Рассмешить богов - Оксана Панкеева

— Так вот из-за чего ты так распсиховалась! — В голосе достойного кабальеро прорезалось некое озарение. — Да плюнула бы! Подумаешь, королева! А я места себе не нахожу, голову ломаю — чем я мог тебя обидеть, что ты так на меня набросилась…

Диего завершил сражение со шнуровкой и повернул девушку лицом к себе, между делом заключив в традиционно уютные объятия. Ольга с облегчением уткнулась носом в его камзол, радуясь, что вчерашнюю размолвку можно смело оставить в прошлом, не устраивая подробных разбирательств, кто кому чего не так сказал. В следующее мгновение она поспешно отшатнулась, так как несчастный нос чуть не укоротился, оказавшись в миллиметре от замаскированного метательного ножа.

— Осторожно! — испуганно вскрикнул мистралиец, с сожалением отстраняясь. — Я уже полностью одет для работы, порежешься… За рукава не трогай…

Он осторожно поцеловал ее в кончик носа и пообещал по окончании рабочего дня обнять более подобающим образом, после чего потянул с вешалки платье:

— Одевайся. Я помогу застегнуть.

Из коридора донеслось очередное выступление ее величества, которая втолковывала Эльвире, что ревновать мужчину к каким-то забытым приключениям восьмилетней давности есть глупость и неуважение к себе.

— Вот с этим я согласен, — отметил Диего, слегка помрачнев. — Бедный Плакса вчера рыдал весь вечер. А чем он виноват перед Эльвирой?

— Да ничем, получается, — согласилась Ольга. — Просто, как я поняла, он уже неоднократно ей лапшу на уши вешал, и ей это надоело. А всего за час до скандала он в очередной раз попался на вранье и в очередной же раз поклялся, что больше не будет. И тут вдруг такое… Эльвира решила, что ее опять обманули, и жестоко обиделась.

— Да он даже не знал!

— Может, и не знал, а Эльвира вот теперь не верит. Да ладно, помирятся… Она уж сколько раз на него сердилась, а потом все равно прощала. Я сама заметила, что на него невозможно сердиться долго.

— Угу… — хмыкнул мистралиец и перевел разговор на другую тему: — А с чего это Кира второй день такая нервная?

— Не знаю, — уклончиво ответила Ольга, которой как раз подумалось, что у королевы та же проблема, что и у нее.

Громы и молнии в коридоре внезапно стихли, и Диего вдруг засуетился:

— Скорее надевай платье! Сейчас король вломится!

— Откуда ты знаешь?

— Я слышу, как он спрашивает королеву, где ты. Давай поторопись, может, королю и безразлично, что ты в одном корсете, а вот Кира может неправильно понять. И поскольку она сегодня в плохом настроении, не преминет испортить его всем окружающим.

Действительно, не прошло и десяти секунд, как в дверь опять постучали и, не дожидаясь ответа, открыли.

— Ольга, ты что, еще не готова?

— Ваше величество! — возмутилась Ольга. — А если бы я была раздета?

— Ты и так раздета, — констатировал король, входя и прикрывая дверь за собой. — Кантор, совести у тебя нет! Нашел время для любовных игр! До вечера потерпеть не мог?

Диего вспыхнул и хотел что-то ответить, но Ольга поспешно перебила, опасаясь, что ее непочтительный возлюбленный сейчас опять нахамит королю.

— Ваше величество, вы неправы! Ничего такого не было! Я просто проспала. Меня не разбудили вовремя. И вообще, я плохо себя чувствую. Так ли уж обязательно мне присутствовать на коронации?

— Обязательно, — не поддался на провокацию король. — А в чем выражается твое плохое самочувствие? Если у тебя что-то болит, то это нашим придворным целителям на пять минут работы.

— Было бы неплохо, — согласилась Ольга.

— Нет проблем. Кантор, сбегай за нашим мистиком. Не переживай, я сам застегну даме платье. Ты же не станешь устраивать сцену ревности из-за такой мелочи?

Диего, который как раз именно это и намеревался сделать, скрипнул зубами и побежал за мистиком.

— А Кира не устроит вам что-то вроде того, что вчера Эльвира устроила Плаксе? — мрачновато уточнила Ольга.

Король засмеялся у нее за спиной, возясь с застежками.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. Или твоя странная болезнь сродни мнимой головной боли наших дам? И ты ее специально изобрела, чтобы не присутствовать на неприятной для тебя церемонии?

— Да нет, настоящая, — проворчала Ольга. — И тут действительно мало приятного.

— И что же это?

— Да оно вам надо?

— Из того, что ты упорно уклоняешься от ответа, а также из того, как покраснели при этом твои ушки, я делаю вывод, что речь идет всего лишь о естественном женском недомогании, которое, должен заметить, болезнью не является.

— Что б вы в этом понимали, ваше величество!

— В частности, я понимаю, почему ты вчера чуть не побила своих непрошеных гостей и до дрожи напугала служанку. Между прочим, это из-за тебя бедный Плакса поссорился с Эльвирой, и теперь твой долг их помирить.

Из коридора опять донесся разгневанный голос королевы, выражавший категорическое требование подобрать сопли и убраться с глаз, раз уж не хватает ума ни папеньку послать подальше, ни утопиться по-человечески.

— Вот это она зря, — заметил король, завершая свое достойное занятие. — Акрилла и так расстроена… все же гадюшник у меня при дворе, верно Жак говорит. Если в трудный период своей жизни девушка не может найти сочувствия ни у кого, кроме кавалера Лавриса… Да и то его искренность вызывает некоторые сомнения… Все, готово, можешь причесываться и краситься. Только поскорее.

Ольга послушно присела к зеркалу и пожаловалась:

— Вот так же и мне вчера досталось. За беспорядок в комнате. Что это нашло на Киру, что она второй день всех в три ряда строит? Тоже… недомогание?

— Да нет, — вздохнул король. — Как раз наоборот, по моему предположению.

— В смысле — наоборот?

— Не само недомогание, а его отсутствие. Мы женаты уже луну с лишним, и по моим скромным понятиям оно должно было за это время хоть раз наступить, а я до сих пор не замечал у нее… Ольга, перестань так глупо улыбаться и не торопись произносить поздравления, столь малый срок еще ничего не значит. И очень тебя прошу, никому об этом не говори. Такие вещи объявляются официально. И не отвлекайся, а то ты имеешь привычку накрасить один глаз, а о втором забыть.

— А все равно я за вас рада, — повеселела Ольга. — Только я не поняла, Кира что, чем-то недовольна?

— Как ты сама знаешь, Кира никогда не горела желанием быть матерью и согласилась только ради меня и из долга перед государством. Но она не ожидала, что это случится так быстро, и теперь вот… нервничает. Не суди ее слишком строго, если она опять тебя за что-то отругает. Мне кажется, она просто боится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});