Сентиментальные прогулки по Москве - Каринэ Фолиянц

Так и состоялось их расставание.

Зинаиде Николаевне надо было как-то жить дальше. Осенью 1921 года она стала студенткой Государственных экспериментальных мастерских, которыми руководил недосягаемый и знаменитейший Мейерхольд. Она как бы начала оттаивать и приходить в себя после кошмарного сна. Режиссер в то время как раз расстался со своей первой женой.

Придя в студию Мейерхольда, Райх увлеклась его творческими идеями создания нового, авангардного театра. Она попала в эмоциональную, чувственную ауру великого режиссера, и он смог открыть в ней то, что так глубоко было скрыто в недрах души этой женщины. Талант, наверное, можно открыть в любом возрасте. Надо просто чтобы кто-то был в этом очень и очень заинтересован. Мейерхольд вывел на сцену Зинаиду Райх, когда ей был тридцать один год. И даже самая строгая критика признала, что она талантлива.

Она нашла себя на поприще актрисы. Но, скорее всего, она не состоялась бы как личность, не будь Мейерхольда.

«Мастер строил спектакль, как строят дом, и оказаться в этом доме, хотя бы дверной ручкой, было счастьем», – говорили актеры о нем. Их встреча с Зинаидой была судьбоносной. Он сразу же влюбился в свою молодую ученицу. Она же, разочаровавшись в социалистических идеях и устремив весь свой мятежный темперамент в театр, хотела освободиться от одолевавшего ее эмоционального бремени и тоже увлеклась им. В то время Райх была хоть и красивая женщина и актриса яркого дарования, но это был еще не отшлифованный алмаз.

Мастер-Пигмалион огранил его и сделал бриллиант.

«Сколько я ни повидал на своем веку обожаний, но в любви Мейерхольда и Райх было что-то непостижимое. Неистовое. Немыслимое. Беззащитно и гневно-ревнивое. Нечто беспамятное. Любовь, о которой пишут, но с которой редко столкнешься в жизни. Пигмалион и Галатея – вот как я определил суть. Из женщины умной, но никак не актрисы Мастер силой своей любви иссек первоклассного художника сцены», – говорил о Мейерхольде и Райх знаменитый драматург и писатель Евгений Габрилович.

Почти сразу же Зинаида переехала к Мейерхольду на Новинский бульвар (Дом Мейерхольда на Новинском стоял на месте современного дома № 16). Говорят, что, узнав об этом, его первая жена, Ольга Михайловна, прокляла обоих перед образом: «Господи, покарай их!» Ведь Ольга и Всеволод знали друг друга еще с детства, со времен жизни в Пензе. К моменту их расставания они прожили вместе двадцать пять лет, у них трое взрослых дочерей! Раньше, жена была рядом с Мейерхольдом и в горе, и в радости, а теперь, когда молодость прошла – оказалась ненужной. И он привел в их дом эту женщину, свою новую Музу!

Зинаида Николаевна ничем, ну абсолютно ничем не напоминала интеллигентнейшую Ольгу Михайловну. Но, наверное, именно в этом и был секрет ее притягательности для Мейерхольда. Впрочем, несомненно и то, что режиссеру нравилось самому «лепить» новый образ из этого податливого и благоприятного материала – молодой, красивой женщины, полностью доверившейся ему. В роли Пигмалиона для мужчины есть что-то особое. Он чувствует свою силу, мощь, он созидает, а не просто потребляет то, что подарила природа. Он ощущает себя творцом в самом высшем смысле этого слова – творит нового человека, новую женщину!

Несомненно, роль приятная для мужчины, да еще и для режиссера!

Райх и Мейерхольд просто нашли друг друга. И счастье их длилось достаточно долго. Он знал, что она переболела сыпным тифом и после этого, отравившись сыпнотифозными ядами, оказалась в сумасшедшем доме. Он знал, как травмировал ее развод с Есениным. И он относился к этой женщине с неуравновешенной психикой бережно – как к ребенку.

Да, античная легенда, можно сказать, повторилась на новый лад. Пигмалион вдохнул в нее новую жизнь, дав ей ощутить всю прелесть и новизну актерской профессии. И чем больше упивалась Райх своей новой жизнью, тем более счастлив был сам Всеволод Эмильевич. Не Бог создал эту женщину, а Мейерхольд! Еще бы – как не гордиться, как не любить творение свое!

В Москву перебрались при его помощи отец и мать Зинаиды. У детей появились дорогие игрушки, доктора, учителя, няни... Если Галатея-Райх и не любила своего создателя, то, по крайней мере, была ему безумно благодарна. А у женщин любовь и благодарность идут по жизни рука об руку...

Он сделал из нее одну из первых дам Москвы. Он отдал ей не только свою жизнь, но и свое искусство. Жена стала первой актрисой его театра. Почему он этого хотел? Исследователи спорят об этом по сей день. Но, мне кажется, все и без того ясно. Театр был главной частью его жизни. И если Зинаида царила дома, то как ей было не царить и в театре?

Конечно, в труппе не все были этим довольны. Далеко не все! Актеры в труппе Мейерхольда были необыкновенно подвижны. Они летали по сцене, как резиновые мячики. Говорят, что он сам мог запрыгнуть с места на плечи стоящему человеку. Зинаида же Николаевна в сравнении с актерами театра Мейерхольда была грузна и тяжеловесна. А ведь в это же время в труппе уже была своя «звезда» – тоненькая и гибкая Мария Бабанова! Естественно, актеры невзлюбили Райх, называя ее, по-видимому, за глаза «коровой» или чем-то в этом роде. Но уйти в конечном счете пришлось Бабановой. Ушел из театра и Эраст Гарин, любимый ученик Мейерхольда. Ушел потому, что его жена поссорилась с Зинаидой Николаевной.

Как же эта, скажем так, не самая худенькая женщина стала примой? А дело в том, что гениальному режиссеру ничего не стоит скрыть недостатки и как можно ярче показать достоинства актрисы. Что и делал Всеволод Эмильевич. Он строил свои великолепные мизансцены так, что зритель мог любоваться прекрасным лицом Райх, слушать ее божественный голос, радоваться вспышкам ее гнева (натурального!). Но двигаться ей было не надо! Двигались все вокруг нее – в этом-то и была хитрость! Высокая загадочная женщина, поражающая зрителей глубиной глаз и белизной плеч, всегда оставалась в центре внимания.

В мейерхольдовской постановке «Ревизора» пьеса была разделена на «эпизоды». На премьере их было пятнадцать. Третий шел под названием «Единорог».

...Камин. Восточные ткани. Офицеры – под стульями, в сундуках, сами в виде стульев, – разместились в будуаре полковой дамы Анны Андреевны (Райх) и совсем не похожей на нее дочери (Бабанова). К концу эпизода офицеры уже занимают всю сцену и обольстительно-призывно напевают и наигрывают на невидимых гитарах: «Мне все равно, мне все равно!..» Как млела бы настоящая Анна Андреевна, если бы было при ней столько таких соблазнительных поручиков, подпоручиков, корнетов. Анна Андреевна млеет. Ее муж офицеров не видит. Не сон ли это Анны Андреевны?..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});