Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Максим Горький

<1914>

Волошин М. А.

Луна восходит над заливом

Акварель. 1926

Государственная Третьяковская галерея

Тризна

Гол и наг лежит строй трупов,Песни смертные прочли.Полк стоит, глаза потупив,Тень от летчиков в пыли.И когда легла дубраваНа конце глухом села,Мы сказали: «Небу слава!» —И сожгли своих тела.Люди мы иль копья рока,Все в одной и той руке?Нет, ниц вемы[305], нет урока,А окопы вдалеке.Тех, кто мертв, собрал кто жив,Кудри мертвых вились русо.На леса тела сложив,Мы свершали тризну русса.Черный дым восходит к небу,Черный, мощный и густой.Мы стоим, свершая требу,Как обряд велит простой.У холмов, у ста озерМного пало тех, кто жили.На суровый, дубовый костерМы руссов тела положили.И от строгих мертвых телДон восходит и Иртыш.Сизый дым, клубясь, летел.Мы стоим, хранили тишь.И когда веков дубраваОзарила черный дым,Стукнув ружьями направо,Повернули сразу мы.

<Между 1914 и 1916>

Курган[306]

Копье татар чего бы ни трогало —Бессильно все на землю клонится,Раздевши мирных женщин догола,Летит в Сибирь — Сибири конница.

Курганный воин, умирая,Сжимал железный лик Еврея[307].Вокруг земля, свист суслика, нора и —Курганный день течет скорее.

Семья лисиц подъемлет стаю рожиц,Несется конь, похищенный цыганом,Лежит суровый запорожецЧасы столетий под курганом.

1915

В лесу

Словарь цветов

На эти златистые пижмыРосистые волосы выжми.Воскликнет насмешливо «только?»Серьгою воздушная ольха.Калужниц больше черный холод,Иди, позвал тебя Рогволод.Коснется калужницы дремя,И станет безоблачным время.Ведь мною засушено дремяНа память о старых богах.Тогда серебристое племяБродило на этих лугах.Подъемля медовые хоботы,Ждут ножку богинины чеботы.И белые ель и березы,И смотрят на небо дерезы.В траве притаилась дурника,И знахаря ждет молодика.Чтоб злаком лугов молодиться,Пришла на заре молодица.Род конского черепа кость,К нему наклоняется жость.Любите носить все те имена,Что могут онежиться в Лялю.Деревня сюда созвана,В телеге везет свою кралю.Лялю на лебедеЕсли заметите,Лучший на небе деньКралей отметите.И крикнет и цокнет весенняя кровь:Ляля на лебеде — Ляля любовь!Что юноши властной толпоюВезут на пути к водопоюКралю своего села —Она на цветах весела.Желтые мрачны снопыПраздничной возле толпы.И ежели пивни захлопалиИ песни вечерней любви,Наверное, стройные тополиСмотрят на праздник в пыли.Под именем новым — Олеги,Вышаты, Добрыни и Глебы,Везут конец дышла телеги,Колосьями спрятанной в хлебы, —Своей голубой королевы.Но и в цветы запрятав низ рук,Та смугла встает как призрак.«Ты священна Смуглороссья», —Ей поют цветов колосья.И пахло кругом мухомором и дремой,И пролит был запах смертельных черемух.Эй! Не будь сурова, не будь сурова,Но будь проста, как вся дуброва.

<1916>

«Усадьба ночью, чингисхань!»

Усадьба ночью, чингисхань[308]!Шумите, синие березы.Заря ночная, заратустрь[309]!А небо синее, моцарть[310]!И, сумрак облака, будь Гойя!Ты ночью, облако, роопсь[311]!Но смерч улыбок пролетел лишь,Когтями криков хохоча,Тогда я видел палачаИ озирал ночную смел тишь.И вас я вызвал смелоликих,Вернул утопленниц из рек.Их незабудка громче крикаНочному парусу изрек.Еще плеснула сутки ось,Идет вечерняя громада.Мне снилась девушка-лососьВ волнах ночного водопада.Пусть сосны бурей омамаеныИ тучи движутся — Батыи,Идут слова — молчаний Каины,И эти падают святые.И тяжкой походкой на каменный балС дружиною шел голубой Газдрубал[312].

<1916>

Смерть в озере

За мною взвод,И по лону водИдут серые люди —Смелые в простуде.Это кто вырастил серого мамонта грудью,И ветел далеких шумели стволы.Это смерть и дружина идет на полюдье,И за нею хлынули валы.У плотины нет забора,Глухо визгнули ключи.Колесница хлынула Мора,И за нею влажные мечи.Кто по руслу шел, утопая,Погружаясь в тину болота,Тому смерть шепнула: «Пая,Здесь стой, держи ружье и жди кого-то».И, к студеным одеждам привыкнувИ застынув мечтами о ней,Слушай. Смерть, пронзительно гикнув,Гонит тройку холодных коней.И, ремнями ударив, торопит,И на козлы гневна вся встает,И заречною конницей топит,Кто на Висле о Доне поет.Чугун льется по телу вдоль ниток,В руках ружья, а около — пушки.Мимо лиц тучи серых улиток,Пестрых рыб и красивых ракушек.И выпи протяжно ухали,Моцарта пропели лягвы,И мертвые, не зная: здесь мокро, сухо ли,Шептали тихо: «Заснул бы, ляг бы!»Но когда затворили гати туземцы,Каждый из них умолк.И диким ужасом исказились лица немцев,У видя страшный русский полк.И на ивовой ветке извилин,Сноп охватывать лапой натужась,Хохотал задумчивый филин,Проливая на зрелище ужас.

<1916>

«Народ поднял верховный жезел…»

Народ поднял верховный жезел,Как государь идет по улицам.Народ восстал, как раньше грезил.Дворец, как цезарь раненый, сутулится.

В мой царский плащ окутанный широко,Я падаю по медленным ступеням,Но клич «Свободе не изменим!»Пронесся до Владивостока.

Свободы песни — снова вас поют!От песен пороха народ зажегся.В кумир свободы люди перельютТот поезд бегства, тот, где я отрекся.

Крылатый дух вечернего собораЧугунный взгляд косит на пулеметы.Но ярость бранного позора —Ты жрица, рвущая тенета.

Что сделал я? Народной крови темных снегирейЯ бросил около пылающих знамен,Подругу одевая, как Гирей,В сноп уменьшительных имен.

Проклятья дни! Ужасных мук ужасный стон.А здесь — о, ржавчина и цвель! —Мне в каждом зипуне мерещится Дантон,За каждым деревом — Кромвель.

10 марта 1917

ВАСИЛИЙ КАМЕНСКИЙ[313]

В кабаке

Душно. Накурено. Пестрые звукиПраздно-болтливых гостейС музыкой пошлой безумства и скукиДико сплелись… Ах, скорей,Только б скорей облегчить эти муки…Жизнь — тоска!Пей…

Тусклые лица, сухие, измятые,В волнах табачных горят.Громко смеются тоскою объятые,Весело все говорят.Все об одном, как слепые, заклятые:Жизнь — тоска!Пей…

Женщин холодные, пошлые ласки,Скорбь в искаженных чертах,Пьяные слезы, дешевые краски,Правда на лживых устах.Все здесь слилось в вихре огневой пляски.Жизнь — тоска!Пей…

<1908>

Жить чудесно

Жить чудесно! Подумай:Утром рано с песнямиТебя разбудят птицы —О, не жалей недовиденного сна —И вытащат взглянутьНа розовое, солнечное утро.Радуйся! Оно для тебя!Свежими глазамиВзгляни на луг, взгляни!Огни! Блестят огни!Как радужно! Легко!Туманом розовымВздохни. Еще вздохни.Взгляни на кроткие слезинкиДетей — цветов.Ты эти слезы назови:Росинки-радостинки!И улыбнись им ясным утренним приветом.Радуйся! Они для тебя.Жить чудесно! Подумай:В жаркий полденьТебя позовут гоститьЛесные тени.На добрые протянутыеЧернолапы садись и обнимиШершавый ствол, как мать.Пить захочешь —Тут журчеек чурлит —Ты только наклонись.Радуйся! Он для тебя.Жить чудесно!Подумай:Вечерняя тихая ласка,Как любимая сказка,Усадит тебя на крутой бережок.Посмотри, как дружокЗа дружочком отразилисьГрусточки в воде.И кивают. Кому?Может быть, бороде,Что трясется в зеленой воде.Тихо-грустно. Только шепчутНежные тайны своиШелесточки-листочки.Жить чудесно! Подумай:Теплая ночь развернетПред тобой сине-темную глубьИ зажжет в этой глубиСемицветные звезды.Ты долго смотри на них.Долго смотри.Они поднимут к себе,Как подружку-звезду,Твою вольную душу.Они принесут тебеЖеланный сон о возлюбленной.И споют звездным хором:Радуйся! Жизнь для тебя.

1909