении. Дальнейшее сопротивление фашистов было бессмысленно, оно вело лишь к лишним жертвам и разрушению города.

Чтобы избежать ненужного кровопролития и сохранить от разрушения исторические и культурные памятники, советское командование решило направить командующему немецкими войсками, окруженными в районе Будапешта, ультиматум с требованием капитулировать. Условия предлагались очень гуманные: всем генералам, офицерам и солдатам, прекратившим сопротивление, гарантировались жизнь и безопасность, личному составу сохранялась военная форма, знаки различия, ордена и личная собственность.

И. Т. Шлемин приказал командиру корпуса подобрать двух офицеров, которые добровольно выполнили бы функции парламентеров от 3-го Украинского фронта. Григорович поручил это сделать командиру 316-й стрелковой дивизии полковнику Г. С. Чеботареву, назначенному вместо Л. И. Волошина.

— Люди должны сами вызваться пойти, — предупредил Михаил Фролович комдива. — Парламентерами могут быть лишь мужественные, волевые офицеры, знающие немецкий язык.

— Понимаем, товарищ генерал: задание ответственное, и для его выполнения люди у нас найдутся.

Выбор Чеботарева и начальника политотдела дивизии полковника П. Р. Шведова пал на начальника штаба 1-го батальона 1077-го стрелкового полка старшего лейтенанта Николая Феоктистовича Орлова и инструктора политотдела дивизии капитана Илью Афанасьевича Остапенко, в совершенстве знавшего немецкий язык. Чеботарев и Шведов, впрочем, как и все остальные работники штаба дивизии, знавшие Остапенко, очень тепло отзывались о нем. Это был зрелый, вдумчивый человек, коммунист с большим сердцем. Бывший батрак, потом шахтер, он много занимался самообразованием и был направлен в Высшую школу профдвижения, по окончании которой получил ответственное назначение. Перед войной он работал секретарем ЦК профсоюза рабочих-нефтяников Юга и Центра России. Его долго не отпускали на фронт, хотя он настойчиво просился. Лишь в начале 1942 года ему удалось попасть в армию.

Второй парламентер — старший лейтенант Орлов был значительно моложе Остапенко. Веселый, жизнерадостный, находчивый, он славился в дивизии удалью и отвагой.

В качестве сопровождающего мы назначили старшину комендантской роты штаба корпуса Ефима Тарасовича Горбатюка.

Всю ночь на 29 декабря мощные звуковещательные установки на переднем крае передавали на немецком и венгерском языках сообщение о предстоящей посылке парламентеров. Точно назывались время и путь их следования. В десять часов утра наши войска прекратили огонь. Примерно через час парламентеры 3-го Украинского фронта капитан И. А. Остапенко и старший лейтенант Н. Ф. Орлов в сопровождении старшины Е. Т. Горбатюка доехали до нейтральной полосы на «виллисе», потом пошли по направлению к немецким траншеям. В руках у Остапенко был белый флаг, на рукавах парламентеров — белые повязки. Однако фашисты не посмотрели ни на что. Как только парламентеры дошли до нейтральной полосы, гитлеровцы открыли по ним огонь из пулемета. Остапенко, Орлов и Горбатюк залегли, потом поднялись во весь рост и снова пошли к немецким окопам.

— Как только дошли до окопов, — рассказывал потом Ефим Тарасович Горбатюк, — нас сразу же окружили гитлеровцы, завязали всем глаза, усадили в машину и повезли. Ехали не особенно долго. Машина остановилась, нам приказали выйти, потом ввели в глубокий каменный подвал и там сняли с глаз повязки. Капитан Остапенко сказал по-немецки, что советское командование поручило ему передать ультиматум лично командующему войсками будапештского гарнизона. Немецкий офицер ответил, что генерал принять парламентеров лично не может и поручил это сделать ему. Посоветовавшись с нами, Остапенко вручил пакет гитлеровцу. Тот сказал, что срочно передаст ультиматум командующему. Потянулись минуты ожидания. Через некоторое время офицер вышел из бункера, возвратил нам пакет и сказал, что командующий войсками будапештского гарнизона генерал-полковник войск СС Пфеффер фон Вильденбрух отказывается вести какие-либо переговоры о капитуляции. «Солдаты фюрера, — добавил он, — будут сражаться до конца». Потом нам опять завязали глаза и повезли к нейтральной полосе. Здесь немецкий офицер снял нам повязки и уехал. Едва мы прошли несколько метров, как вблизи стали рваться вражеские мины, затем застрочил пулемет. Капитан Остапенко был убит. Мы со старшим лейтенантом Орловым пытались подползти к нему, но не смогли. Каждый раз, как только мы приближались, гитлеровцы открывали сильный огонь…

Генерал М. Ф. Григорович приказал во что бы то ни стало вынести с нейтральной полосы тело капитана Остапенко. Это удалось сделать только ночью. Отважный парламентер был похоронен в Будафоке со всеми воинскими почестями. У могилы состоялся траурный митинг. Благодарные жители Будафока убрали могилу бесстрашного политработника живыми цветами.

Вечером 29 декабря М. Ф. Григорович сообщил нам, что гитлеровцы подло убили и парламентеров 2-го Украинского фронта, в том числе и старшего группы капитана Миклоша Штейнмеца. Они были обстреляны и погибли в Кишпеште, когда еще ехали на автомашине с белым флагом, чтобы вручить ультиматум.

История войн не знала подобных преступлений. Парламентеры всегда пользовались неприкосновенностью. Для гитлеровцев и тут никаких законов не существовало.

Трудящиеся Будапешта свято чтят память советских парламентеров. На местах их гибели воздвигнуты памятники, у подножия которых всегда лежат живые цветы.

Весть о гибели парламентеров быстро облетела наши войска, вызвав у воинов возмущение и гнев. Идя в бой, они клялись еще сильнее бить ненавистного врага, рассчитаться с ним за все злодеяния.

* * *

Вплотную к Буде подошли и части 99-й стрелковой дивизии. В ночь на 1 января 1945 года они стали штурмовать город. В этом бою опять отличился батальон старшего лейтенанта И. С. Забобонова.

В бетонированных укрытиях немцы установили 12 зенитных крупнокалиберных пушек, которые вели сильный заградительный огонь, мешавший продвижению наших подразделений. Уничтожить их было поручено Забобонову. Он отобрал из батальона двадцать девять опытных бойцов и сам возглавил эту группу. Ночь стояла на редкость темная. Фашисты освещали местность ракетами.

Улицу то и дело перечеркивали трассирующие пулеметные очереди. Когда время приблизилось к полуночи, старший лейтенант Забобонов подал команду «Вперед!». Бойцы быстро выскочили из окопов и исчезли в темноте. Двигались медленно, готовые к любой неожиданности. У проволочного заграждения они залегли, бесшумно проделали проход, поползли дальше. Преодолев еще одно проволочное заграждение, бойцы оказались совсем близко от цели. В ход пошли гранаты. Гитлеровцы в панике стали выскакивать из блиндажей, но их сразу же срезали автоматные очереди. Пятнадцать фашистов были взяты в плен. Зенитные орудия оказались в наших руках. Батальон пошел в атаку и захватил первые дома на окраине Буды. Его успех использовали другие подразделения полка.

В бою участвовал и замполит батальона капитан С. П. Серых. Он отпросился из медсанбата, чтобы поздравить воинов с Новым годом. Пришел — и остался…

Немцы перешли в контратаку, стараясь выбить батальон из Буды. Этого им сделать не удалось. На рассвете упорный бой завязался за трехэтажный дом. Старший лейтенант И. С. Забобонов повел группу бойцов в обход здания. Гитлеровцы обнаружили их и открыли пулеметный огонь. Комбат упал, сраженный пулей. Его заменил капитан Петр Кузьмич Нечепуренко. Я хорошо знал его еще по боям за Житомир и Чеповичи. Офицер тогда исполнял обязанности коменданта штаба корпуса, и мы часто встречались. Это был смелый, но не в меру горячий человек. Весной 1944 года, когда немцы прорвались на КП корпуса, Нечепуренко, вместо того чтобы организовать оборону, отсечь пехоту от танков и сделать все для быстрейшей остановки противника, бросил подчиненную ему комендантскую роту навстречу приближающимся гитлеровцам, вместе с ней сам ринулся в контратаку и чуть не погиб. Немцы обошли роту и двинулись прямо на КП. Не подоспей сюда наши танки, трудно сказать, чем бы все это кончилось. Григорович тогда направил Нечепуренко для получения боевого опыта в 99-ю дивизию. В боях за Жешув Петр Кузьмич отличился, был награжден и повышен в должности. Он стал заместителем Забобонова и прошел с ним весь путь до Будапешта.