Лёшка-"студент" - Александр Каменский-Мальцев

Он шагнул к двери, и Каверзневу ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Не надо мной командовать! — пробурчал Ковалев уже в коридоре. — Вам дороже станет!

В коридор выглядывали больные из других палат, спрашивали, что случилось и кто стрелял, но ответить им было некому. Каверзнева догнала медсестра.

— Вы кто? — на бегу спросила она спецназовца. — Там маршал убил постороннего!

— Где? — вскинулся Каверзнев.

— На первом этаже… — растерянно ответила медсестра. — Он в его палату вошел, а маршал…

Каверзнев кинулся к лестнице. Ковалев и спецназовец побежали за ним.

У открытых дверей маршальской палаты толпились люди. Каверзнев, растолкав любопытных, ворвался внутрь.

У окна лежал светловолосый мужчина, одетый в черный костюм, а в кресле, сморщившись от отвращения, глотал таблетки розовощекий старик в пижаме.

— Полковник министерства безопасности Каверзнев, — представился кагэбэшник. — Вы маршал?

Розовощекий серьезно смотрел на вошедших.

— Что здесь произошло? — спросил Ковалев.

— Этот… — старик кивнул на труп. — Пытался открыть мое окно, а я был в ванной, одевался после душа. Ну, я окликнул его, а когда он повернулся и я увидел пистолет в его руке, я выстрелил! — он говорил совершенно спокойно, как будто только что прихлопнул надоевшую муху.

— Вы в ванную с пистолетом ходите? — поинтересовался полковник, забирая с тумбочки никелированный браунинг. — А где его пистолет? — он сунул браунинг в карман и подошел к трупу.

— Под ним, — спокойно ответил старик.

— Всем посторонним выйти! — скомандовал Каверзнев. — Солдат, обеспечь! — он посмотрел на спецназовца, но тот не шевельнулся.

Ковалев усмехнулся и тихо шепнул:

— Выполняй.

Спецназовец шагнул к двери, но в госпитале находились люди, знакомые с понятием «дисциплина». Они быстро, без толкотни, вышли из палаты, и двери закрылись. Боевик остался у дверей.

— Вы его раньше видели? — спросил полковник, обращаясь к старику.

— Никогда! — твердо ответил маршал.

Ковалев почувствовал фальшь. Он шагнул к старику и наклонился к его лицу.

— Я ваш друг… — мягко произнес он. — Вы же видите, что я такой же, как вы… Вы ведь уверены во мне?

У старика задрожали губы, а Ковалев мгновенно понял, что перед ним человек, испытавший на себе силу внушения. С такими работалось еще легче…

— Вы ведь знали его, да? — спросил Ковалев и заметил, что полковник подает ему какие-то знаки.

Но прерывать беседу сейчас было нельзя. Лешка уже захватил внимание маршала. Ковалев присел на корточки, и его глаза оказались на уровне глаз старика.

— Я знаю все! — уверенно сказал он. — И вам нечего от меня скрывать. Я знаю, что сейчас у вас болит сердце… Но я помогу вам! Вы чувствуете, что это так!

Он взял в свои руки ладони маршала и поразился холоду этих старых рук.

— Сейчас вам станет легче… — уверенно продолжал Ковалев. — Сейчас сердце забьется ровно и сильно… — он почувствовал, как чужая, жестокая сила сжимает сердце старика — и вместе с изношенным сердцем маршала сжималось и его, Лешкино сердце. — Вот пошел сильный импульс! — говорил он, ни на секунду не позволяя вырваться мыслям старика из-под своего контроля, не позволяя овладеть его волей кому-то неведомому, затаившемуся в самой глубине мозга маршала, а может быть, и в душе… — Вам становится легче, и сердце начинает биться ровно и сильно! — все громче говорил он, а сам видел, что лицо старика сереет, чувствовал, что он сам, Лешка, из последних сил поддерживает это старое слабое сердце, что и его, Лешкино, сердце может не выдержать и сию секунду остановиться, потому что сейчас его тело невидимой, но прочной нитью соединялось с телом старика. — Вот снова сильный, мощный импульс!!! — кричал он. — И снова!!! Сильней!!! Мощней!!! Сердце работает, как отлаженный механизм, сердце стучит и нет ему износа! Я даю силу твоему сердцу! Я сильный! Ты же знаешь это!..

Он понял, что справился. Щеки старика снова порозовели, глаза приобретали прежний задорный блеск, а дыхание постепенно нормализовалось.

Ковалев отпустил руки старика и сел прямо на пол.

В коридоре послышался топот. Каверзнев выскочил из палаты, прикрыв за собой дверь. Шум сразу смолк.

Ковалев несколько раз глубоко вздохнул и снова взял старика за руки.

— Вы слышите только меня, а все остальное не имеет для вас никакого значения, — сказал он. — Кто этот человек?

— Из группы Старцева, — едва слышно ответил старик.

— А кто такой Старцев?

— Командующий артиллерией.

— Почему вы его застрелили?

— Он знал меня в лицо.

— Он должен был убить нас?

— Я не знаю кого, знаю, что тех, кто прибыл сюда вчера вечером…

— Он успел что-то сказать?

— Да… Что госпиталь перекрыт группой «Каскад», подчиненной полковнику Каверзневу, и что второго убить не удалось… Объявлена тревога, и он обнаружен…

— С кем вы поддерживали связь? Кто вами руководил?

— Захаров…

— Это кто?

— Заместитель начальника генерального штаба…

Ковалев услышал за спиной дыхание и обернулся. Каверзнев сделал успокаивающий жест и присел рядом на корточки. Лешка повернулся к маршалу.

— Кто еще в заговоре? — спросил он.

Не знаю всех… Знаю командующего Западной группой войск…

— Спроси про наших, из КГБ… — попросил полковник.

— Из КГБ кого-то знаете? Кто с вами?

— Мало… Генерал Корнилов, Пирожков…

— Они в курсе заговора?

— Не уверен, все ли они знают… Кто-то из них займет пост председателя КГБ после нашей победы…

— Где находятся ядерные бомбы, вывезенные из Серпухова?

— Я не знаю про бомбы… Ничего не слышал…

— Вы знаете, что где-то собираются совершить террористический акт?

— Нет… Не знаю… Это не планировалось…

— Спроси про код! — сказал Каверзнев.

Ковалев не ответил. Он чуть отдохнул и снова сжал руки маршала.

— Галкин знает тех, кто в заговоре?

— Он в курсе… Сообщили, что не будет мешать нам… Ему это невыгодно…

— Почему невыгодно? Подробней!

— Ему заплатили много… В швейцарском банке счет… Ему надо быстрей в отставку уйти и пожить оставшиеся дни… Его адъютант наш человек и еще порученец…

— А из правительства кто знает?

— Это знает Старцев… Только он…

— А кто должен встать во главе страны, если вы победите?

— Это все равно…

Ни одна мышца на лице старика не дрогнула, но Ковалеву показалось, что маршал усмехнулся.

— Все равно, кто во главе… — повторил маршал. — Тот, на кого мы будем иметь рычаги влияния… Только такой, а их много…

— Спроси про код! — громко прошипел Каверзнев. — Спроси! Нам же еще других трясти!..

— Спать! — твердо сказал Ковалев, глядя в глаза старика. — Спать и ни о чем не думать! Вы проспите двое суток не просыпаясь, а потом забудете нашу беседу, как будто не было ни нас, ни вопросов… Вы же знаете, что такое уже было! Вы уже забывали! Спать крепко и долго! Проснувшись, вы встанете здоровым! Но в заговор вы больше не войдете, вы же стары и знаете это! Вам надо думать о мемуарах, вот напишете все, как было, больше пользы принесете, вы же сами знаете! Ваших слов, ваших воспоминаний ждут потомки! А сейчас — спать!

Ковалев встал и потер затекшие от неудобной позы ноги.

— Если он вспомнит код, — сказал он, глядя на полковника в упор, — он может мгновенно умереть! Мы не знаем, что именно ему внушили, может, инфаркт, а может — сумасшествие. И пикнуть не успеем, как все сработает! Судя по его реакции, закодирован он на болезнь сердца, а если нет?.. Да и вообще, что нам даст код?

— Может, они всех под одну гребенку кодировали? — предположил Каверзнев. — На случай провала, например… Представляешь, условную фразу дают в эфир по общесоюзной программе — и все, кто что-то знает, умирают…

— Возможно и так… Но старика-то уже не будет! Пусть доживает.

— Ладно, — согласился полковник. — Черт с ним! Группа здесь. Второго они убили. Поехали, что ли? Погоди, а как же медсестра, что в твоей палате?

Ковалев, уже у двери, остановился. Вернулся в палату. Постоял, подумал…

— Пошли наверх, — сказал он.

— Интересно, а что она в твоем номере делала? Ты почему ее не спросил?

— Ко мне она пришла.

— Это понятно, но с какой целью? — шагая по коридору, думал вслух полковник. — И по чьему заданию?..

— Отстань, дурак! Ко мне она шла, понятно?! Ко мне!

Каверзнев от такого неожиданного признания вдруг остановился и начал хохотать.

Сопровождающие их спецназовцы, идущие впереди и сзади, недоумевая, смотрели на хохочущего полковника. А Каверзнев смеялся до слез, до икоты. Он даже согнулся от смеха.

— И когда ты успел? — наконец сквозь смех выговорил он. — Надо же, а я-то думаю… Башку ломаю!..