История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов

продвижение в сторону озера Шамплейн прекратилось.

К этому списку поражений и бесполезных побед добавилась в том же году и еще одна унизительная для британской репутации неудача. Произошло это на Севере.

Несмотря на основание Галифакса, положение британцев в Новой Шотландии было небезопасным. Французские поселенцы совершенно не хотели находиться под властью Британии. И когда в 1750-х годах акции Франции поднялись, они стали более открыто и более агрессивно проявлять свои профранцузские настроения.

Более мягкие попытки урегулировать этот конфликт провалились, и британцы поставили французских переселенцев перед выбором. Полковник Чарльз Лоуренс, губернатор Новой Шотландии, объявил, что все они должны либо поклясться в лояльности британской короне (и, тем самым, в дальнейшем нести ответственность за любые антибританские действия), либо их депортируют.

Большинство жителей Акадии отказались, и тогда Великобритания сделала с французами в Новой Шотландии то же самое, что она сделала с голландцами в Нью-Йорке. Их посадили на корабли и отправили в другие британские колонии. Депортации начались 8 октября 1755 года, и от шести до восьми тысяч французов были вывезены из Акадии.

Эта жестокость не была забыта. Девяносто лет спустя американский поэт Генри Уодсуорт Лонгфелло написал свою поэму «Эванджелина». Эта история о двух молодых людях, которых разлучили британцы в день их свадьбы, и о том, как Эванджелина наконец нашла своего Габриеля только на смертном одре, волновала сердца поколений школьников и показывала британцев в самом невыгодном свете.

Реальность была, однако, не такой страшной. Некоторые жители Акадии вернулись и, присягнув на верность Великобритании, получили новые земли. Некоторые переселились на юг Луизианы, тогда еще французской, их потомки до сих пор живут на побережье Мексиканского залива в штатах Луизиана и Алабама.

Французам, как европейским, так и североамериканским, подобные действия британцев, естественно, не понравились. Луисбург оставался в руках французов, и они продолжали его укреплять. Теперь у Великобритании была причина пожалеть о собственной неосмотрительности, когда после «войны короля Георга» они отдали город французам.

А в 1756 году ситуация еще больше накалилась — началась война в Европе.

В результате «войны за Австрийское наследство» Пруссия под властью Фридриха II стала очень могущественной. Но Австрия не могла простить Пруссии поражений, нанесенных ей Фридрихом в последней войне, и организовала коалицию, в которую вошли Франция, Россия, Швеция и некоторые немецкие государства. Войска этой коалиции атаковали Пруссию.

Единственным союзником Пруссии была Великобритания, и то только потому, что она не могла допустить усиления Франции, к которому неизбежно привел бы успех коалиции. Это дало начало вооруженным столкновениям с французами не только в Северной Америке, но и в Индии. В результате эта война, получившая название Семилетней, стала первым конфликтом в истории, который может считаться мировой войной, так как сражения происходили на трех континентах и на море.

Луисбург

Начало войны в Европе не улучшило положение дел в Северной Америке, наоборот, дела в колониях только ухудшились.

Тринадцатого мая 1756 года, за пять дней до того, как Великобритания объявила войну Франции, в Квебеке появился новый генерал. Это был маркиз Луи Жозеф де Монкальм, прекрасный солдат, который великолепно сражался в «войне за Австрийское наследство». К несчастью для Франции, ему было поручено командовать только французскими регулярными войсками, а маркиз де Бодрей командовал всеми остальными. Такое разделение полномочий ослабило французов, к тому же Бодрей, не слишком опытный человек, недолюбливал Монкальма и завидовал ему, в результате чего они далеко не всегда действовали заодно.

Тем временем в стане британцев произошли изменения: Джон Кэмпбелл, четвертый герцог Лудон, сменил Ширли на посту командующего британскими войсками в Северной Америке. Он прибыл в Нью-Йорк 22 июня 1756 года и быстро доказал, что не способен ладить с жителями колоний.

Монкальм начал наступательные действия на границе Нью-Йорка 14 августа 1756 года, захватив и уничтожив укрепления в Освего, на южном береху озера Онтарио, и тем самым лишив британцев их единственного укрепления в районе Великих озер.

Через год, 9 августа 1757 года, он окружил Форт-Уильям-Генри и заставил его сдаться. Вместе с фортом он получил огромное количество запасов продовольствия и оружия, что свело на нет результаты победы Джонсона при озере Джордж. Моикальм гарантировал безопасное отступление гарнизона, но не сумел предотвратить нападение на сложивших оружие солдат своих союзников — индейцев, которые убили многих британцев. (Именно этому событию посвящен знаменитый роман Джеймса Фенимора Купера «Последний из могикан».)

Что до Лудона, то он готовился напасть на Луисбург. У него было шесть тысяч британских солдат, и 13 июля 1757 года он дошел до Галифакса, где к нему присоединились еще шесть тысяч солдат и одиннадцать кораблей. И тут он вдруг осознал, что его поджидают французские пополнения, плохая погода и отказ некоторых колонистов поддерживать его. Он решил, что недостаточно силен, и вернулся в Нью-Йорк ни с чем. Еще одно фиаско.

Прошло уже три года с того времени, как Джордж Вашингтон начал «войну с французами и индейцами» своим походом на Форт-Дюкень, который оставался одним из самых чувствительных поражений Британии.

Но теперь изменения происходили уже в самой Великобритании, где росло недовольство положением дел в Северной Америке и в других местах. Король Георг II, как и его отец, больше интересовался происходящим в Ганновере, чем в Великобритании. Он был сосредоточен на Европе и игнорировал огромную империю, которая продолжала расти в Северной Америке и в Индии.

В оппозиции его курсу была группа политиков, которые называли себя «патриотами», и требовали, чтобы интересы Британии в колониях были приняты во внимание. Они хотели создать империю, а не драться за несколько маленьких деревушек в Европе.

Главным среди этих политиков был Уильям Питт. Он начал свою политическую деятельность в 1735 году, в двадцать три года, и сразу же примкнул к партии принца Уэльского.

В парламенте Питт, несмотря на постоянные болезни (в частности подагру), быстро приобрел огромный авторитет, благодаря своему ораторскому искусству и удивительной способности убеждать людей в собственной правоте. Георг II, однако, недолюбливал его за постоянные нападки на свою ганноверскую политику. Король предпочитал по возможности держать Питта подальше от правительства, хотя популярность Питта в стране росла, и причиной были не только его политические взгляды, но и его честность, ведь в то время как все вокруг богатели на взятках, он оставался бедным.

Катастрофы 1755 и 1756 годов выдвинули Питта на передний план. Любовь широкой общественности к Питту больше нельзя было не замечать, и он был настолько уверен в себе, что сказал: «Я знаю, что никто, кроме меня, не может спасти страну». (Питт был кем-то вроде Уинстона Черчилля