Я — авантюрист? - Кирилл Фисенко

не будет. И вот результат. Ночью сбежал преступник и убийца, а председатель вашего совета — пропала. Разбираться, кто виноват в этом, нам некогда. Если Нина жива, то ей может грозить опасность. Значит, надо ей выручать. Но мы этого делать не станем.

Отрядники возмущенно загудели. Отдельные выкрики звучали громче:

— Почему? А кто тогда? Вы обязаны!

Выдержав паузу и дождавшись, когда негодование достигнет пика, Виктор рявкнул командным голосом:

— Тихо!

Мгновенно пала тишина. И в ней он размеренно заявил:

— Мы вам ничего не обязаны. Если бы вы приняли вчера решение объединиться, то я мог бы взять командование на себя. А раз нет — мы уходим. Прощайте!

Антон толкнул Диму и Матвея, попросил их сомкнуть руки с замок и поднять его. Держась за головы друзей, он крикнул, обращаясь к отрядникам:

— Совет ставит на голосование вопрос о присоединении к этой группе. Кто за?

Руки взлетели вверх, а несколько голосов сразу же заявили, что решение принято единогласно, но Антон довёл процедуру голосования до конца. Против никто не выступил, хотя десяток воздержавшихся всё-таки нашёлся. Виктор невозмутимо наблюдал за волеизъявлением отряда, молча выслушал доклад совета и лишь затем объявил:

— С этой минуты вы подчиняетесь нашим порядкам. Довожу до общего сведения, что на время действия особого положения демократия не действует. То есть, мои приказы выполняются без обсуждения и пререканий. Понятно? Тогда всё, вече закончили, разойдись! Члены совета — останьтесь.

Совещание длилось недолго. Виктор велел привести девушек из группы Германа, допросил их, и узнал, что тот обещал после освобождения забрать их с собой в город, где «море жрачки». Юра и Олег одновременно заявили, что речь может идти только о прежней базе, то есть, нижних складах «Славянского базара».

— Дорогу покажете?

— Я пойду, — выступил вперёд Юра. — Учтите, там темно, если идти снизу, надо светить чем-то…

Он уже пришёл в себя после вынужденного убийства бандита, хотя порой надолго задумывался о чем-то своём. Их небольшой коллектив, который все привычно именовали «группой Знатока», после трагического происшествия удивительным образом сплотился именно вокруг Юры, словно выбрал того лидером. Профессор Водянов спросил на этот счёт мнение Андрея, и психолог категорично заявил:

— Он совершил поступок. Это, знаете ли, не всякому по плечу. В парне были зачатки, но воспитание задавило. А в критической ситуации он себя показал, как лидер, как вожак, который себя не щадит, защищая других. Люди, особенно слабые, таких особей воспринимают на уровне подсознания…

Виктор запомнил мнение Андрея, поэтому велел Юре взять пару человек в помощь и подготовить нужное на двадцать человек количество смолистых веток:

— Пойдём с факелами.

Собрав разведчиков, он поручил Майклу остаться в отряде за старшего, вместе с психологом и Алёной переписать и рассортировать народ, приглядеться к членам совета, определить, кто на что годится, и составить план восстановления наиболее сохранного блока птичника:

— Мы задержимся там на пару дней, так что начинайте сразу.

* * *

Разведчики шли за Юрой, внимательно осматривая окрестности. Тот спешил, но успевал не только рассказывать Виктору и Водянову о приключениях группы «Знатока», но и удивляться:

— Чего они ищут?

— Лес. Деревья, — односложно ответил командир. — Оценивают, сколько их повалено и какие они.

— Зачем? Они же повалены и переломаны!

— Это сосна, — вмешался профессор, — прямая, ровная, прекрасный строительный материал. Строить из неё — одно удовольствие. И валить не надо — уже лежит. Только сучья обрубай.

— Строить?

— Ну да, а как иначе? Нас теперь много, значит, — вдохновенно принялся читать лекцию Водянов, явно оседлав любимого конька, — пора создавать поселение. Лучше всего на берегу реки, как принято. Представляете, мы заложим новый Русарим, с улицами и проспектами, с площадями и пристанями. И пусть он будет сначала деревянный, но из прекрасного, здорового материала!

Виктор криво усмехнулся:

— На горбу таскать? Давайте сначала технику восстановим. Один мотор завели, и то на катере, где горючего две капли. Юра, не отвлекайся. Ты сказал, что ваш знаток Лёша вернулся через неделю живым и невредимым. Вместе с собакой? И был одет в армейскую одежду, при ноже и пистолетах…

— Да. А потом взял Лёву, чтобы принести лекарство и снаряжение для всех…

Виктор надолго задумался. Тем временем бурелом отступил в стороны, открывая панораму развалин города. Вдали блеснула река. Ветерок принёс зловоние. Водянов поморщился:

— Не помню, как долго разлагается плоть…

— Смотря где и когда, — сумрачно бросил Виктор, — от месяца до года может, а то и дольше…

В голосе его звучала такая горечь, что Юра переспрашивать не стал, в отличие от любопытного профессора.

— Откуда вам это известно, Виктор?

— Воевал.

— Где?

— Куда посылали. Вам это ничего не скажет, Сергей Николаевич, — отрезал командир, переключаясь на Юру. — Скоро?

— Почти пришли. Вон там, видите, деревца и трава зелёная?

* * *

Первым в темный лаз проник Гриша, за ним Виктор и лишь потом — Юра с профессором. Распрямившись, они зажгли факелы, дождались всех разведчиков. Виктор пояснил диспозицию:

— Если Юра прав, их всего шестеро, ну, восьмеро. Брать надо внезапно, они могут быть вооружены, поэтому на рожон не лезьте. Сейчас впереди идём я и Гриша, за нами ты, Юра, и несёшь факел. Профессор — предпоследним. Полнейшая тишина, поняли? Вперёд!

Они трусцой двигались по кольцевому коридору. Юра устал и задыхался, пытаясь не отставать и удивляясь энергии и выносливости этого отряда. Ему вспомнились первые дни после катастрофы, когда он точно так же страдал и удивлялся неугомонному Лёшке.

«Заставил меня делать зарядку, гонял по лестнице, все выведывал, разыскивал, проверял… Куда он пропал вместе с Лёвой? Неужели придавило в подземелье? Или эти уроды, Дон с Киром, опять подстерегли? Если вернётся, спросит, где Гарда, а они тоже пропала… Эх, как скверно получилось, когда он уходил. Я даже не попрощался… Обиделся, как дурак… Если найдётся, извинюсь… Теперь я понимаю, что такое — отвечать за других… Как страшно было смотреть на убитого…»

Юра содрогнулся, вспомнив ужасный вид тела с разрубленной головой. Он почувствовал тошноту, но из его руки вырвали факел, швырнули на пол и затоптали. Гневный шёпот Виктора привел парня в чувство:

— Ты что, ослеп и оглох? Чуть нас не выдал!

* * *

Далеко на изгибе коридора мелькал какой-то отсвет, невыразительный и слабый, как молния за горизонтом в грозовую ночь. Дождавшись всей команды, Виктор велел погасить факелы и двигаться цепочкой:

— Вдоль стены. Если кто появится — ложитесь.

Он первым двинулся вперёд, едва заметно выделяясь на фоне далёкого отсвета. Спустя десяток минут свет усилился, превратился в отблески пламени. От невидимого пока костра слышались звонкие