Тройное Дно - Леонид Могилев

— Гальюн и душ, господа контрактники, налево по коридору. Через два часа приглашаем вас на ужин. Не беспокойтесь, зайду и доставлю, — объявил в полураскрытую дверь Охотовед.

— Хочешь в гальюн, Офицер?

— Меня, между прочим, звать Аркадием.

— Я, Аркадий, в гальюн не хочу. И в душ. Я хочу в Астрахань.

— Отсюда до Астрахани путь неблизкий. Есть дороги поближе.

— Думаешь, влипли?

— Ничего я не думаю. А в душ пойду. — И он пошел.

Пуляев уважал военных, офицеров тем более, в любой жизненной ситуации. Но одновременно он их не любил. Он искренне считал, что это они совершили государственную измену и, беспокоясь за свою социальную защищенность, свое сало и свои квартиры, сдали страну. Пуляев тоже давал присягу, но оружия в руках во время всех достопамятных событий не имел, не имел даже доступа к оружейным комнатам. Он лег на верхнюю койку, разулся, сбросил сверху обувь, вытянулся на спине, положил руки под голову.

Вернулся офицер Аркадий с сырым полотенцем, повесил его на стул. Пуляев свою сумку еще не распаковывал. Она так и стояла перед дверью.

— Ты во сне не мочишься, Паша?

— Не бойсь. Не подведу.

— Ну-ну.

За двадцать минут до так называемого ужина Пуляев все же прошел в так называемый душ. Кафель, чистота, никаких подкапывающих вентилей, вода горячая, вода холодная, резиновые коврики на деревянном настиле. «Ну-ну», — сказал он вслух и стал мыться, потом, расчесываясь на ходу, вернулся в свою каюту. Переоделся в чистую рубаху — и вовремя. Стук в дверь, аккуратный и вежливый, и голос Евстигнеева: «Кушать подано, господа офицеры».

— Вот видишь, Аркаша. И мне присвоили звание.

— А ты служил вообще-то?

— А как же? Второй номер пусковой установки оперативно-тактических ракет. А ты?

— Что я?

— Ты служил?

— Ты что, дурак?

— Ну ладно, чего ты обижаешься?

— Я командир этой самой пусковой установки. Ты где служил?

— В гороховецких лагерях.

— А я в Молдавии.

— Ну и чудненько.

И они пошли ужинать.

Кубрик оказался не очень просторным. А может быть, это была кают-компания. А впрочем, черт его знает, как это все должно было называться. Тем более что Охотовед оказался гостеприимным хозяином.

Все виды рыбы, которая могла быть в Ладоге, попали на этот стол. Простой, очевидно настоящий, коньяк, водка «Столичная», так любимая Пуляевым, то есть киришская, шампанского бутылка. Ужинал персонал и Евстигнеев. Кто и когда накрыл на стол и все приготовил, оставалось загадкой. По всей видимости, кто-то из персонала. Скорее всего, тот, что помоложе.

— Леша, — представился тот, что постарше.

— Иван, — тот, что помоложе.

— А я Серафим, — объявил Евстигнеев.

— Бухтояров, Илья Сергеевич, генеральный директор «Трансформера». Сегодня предлагаю не говорить о делах. Предлагаю покушать.

Кушали долго.

— Можно курить? — спросил наконец офицер Аркадий.

— Отчего же нет? Вентиляция работает. Никто не возражает, господа? — благодушно провел опрос общественного мнения Охотовед-Трансформер.

— А нельзя ли подышать свежим воздухом? На звезды посмотреть? — справился Пуляев.

— Конечно, можно. Но советую этого не делать. Здоровью этот воздух — небольшое подспорье. Прошу поверить мне на слово. А это уже как бы часть нашего дела. А о делах завтра. Хороша ли рыбка?

— Как называлась та, тушеная?

— Судачок-с. А вот та малосолая — сиг. Уха тройная, всякой твари по паре. Вот это рыбец. Сырть по-научному.

— И кто же ловит? Персонал?

— Увы. Персонал на удочку иногда балуется. Да и то не здесь. Подале. А это бартер. С местным населением.

— А наша-то работа какова? — не унимался Пуляев.

— Дружок, завтра. Все завтра. Не переживай. Работой обеспечим.

Все остальные участники праздничного ужина ограничивались отдельными репликами и междометиями.

— Позволите посуду помыть? — никак не мог угомониться Пуляев.

— Зачем же. Отдыхайте, господа.

— Господа офицеры?

— А почему бы и нет? У вас, господин Пуляев, обличье совершенно офицерское. И водку пьете мастерски. Завидую я вам. Я так и не научился. Чтобы и в удовольствие, и на радость зрителям. Приятно посмотреть. А вот Аркадий что-то сегодня без удовольствия. На торфах-то не приходилось? Или потаскивали потихоньку?

— А это уж наше личное дело, — прекратил этот разговор Офицер. — Ты, Паша, еще посидишь?

— Да нет. Я в койку. Столько впечатлений сегодня.

— Жду вас к завтраку в девять тридцать, господа.

— Ждать не вредно, — сказали Паша и Аркаша чуть не хором.

…Ночью Офицер попробовал выйти из коридора, но смог попасть только в гальюн. Переборки были задраены.

Часов в десять они появились в кают-компании и застали там только Лешу.

— Опаздываете, господа.

— Да с дороги и с устатка притомились. Спится у вас сладко. А господин Бухтояров?

— Господин Бухтояров с господином Евстигнеевым отправились на материк. Так что отдыхайте пока. Солдат отдыхает, караван идет. Или как там?

— Чем дальше в лес, тем дело мастера боится. Не плюй в колодец, вылетит — не поймаешь, — побрехал немного Пуляев.

— Люблю веселых людей. Вот чай, яйца вареные, сало.

— Премного благодарны. Мы думали, что перешли на рыбное довольствие до истечения контракта.

— Зачем же. У нас сбалансированное питание. После завтрака заходите на НП.

— А что, уже открыто?

— Для вашего же блага…

— Что это там начальник нес вчера про вредную окружающую среду?

— На острове повышенный радиационный фон.

— Чего? — раскрыл рот Аркадий.

— Фон повышенный. Здесь после войны Лаврентий Павлович по своему ведомству опыты проводил. Остались отходы. Изотопы.

— А здесь?!

— Под землей, в бункере, все в порядке. Так и было задумано.

— А как же мы вчера… и как же вы?

— Если недолго, то ничего. Главное — не перебирать дозу. Я вот вам дам сейчас прибор. Пойдемте.

Они прошли к перископам, и Леша протянул Офицеру общевойсковой прибор контроля радиационной обстановки. Портативный и надежный.

— Пользоваться умеете?

— А как же? А ну-ка пошли, — уже как бы приказал Аркадий Пуляеву. И тот подчинился.

Они пробыли на поверхности минут пять и вернулись в бункер.

— Суки! — подвел итог Пуляев. — Суки! Это что же такое, Алексей? Мы так не договаривались. Мы хотим назад. На материк.

— Нет проблем. Вот вернется Бухтояров и решит вопрос. Если до вечера не передумаете.

— А пока что?

— А пока отдыхайте. Обувь помойте. А вообще-то мы бахилки надеваем. Хотите — обозревайте окрестности, хотите — радио слушайте. У нас радиостанция тоже трофейная. Столько лет тут простояла, а все лампы целы и ловит все, что есть в мире. Развлекайтесь.

— А ты куда?

— А у меня сегодня дел полно. Вы уж извините.

— А ну стой, — схватил его за рукав Пуляев. — Ты скажи, Леша, зачем мы тут и что это за контракты и чудесное гостеприимство?

— Да нормальная работа. Денежная. И никакого криминала. «Трансформер» — это фирма. А в бункере мы потому, что не любим, когда мешают. Про радиацию местные все знают. Это только для читателей свободной прессы новость. А здесь — проклятое место. Да не переживайте вы. Все будет хорошо. Все у нас получится. Обед в четырнадцать сорок. Возьмете там в камбузе, в холодильнике, что захотите.

— Послушай, дружок, — не унимался Пуляев, — а откуда здесь электричество? Это какие-то уникальные батареи?

— Зачем батареи? Кабель. Еще с войны. Было делом техники его подпитать на материке. Хорошо делали чухонцы. Надежно. Под водой у них тут такие коммуникации. А может, это уже наши. Лаврентий Павлович. Теперь трудно разобраться. Тогда трудно было понять, чья земля, чьи трофеи.

— И что же? Сами подключились? А контроль? А киловатты?

— Какие киловатты? Кабель-то военный. От него много нужных объектов питается. А остальное — дело везения и техники. Бухтояров — голова светлая. Ему бы директором завода быть. Или министром. Ну пора мне, ребята, господа-товарищи. Не переживайте вы, да отпусти ты рукав, Паша. Отпусти. Ну вот и чудно.

* * *

— Ну что, командир, долго еще стоять? — поинтересовался водитель «шестерки».

— Тебе какая разница? Насчет денег не волнуйся.

— Выслеживаете, что ли, кого?

— Не без этого. Но ты не волнуйся. Разборок не будет. Дело чистое.

— Если что, я вас высаживаю на дороге. У меня семья.

— Мужик, ты на пути к богатству и славе.

Зверев достал свое удостоверение, раскрыл, помахал перед носом счастливого обладателя «шестерки».

— Ну, точно. Меня потом бандиты повесят.

— Мужик, — Зверев положил руку на руль и проникновенно взглянул на водителя, — тебя как звать?

— Как-как. Никак.

— До чего же ты нудный.