Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

Наконец-то слова у епископа иссякли. Хор снова начал петь, а шесть воинов Этельреда подняли гроб и понесли его к открытой могиле подле алтаря. Они несли его с трудом, возможно, потому что внутри деревянного гроба, богато украшенного резьбой в виде святых и воинов, находился гроб из свинца. Моего кузена собирались похоронить как можно ближе к мощам Святого Освальда, точнее, к костям того, кто на самом деле находился в серебряной усыпальнице. В день страшного суда, провозгласил епископ, Святой Освальд чудесным образом восстанет из своей серебряной темницы и вознесется на небеса, а находящийся поблизости Этельред поднимется в поднятом святым потоке. Никто не сомневался в том, что кости являлись истинными мощами. Священники и монахи заявляли о творящихся в церкви чудесах - как вставали на ноги калеки, а слепые прозревали, и всё благодаря мощам.

Епископ наблюдал, как гроб опустили в могилу. Этельхельм со своей дочерью находились рядом с ним, а на противоположной стороне разверстой дыры стояла Этельфлед в платье из черного шелка, мерцающем при каждом ее движении. Ее дочь Эльфвинн стояла рядом и сумела придать лицу печальное выражение. Потом тяжелый гроб наконец разместили в склепе, и я заметил, как Этельхельм уставился на Этельфлед, и эти двое скрестили взгляды. Они стояли так довольно долго, а потом Этельхельм развернулся и повел дочь из церкви. Служанка протянула Этельфлед тяжелый плащ, который она запахнула на плечах, после чего вышла в дождь.

А кузен Этельред исчез из моей жизни.

Витан собрался на следующий день. Он начался сразу после рассвета, в ранний час, и я решил, что причиной тому послужило желание Этельхельма поскорее покончить с этим делом и отправиться домой. Или, что более вероятно, чтобы можно было вызвать Эдуарда, где бы он ни был, и тот торжественно въехал в главный город своего нового королевства. И это нужно было сделать поскорее, или так они думали. На похоронах Этельреда присутствовала, как предполагалось та знать, что его поддерживала, в Глевекестре было очень мало людей Этельфлед. Витан услышит пожелания Этельхельма и одобрит их, а Вульфхед с Этельхельмом заслужат благодарность нового короля Мерсии.

Или на это они рассчитывали.

Конечно же, витан начался с молитвы епископа Вульфхеда. Я подумал, что после вчерашней бесконечной проповеди он сократит молитву, но ничего подобного, он опять затянул бесконечные разглагольствования о своем боге. Он молил пригвожденного бога наделить витан мудростью, что было неплохой идеей, а потом велел богу одобрить всё то, что епископ собирался предложить. Молитва тянулась так долго, что олдермены, таны и служители церкви начали переминаться с ноги на ногу и царапать ножками скамеек плиты пола, и наконец, Этельхельм шумно откашлялся, а епископ поспешил закончить молитву.

Трон Этельреда стоял на деревянном помосте и был задрапирован черной тканью, на которой лежал богато украшенный шлем. В прошлые времена короли не носили короны, вместо этого им давали королевский шлем, и я не сомневался, что все присутствующие в зале знают, что означает этот шлем. Слева от трона возвышался аналой, вероятно, принесенный из церкви, а справа - простой стол и два кресла. Священники-близнецы, Цеолнот и Цеолберт, сидели за столом, держа наготове перья. Они будут записывать всё, что произойдет на витане, а начался он с заявления епископа.

Мерсия, сказал он, уже целое поколение живет без короля. Это воля Господа, провозгласил он, что теперь она обретет короля, и это заявление вызвало одобрительный шепот собравшихся лордов.

- Королевство без короля, - продолжал епископ, - как епархия без епископа, как корабль без кормчего. И никто здесь, - он оглядел зал, произнося эти слова, - не станет отрицать, что Мерсия - одно из старейших королевств Британии.

По залу снова прошел одобрительный гул, и вдохновленный поддержкой епископ продолжал напирать:

- Наш лорд Этельред, - повысил он голос, - был слишком скромен, чтобы назвать себя королем!

Я чуть не рассмеялся во весь голос. Этельред отдал бы и глаз, и руку, да и свои яйца, чтобы надеть корону Мерсии, но слишком хорошо понимал, что дающие ему деньги западные саксы накажут его за это, потому что Уэссекс не желал видеть в Мерсии никакого короля кроме собственного.

- Но во всём кроме титула он был королем! - выкрикнул Вульфхед очень громко, возможно, потому, что знал шаткость этого утверждения. - И на смертном одре наш возлюбленный лорд Этельред провозгласил, что желает призвать короля Эдуарда Уэссекского принять древнюю корону нашей любимой страны! - епископ помедлил, вероятно, чтобы позволить присутствующим криками выразить одобрение, но зал молчал, лишь Этельхельм со своими людьми начали топать в знак согласия.

Я подумал, что это интересная тишина. Большая часть знати в зале была готова выполнить все желания Вульфхеда и Этельхельма, но без особой радости воспринимала такую судьбу. У них всё-таки еще оставалась мерсийская гордость. Они бы приняли западносаксонского короля, но это был бы брак по расчету, а не по любви, и потому они молчали, все, кроме одного - олдермена Айдина.

- У витана есть право выбирать короля, - прорычал он. Он был из восточной части Мерсии и вместо со своим войском давно являлся союзником западных саксов во время стычек с датчанами из Восточной Англии, и как я полагал, этот человек был ярым сторонником притязаний короля Эдуарда, но даже в его голосе звучали сомнения.

- Право выбирать короля всегда было за витаном, - несколько неохотно признал епископ Вульфхед, - так что ты предлагаешь?

Айдин пожал плечами. Неужели он собирался предложить себя?

- Мерсией должен править мерсиец, - сказал он.

- Но кто? - огрызнулся епископ Вульфхед, и это был хороший вопрос. Айдин почувствовал, что лишь немногие поддержат его притязания, если таковые существовали, и потому больше ничего не прибавил.

- Корона, - заговорил другой, но я не знал, кто это, - должна переходить к сыну короля.

- У лорда Этельреда не было сына, - рявкнул епископ.

- Тогда к ближайшему родственнику-мужчине.

- Ближайший родственник - это брат его жены, король Эдуард, - сказал Вульфхед, что, как ни удивительно, не было правдой, хотя я об этом и не заявил. - И позвольте напомнить витану, - продолжал епископ, - что мать короля Эдуарда была мерсийкой.

Это была правда, и кое-кто закивал. Вульфхед подождал других комментариев, но их не последовало.

- Таким образом, я предлагаю... - начал он, но потом запнулся, потому что я встал.

- У меня есть вопрос, лорд епископ, - уважительно произнес я.

- Лорд Утред? - осторожно отозвался он.

- Может ли правитель Мерсии назначить своего преемника, если у него нет наследников? - спросил я.

Вульфхед нахмурился, пытаясь найти в вопросе ловушку, но затем решил расставить собственную.

- Ты говоришь о том, лорд Утред, - спросил он елейным голоском, - что лорд Этельред являлся правителем этого королевства?

- Ну разумеется, - согласился я, предоставив Вульфхеду тот ответ, которого он ждал, - но я не такой большой знаток мерсийских законов, как ты, и просто желаю знать, имеет ли последняя воля лорда Этельреда силу закона.

- Да! - триумфально заявил Вульфхед. - Воля правителей имеет огромную силу, и для ее воплощения нужно лишь одобрение этого собрания.

Снова наступила тишина. Все повернулись и посмотрели на меня. Они знали, что я хотел, чтобы Мерсией правила Этельфлед, а этот скромный вопрос означал, что я готов поддержать ее брата. Вульфхед, улыбаясь, потому что решил, будто одержал надо мной великую победу, снова заговорил:

- С нашей стороны будет крайним небрежением, если мы не сочтем предсмертное желание лорда Этельреда имеющим значительный вес, - вкрадчиво произнес он, - а он желал, чтобы его шурин, король Эдуард Уэссекский, стал королем Мерсии, - он сделал паузу, но снова воцарилась тишина. Витан, может, и признавал неизбежность этого выбора, но это не значило, что он ему нравился. Эти люди стали свидетелями смерти гордой страны, страны, где когда-то правил великий король Оффа, владеющий всей Британией. Вульфхед махнул рукой в сторону Этельхельма. - Лорд Этельхельм из Уэссекса, - сказал он, - не член нашего витана...

- Пока еще, - прервал его кто-то и был вознагражден смехом.

- Пока еще, - согласился епископ, - но с вашего разрешения он поведает нам, как король Эдуард будет править этими землями.

Этельхельм встал. Он всегда был привлекательным и приветливым человеком, и сейчас вёл себя дружелюбно, скромно и искренне. Он заявил, что витан окажет Эдуарду честь, и Эдуард вовеки будет ему благодарен и будет денно и нощно пестовать Мерсию, защищать ее границы и изгонит тех датчан, что еще остаются в северной части страны.

- Он ничего не предпримет, - страстно уверял Этельхельм, - без совета витана. Советчики из Мерсии станут постоянными спутниками короля! А старший сын короля, мой внук Эльфверд, этелинг, будет проводить половину своего времени в Глевекестре, так что научится любить эту страну, как любит ее отец, как любят ее все западные саксы!