Глаз бури - Александра Торн

Энджел появился на пороге и добавил: – Неудивительно, что прихожанам наконец надоело созерцать ее зад.

Кардинал сердито буркнул:

– По крайней мере, инквизиция, невзирая на кризис веры, трудится в поте лица.

– О да, результат трудов мы все сейчас можем наблюдать. Двести тридцать лет назад она тоже отлично поработала.

– Энджел, – мягко остановила его Маргарет.

– Как будто вы что-то можете об этом знать, – фыркнул Саварелли, грузно опустился на диван в гостиной и придвинул к себе поднос с напитками.

– О, я-то знаю, не сомневайтесь.

– Откуда? Прочитали в книжке?

– Видел своими глазами.

Кардинал поперхнулся и превратился в брызжущий оранжадом гейзер.

– Это что, шутка? – грозно вопросил он. Редферн недобро усмехнулся; Маргарет только вздохнула. Он не знала, чем продиктовано его внезапное решение открыть всю правду и почему именно кардиналу. Может, наконец проникся дядиным бурчанием насчет сотрудничества с властями. Власти, впрочем, не замедлили их разочаровать.

– Вот и рассказали бы, что вы там видели, – заметил комиссар. – А то кругом сплошной мрак невежества.

Наставник подошел к камину и пробормотал заклятие. Пламя всколыхнулось и превратилось в объемные полупрозрачные картинки.

– Лиганта, – отрывисто бросил Энджел, – в семнадцатом веке. Зима тридцать первого.

Два неровных клочка земли и восьмигранник форта, обращенный к морю, мягко омывались прозрачными золотистыми волнами.

– Здесь дома, – сказал дядя.

– Лиганта с давних пор использовалась как карантинная станция. Она лежит у самого выхода в открытое море. Тут были порт, административное здание, церковь, гостиница, трактир, лазарет, склады – словом, все, что нужно команде и кораблю. Форт обеспечивал безопасность от пиратов, пока суда, нередко с весьма ценным грузом, проходили карантин. Фаренцианцы назвали чуму халифатской болезнью и полагали, что она приходит по морю. Потому им казалось, что карантинный пост на входе в залив защитит их от эпидемий.

– Крепко же они просчитались, – пробормотал Саварелли, оттирая оранжад с рясы.

– Мы не знаем, с чего все началось. – Наставник помолчал, хмурясь на трепещущий огонь. – Однажды там появилась первая трещина – узкая щель на ту сторону. Однако удаленность Лиганты от города и отсутствие постоянного населения не позволяли трещине расти. Инквизиция не стала вмешиваться.

– А на каком основании она могла вмешаться? – резонно спросил кардинал. – Контроль за карантинной станцией – не наша компетенция.

– А рассказы рыбаков о творящейся на острове бесовщине – ваша, – едко отозвался Энджел. – Но ваш далекий предшественник, Эмилио Баррини, запретил мн… инквизиторам тратить время на эту чушь. Чушь! – фыркнул Редферн. – Заносчивый, безмозглый кретин! К счастью, он подох от чумы.

– Хреновое счастьице, – заметил дядя. – Так чума все-таки пришла с той стороны?

– Нет. Чума тридцатого – тридцать первого года была вполне естественного происхождения. Власти Фаренцы приняли уже традиционное для них решение – максимально изолировать всех больных, их родственников и даже тех, кого еще только подозревали в заражении.

– Но что им было делать? – возразила Маргарет. – Чуму и сейчас не особо-то лечат.

– Прислушаться к тому, что им говорят! – гневно рявкнул Энджел. – Скопище идиотов и дегенератов! Баррини знал, почему на Лиганту нельзя посылать ни больных, ни здоровых, ни…

– То есть ему кто-то доложил? – спросил Саварелли, внимательно глядя на Редферна.

– Разумеется, я ему доложил! Я больше года изучал проклятый остров, конечно, на черта меня слушать!

Его преосвященство побагровел, словно воротничок его душил, сдавленно кашлянул, беззвучно зашевелил губами, что-то подсчитывая, и наконец просипел:

– Но сколько ж вам лет?

– Двести семьдесят шесть, – сказала Маргарет.

– То есть как я понимаю, вы имеете в виду, мне следует предположить…

– Он последний живой свидетель, – оборвал кардинала Бреннон. – Давайте уже свидетельствуйте поживей.

– Вы куда-то торопитесь? – осведомился наставник. – Спешка уже бесполезна. – Он взмахнул рукой над огненной картиной, и она плавно перетекла в другой вид. – Постройки на острове были отремонтированы, доставлен запас продовольствия, в форте разместился усиленный гарнизон под началом капитана Флавио Флавиони. Еще до прибытия первого корабля с больными на Лиганту доставили добровольцев: врачей, священников и инквизиторов. Двадцать седьмого декабря высадили первую партию больных.

– Их привезли туда умирать, и они об этом знали, – с холодком произнес комиссар.

– Дожи Фаренцы всегда поступали так. Отсечь больные члены ради здоровья целого организма. Но в этот раз просчитались.

Энджел долго молчал, прежде чем продолжить:

– Поскольку территория Лиганты очень мала, то трупы сжигали в ямах и заливали известью. Но страданий этих людей хватило для того, чтобы трещина начала расти на такой обильной пище. Всего на остров было выслано около десяти тысяч зараженных и их родственников…

– Десять тысяч, – тяжело повторил Бреннон. – Отправили туда умирать, как больной скот. Чему ж тут удивляться после этого.

– И никто не вмешался?! – воскликнула Маргарет. Она читала о суровых нравах того времени, но такое бездушие все равно поражало.

– Никто, – ответил Энджел. – Дож Фаренцы был уверен, что действует во благо целого, жертвуя больной частью.

– Но они же больные, а не преступники!

– Все началось с мутации чумы, – продолжал наставник. – Вы видели, во что она превратилась. Началась паника, но Флавиони отказался выпустить уцелевших. И был прав: пропусти он хоть одного – и чума перекинулась бы на город, затем – на весь север Илары, а потом… – Он смолк, склонив голову и глядя на мерцающую в огне картинку. – Я уехал исследовать трещину, а когда вернулся, то чума уже проникла в форт. Я пытался объяснить капитану, в чем дело, но он велел запереть меня в камере. Это защитило меня от первой волны заражения.

На картинке в камине форт обстреливал корабли и гавань под слабый свист ядер и чуть слышный грохот. В дыму и пламени метались человеческие фигурки.

– О господи, – выдавил Саварелли.

– Флавиони к тому времени уже изрядно свихнулся от всего, что он видел…

– Трудно его винить, – себе под нос заметил дядя. – Я сам чуть умом не тронулся от этого зрелища.

– …и решил, что чуму насылают инквизиторы с помощью магии. – Наставник прикусил губу и неохотно признался: – Это моя вина. Я пытался использовать несколько заклятий, хотя едва понимал, как они работают, и у меня мало что получилось. Я хотел убедить его, что инквизиторы способны закрыть трещину на ту сторону.

– Ох, Энджел, – вздохнула Маргарет. – Они бы все равно не смогли, верно?

– Нельзя быть таким идиотом в сорок три года, – с досадой бросил Редферн. – Разумеется, Флавиони окончательно рехнулся, когда у меня получилось создать огненный шар, хотя я сам чуть не умер от изумления. Капитан с уцелевшей горстью солдат высадился на остров, прихватив меня с собой, разыскал моих коллег, которые укрылись в церкви, и убил нас всех до единого.

Маргарет сжала руку наставника. Она не стала спрашивать, чего Флавиони пытался добиться от инквизиторов, истязая их перед смертью, тем более что картинка вновь сменилась – среди клубящихся облаков кружилась огромная воронка, в которой копошились тысячи бесформенных тварей.

– Это было первое, что я увидел, когда ко мне вернулось зрение. Тогда я решил, что вижу ад. Ад в полной тишине. – Энджел