Клан - Юлия Белова

И все-таки Кеннеди не сдавался. Он отмечал, что политика Картера заводит страну в тупик, что иранского кризиса никогда бы не было, если бы президент сам его не спровоцировал. На обвинения же президента, будто его выступления непатриотичны, Кеннеди ответил: «Американский народ был свидетелем того, что когда мы не обсуждали нашу внешнюю политику, мы совершали серьезные ошибки — и примером тому является Вьетнам».

Некоторые советники Эдварда, опасаясь разыгравшейся в стране истерии, настоятельно советовали сенатору не затрагивать злободневные вопросы. Но Кеннеди только стукнул кулаком по столу:

— Не надо говорить мне, чего я не могу сказать! Уж если мне придется проиграть, я проиграю сражаясь за то, во что я верю. — Немного помолчав, сенатор добавил: — Если через двадцать лет мои внуки спросят меня, почему я добивался поста президента в 1980 году, я смогу им ответить.

И, однако же, не смотря на все попытки, Кеннеди не мог заставить средства массовой информации обратить внимание на его конкретные предложения. На одной из пресс-конференций, которую он посвятил экономическим проблемам, Эдварду задали 56 вопросов, но ни один из них не имел отношения к теме, которую объявил сенатор. Опять Чаппакуидикк, личная жизнь Кеннеди, жизнь его детей и племянников. Эдвард язвил, что если он скажет какую-нибудь шутку или же обнимет кого-нибудь из членов своей семьи, газеты будут трезвонить об этом не меньше месяца, но ни за что не напечатают его предложений по вопросу здравохранения…

Кеннеди был прав. Но чем тяжелее было положение в его кампании, тем лучше и лучше он выступал. После нескольких поражений он добился победы в таких важных штатах, как Нью-Йорк и Коннектикут. Политические профессионалы, удивленные тем, что Эдвард не только не выходит из борьбы, но и начинает набирать очки, постепенно начали чувствовать к нему неподдельное уважение. Возобновились денежные поступления в фонд избирательной кампании сенатора. Многие партийные боссы начали признавать, что проблемы, о которых говорит Кеннеди, вовсе не выдуманы им. К тому же, им, может быть, и удалось бы оказать давление на Эдварда и принудить его прекратить избирательную кампанию, но каким образом им бы удалось воздействовать на тех избирателей, что отдали сенатору свои голоса?

С другой стороны старые профессионалы отдавали себе отчет, что в успехах Картера значительную роль сыграли внешние обстоятельства и те рычаги, которые традиционно находятся в руках президента, и которыми Картер пользовался с большей беззастенчивостью, чем в свое время президент Форд или даже Ричард Никсон. И однако не смотря на все старания президент так и не смог остановить своего противника. Не значит ли это, что он не сможет одержать верх и над кандидатом республиканцев? А раз так, то не следует ли отказаться от вышедшего в тираж президента и поискать другого кандидата?

Эдварду были известны эти настроения, и они побудили его с прежней стойкостью продолжать борьбу. Накануне праймериз в Калифорнии он предложил Картеру встретиться в серии дебатов, пообещав рассматривать выборы в штате в качестве референдума и выйти из борьбы в случае своего поражения. Картер отказался от предложенных дебатов в самой грубой форме.

Отказ президента вызвал смешанные чувства избирателей. Журналисты утверждали, что президенту нет никакой нужды соперничать с каким-то сенатором, но многие наблюдатели пришли к выводу, что Картер попросту испугался. Тогда Эдвард устроил потрясающее зрелище, проведя дебаты с… магнитофоном. Воистину, это была замечательная выдумка. Сенатор включал то или иное выступление Картера, а потом его комментировал, но иногда предоставлял делать комментарии самому президенту, включая одно за другим прямо противоположные высказывания Картера, относящиеся к одному и тому же вопросу. Выборы в Калифорнии Эдвард выиграл, нанеся президенту крайне обидное поражение в важном штате.

И все-таки набранных в ходе праймериз голосов хватило бы президенту для победы на съезде при первом же голосовании. Тем не менее Кеннеди и после этого не вышел из борьбы, утверждая, что продолжит ее на съезде. Картер был раздражен, не понимая, на что, собственно, может надеяться сенатор, но вскоре сообразил, что его собственное положение в демократической партии не так уж и крепко.

Действительно, среди побед Кеннеди числились такие важные, как победы в штатах Нью-Йорк, Коннектикут, Пенсильвания, Калифорния, Нью-Мексико, не считая штатов поменьше. Все это были штаты с многомиллионным населением, которые недвусмысленно поддержали мятеж массачусетского сенатора. Картер вдруг обнаружил, что не сможет гарантировать, чтобы все эти люди отдали ему свои голоса на ноябрьских выборах. Что еще хуже, среди политических профессионалов все сильнее раздавались голоса в пользу проведения так называемого «открытого съезда», что означало бы, что делегаты получат право голосовать на съезде свободно, а не так, как им было предписано партийными боссами и руководителями делегаций. Картер бурно протестовал против подобной возможности, чувствуя, что демократическая партия может выкинуть его за ненадобностью. А тут еще удар по президенту нанес конгрессмен Дж. Андерсон, независимый кандидат в президенты, заявивший, что если на своем съезде демократы выдвинут кандидатом не Картера, а кого-нибудь другого, например сенатора Эдварда Кеннеди, то он снимет свою кандидатуру.

Заявление Андерсона вызвало настоящую бурю в политических кругах США. Там всегда с большим опасением смотрели на так называемых «третьих» кандидатов, расценивая их выступления, как угрозу двухпартийной системе. И вот теперь, когда у Эдварда появлялась возможность стяжать лавры человека, который выведет из борьбы независимого кандидата и вернет выборы в рамки двухпартийной системы, его кандидатура становилась весьма привлекательной, как политика, который мог стать гарантом сохранения статус-кво.

Скрипя сердцем, президент Джимми Картер был вынужден признать, что ему срочно необходимо договориться с Кеннеди. К собственному несчастью, в ходе первичных выборов он столь часто позволял себе оскорбительные выпады в адрес сенатора и скатывался до такого хамства, что практически полностью отрезал себе путь к примирению.

Первые два звонка президента в штаб-квартиру Кеннеди остались вовсе без ответа. На третий ему сообщили, что сенатор отдыхает. Лишь на четвертый раз президенту удалось договориться о встрече с Эдвардом в Белом Доме.

5 июня, когда Кеннеди направился на встречу с президентом, у Белого Дома его встретила внушительная толпа.

— Не выходи из борьбы, Тед! — кричали люди. — Не выходи из борьбы!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});