Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович

и не на такой вес.

– Разумеется, я не могу дать никаких гарантий, что Михаил Александрович выберет именно вашу дочь, но что она там будет – обещаю.

– Елизавета Дмитриевна, но вам же семнадцать, – как-то даже жалобно сказал Тимофеев. – И вы собираетесь стать главой клана?

– Я не собираюсь, меня вынуждают, – вздохнула я. – Это разные вещи. А что касается возраста, так я же непременно стану старше. Возраст, знаете ли, такая непостоянная категория…

Если разберусь с договором и проблемами с артефактами. Но для демонстрации неуверенности в своих силах сейчас совершенно неподходящее время.

– Но вам же семнадцать, – повторил Тимофеев. – И я вам должен буду подчиняться?

– Вот еще выдумали, Филипп Георгиевич, – фыркнула я. – Зачем мне нужны подчиненные? Скорее, я с вами буду советоваться. В конце концов, вы правы: я действительно слишком юна и многого не знаю.

– А кто третий? – неожиданно спросил Тимофеев.

– Извините, но, пока вы не дали согласия, на этот вопрос я не отвечу.

– Вопрос вовсе не праздный, – возразил он. – Мне нужно понять, насколько реально ваше предложение. Я так понимаю, что про требование уровня силы к главе клана вы знаете и ему соответствуете?

Я кивнула. Если все получится, все равно будет известно, что уровень у меня никак не ниже пятисот, такое в секрете не удержишь. Тимофеев удивленно покрутил головой, но расспросы продолжил:

– Вы хотя бы можете ответить: третий – маг или оборотень? И не будет ли у нас из-за него проблем с армией?

Это он так неэлегантно намекает на Хомякова?

– Третий – маг, взрослый, очень взрослый и искусный в своей профессии. Думаю, вы с ним найдете общий язык. С армией проблем никаких не будет, если только вы не согласитесь на предложение господина Свиньина-Морского, а оно окажется с душком. Но к моему клану это не будет иметь отношения.

– Я могу подумать? – внезапно спросил Тимофеев. – Ваше предложение, оно столь неожиданно…

– Можете, но недолго. К сожалению, я очень стеснена во времени, речь идет о нескольких днях, за которые все закончится. И… Я очень надеюсь, что при любом вашем решении о нашем разговоре никто не узнает. Я понимаю, вам сложно согласиться: вы теряете защиту клана в обмен на призрачную возможность для дочери…

– Да какая там защита, Елизавета Дмитриевна? – выдохнул он. – Мы всегда намного больше отдавали, чем получали от Соболевых. И я бы не отказался с ними расстаться, тем более что другой возможности у нашей семьи может и не выдаться. Но…

– Вы опасаетесь, что я начну с вас тянуть деньги и услуги? Давайте составим договор с возможностью вашего выхода в любое время, – предложила я. – И четко оговорим все моменты, по которым может возникнуть недопонимание. Мне не нужна власть ни над вами, ни над кем другим. В конце концов, рабство у нас давно отменили.

– Не так уж и давно, Елизавета Дмитриевна, – он хмыкнул. – Еще не все успели забыть это прекрасное чувство владения другими индивидуумами. Осмелюсь уточнить, Елизавета Дмитриевна, если я соглашусь, вы продолжите у меня работать?

– Разумеется, Филипп Георгиевич, продолжу. Я же теряю финансовую поддержку Рысьиных, а жить на что-то нужно.

Тимофеев потер лоб, чему-то улыбнувшись. А я не поняла, обрадовали его эти слова или огорчили.

– Боги мои, и как это будет выглядеть: я отправляю главу своего клана мыть пробирки и готовить реактивы?

– Прекрасно будет выглядеть: глава клана набирается опыта, а вам завидуют все коллеги.

Тимофеев хмыкнул, он уже находил положительные моменты, но все еще сомневался. Сильно сомневался. И предсказать его ответ я бы не взялась. Что ж, до возвращения Владимира Викентьевича все равно ничего не начнется. А пока…

– Филипп Георгиевич, а не проясните ли вы мне один момент?

– Да-да? – встрепенулся он. – Разумеется, проясню.

– Артефакт, с которым вы вчера работали, позволяет проводить испытания целительских?

– Именно так, Елизавета Дмитриевна, – обрадованно переключился Тимофеев на другую тему. – Весьма продуманная штучка, между прочим. Смотрите, вот здесь устанавливается пол, вот здесь – возраст. Можно поиграть с физическими кондициями вот таким образом. Очень, очень полезная вещица для нашего дела. Вы же понимаете, что сразу на людях испытывать нежелательно, а здесь мы имеем обратную связь, видим возможные негативные последствия. Вы не представляете, как тяжело было получить на него финансирование от университета. Куча, куча бумаг, всяческих согласований, а уж нервов мне потрепали… Но, уверяю вас, Елизавета Дмитриевна, оно того стоило.

Глава 25

Тимофеева мое предложение зацепило, и хоть он пытался не подавать вида, но наверняка все время прокручивал в голове варианты, потому что артефакт, вышедший из-под его руки, при проверке задымился и был отправлен в мусорную корзину. При этом заведующий лабораторией посмотрел на меня так, что я сразу удержала рвущийся вопрос: «А не слишком ли расточительно выбрасывать предметы, на изготовление которых ушли драгоценные металлы и камни, тоже драгоценные и полудрагоценные?» Сжала зубы и уставилась в книгу, тем более что информация начала укладываться в голове, пусть иной раз и казалась слишком сложной.

Наконец Тимофеев не выдержал, нервно стащил с себя халат, бросил: «Я скоро вернусь» – и рванул с несолидной для его возраста и положения прытью, натягивая пальто по дороге. Это мне показалось хорошим предзнаменованием: если отправился советоваться, то велика вероятность, что на мое предложение он ответит согласием.

Из мусорки испорченный артефакт я все-таки вытащила и даже осмотрела. Пожалуй, с камнями я погорячилась: еще раз их не используешь, а вот драгоценные металлы вполне можно опять переплавить на проволоку. Но разбирать я ничего не стала, тем более что от артефакта фонило магией, которая неизвестно как отразится на разбирающем, положила в коробочку и накрыла листком со своими размышлениями по этому поводу, после чего опять засела за книгу. После ареста Соколова в лаборатории наблюдалось явное затишье – не заглядывал никто, даже остальные сотрудники, хотя по времени уже должен был хоть кто-то появиться. Спешно ищут подходящие лаборатории для перехода? Все-таки в нашей пытались покуситься на святое – на наследника престола, и неизвестно, как это отразится на финансировании.

Наслаждалась я одиночеством недолго: в лаборатории неожиданно появился Волков.

– Добрый день, Лиза, – улыбнулся он так, словно я была солнцем, озарявшим его унылое существование.

– Добрый день, Александр Михайлович, – покладисто согласилась я. – А Полина Аркадьевна как раз недавно ушла. Вы с ней разминулись буквально минут на десять.

Ухо Волкова явственно дернулось, но больше он ничем не показал свою радость от моего сообщения.

– Ума не приложу, Лиза, при чем тут Полина Аркадьевна, коли я к вам пришел?

– Неужели соскучились, Александр Михайлович? – Моя улыбка была