Морской закон - Иван Стрельцов

Капитан первого ранга Юрьев».

– Как это «не прибыли»? – опустив листок, растерянно спросил спец.

– А вот так, – развел руками начальник СВР, – мы проверили в других городах, в порты которых пришли парусники из Буктарского яхт-клуба. Пришлось задействовать агентуру, работающую под журналистской крышей. Все яхты пришли, кроме «Аграбы». И что можно сказать по этому поводу?

Оба генерала думали об одном и том же, но лишь спец высказал эту мысль вслух.

– Думаю своим старческим умишком, что пятьдесят миллионов никем не учтенных долларов делятся на любое количество людей, – посмотрев из-под очков на главу Службы внешней разведки, генерал-лейтенант задал вопрос: – А ты что решил?

– Приказал «Пересвету» находиться в точке рандеву до конца недели…

– Н-да, – не густо у нас с оружием, – угрюмо сказал Сервант, разглядывая весь собранный на яхте арсенал: четыре автомата «кольт-коммандо» с переполовиненными магазинами, два «хеклер коха» и один «спектр» с полутора сотней патронов к ним. Десяток различных пистолетов, столько же боевых гранат к ним, еще четыре светошумовые «Е-180». Пять килограммов пластида и детонирующие шнуры к взрывчатке. Ко всему еще арбалет Робин Гуда, но его никто не воспринимал всерьез из-за пяти имеющихся в наличии стрел. – Долго с таким арсеналом не навоюешь, – подвел печальный итог авторитет.

– Значит, будем воевать экономно, – вставил свое слово Христофоров. – Другого выхода все равно нет.

После буктарских казематов полковник в плен сдаваться никому не собирался, к тому же, полагаясь на свой жизненный и служебный опыт, он сомневался, будут ли их вообще брать в плен.

Лялькин и Савченко благоразумно промолчали, положение они понимали не хуже остальных, как и то, что словами горю не поможешь.

Совсем другую картину представляли стоящие по другую сторону братки. Они долго шушукались, что-то бурно обсуждая, после чего вытолкнули из середины своего делегата.

– Тут это, Васильич, – загундосил «делегат» Лом, не решаясь поднять на авторитета глаза. – Есть тут у нас небольшая заначка. – Закончив свой спич, бывший главстаршина едва успел уклониться от летящего в голову кулака.

– Блядь, как вы меня достали со своими фокусами, – раненым медведем заревел Сергей. – То акул разгоняете, то тайник устраиваете черт знает где. Тайный грот у вас обязательно должен быть под дулами пулеметов. Теперь новая беда, оказывается, «туристы» еще успели соорудить здесь заначку. А ну, тащите все сюда!

Через пять минут братки положили к ногам Серванта большой брезентовый куль. При виде иракского ручного пулемета «аль-кудс», полудюжины румынских «калашей» и нескольких израильских «узи», а также изрядного количества пистолетов, гранат, ножей и запасных магазинов, суровое сердце бывшего мичмана морского спецназа смягчилось.

После того как оружие и боеприпасы были разобраны, наступило время определения секторов обороны.

– Лом, с пулеметом на крышу дуй и сиди до времени, как мышь. Робин Гуд с Пыхом – ваша западная башня, я с Седуксеном окопаюсь в восточной. Ну, а вам, господа офицеры, выпало фронт держать, подходит?

– Вполне, – за троих ответил Христофоров.

Закинув за спину «хеклер кох», Виктор взял автомат, хотя этот «калаш» и был румынского «разлива», но все-таки это оружие было наиболее привычным для него, несмотря на кривую дополнительную ручку на цевье автомата.

Выставив приставной приклад, он несколько раз передернул затвор, проверив, не тормозит ли чего. Только убедившись в исправности автомата, вставил магазин и дослал патрон в патронник, выставил прицельную рамку на двести метров, зная по собственному опыту, что это вполне достаточная для оборонительного боя дистанция. Теперь оставалось ждать. Поставив автомат на край бойницы, Виктор, опершись на стену, стал рассматривать выделенный ему сектор обороны.

Как всегда перед боем в голове у бывшего морпеха не было конкретных мыслей, сплошной сумбур.

«Раз, два – горе не беда. Соловей, пташечка поет… Так, до раскуроченного внедорожника метро сто двадцать – сто тридцать, далековато, а то неплохо было бы пошмонать жмуриков. Наверняка там в избытке и оружия, и боеприпасов, но ничего не поделаешь, своя шкура дороже… Н-да, хотя неизвестно, что еще здесь будет, как говорится, хрен редьки не слаще. А вообще у нас прямо как по классику Детгиза: «День простоять и ночь продержаться»… Впрочем, ночь – это уже перебор, ночью мы уже должны быть далеко… Как говорится, гуд бай и до побачення. Но день этот надо еще пережить».

На зубах противно скрипел песок, Виктор сплюнул, поморщившись. За стеной утро уже входило в полную силу, косые лучи залили ярким светом пространство перед бастионом.

Наметанный глаз разведчика морской пехоты уловил неясное шевеление на вершине большого, похожего на скифский курган, песчаного бархана.

Повернувшись, Виктор подозвал свистом стоящего в двадцати метрах Христофорова:

– Товарищ полковник, прямо метров пятьсот, вершина бархана.

– Понял, – Владимир поднес к глазам бинокль, захваченный из капитанской каюты. Через минуту, опустив бинокль, отрывисто произнес: – Есть контакт.

– Наукой доказано, во Вселенной мы не одиноки, – грустно пошутил Лялькин. – А теперь было бы неплохо выяснить, сколько их там, этих гоблинов.

– Можешь мне поверить, их этот вопрос волнует не меньше. Поэтому и не торопятся ринуться в драку, – рассудительно ответил Владимир.

– И правильно делают, – кивнул Кирилл. – Время, как говорится, терпит.

За разговором и ждать было легче, желательно только не очень долго.

– Началось, – взяв автомат, предупредил Виктор, не отрывая взгляда от скользнувшего с бархана силуэта.

– «Живца» забрасывают, – снимая автомат с предохранителя, ни к кому не обращаясь, заявил Лялькин.

«Живец» довольно быстро подполз к подбитому «Лендроверу» и скрылся за ним. Наблюдая за храбрецом, Савченко подумал: «Дальше что?»

А дальше оказалось, что «живец» всего лишь отвлекал внимание, а тем временем небольшая группа боевиков попыталась подойти к бастиону с другой стороны. Но залегший на крыше с пулеметом Лом на корню пресек эту попытку.

Когда завязалась перестрелка, Христофоров и Лялькин метались между бойницами, стреляя короткими очередями и тем самым создавая видимость большого отряда.

Савченко не принимал участия в этом развлечении, вскинув автомат, он, как опытный охотник, выслеживал засевшего за джипом живца.

Видимо, боец, вызвавшийся на роль подсадного, был по-настоящему отчаянным парнем. Когда Лом из своего «аль-кудса» прижал основную группу, «живец» не стал отсиживаться, вступил в бой, стараясь прикрыть своих товарищей.

Зажмурив левый глаз, Виктор пытался просчитать частоту появления «живца» из-за «Лендровера». И, когда в очередной раз боевик выглянул, «румын» трижды выстрелил. Выронив оружие, «живец» уронил голову на песок.

Теперь огонь можно было перевести на оставшихся штурмовиков. Савченко передвинулся к левой бойнице, но прицелиться не успел. Мощный взрыв сотряс бастион, и следом прогремели еще несколько взрывов. Шесть реактивных противотанковых гранат, врезавшихся в стену, оглушили засевших внутри чекистов и братков, но пробить полутораметровые стены из камня, не уступающего по крепости граниту, не хватало мощности.

Сквозь грохот донесся вопль Седуксена из боковой башни:

– Давайте, собаки, вылезайте наружу!

И, будто услышав голос братка, боевики поднялись в атаку, видимо решив, что после гранатометного обстрела осажденный гарнизон деморализован.

Но в этот раз не тот противник достался боевикам. Поднявшись в полный рост, они успели пробежать полсотни метров, когда на них обрушился шквал свинца. Несколько человек сразу упали, остальным пришлось залечь.

А еще через минуту боевики стали по-рачьи отползать. Еще через пять минут трескотня выстрелов смолкла.

– Все живы? – Под сводами древнего бастиона прогремел бас Серванта, взявшего на себя роль коменданта этого небольшого гарнизона.

– Все, – по очереди сперва группа Христофорова подала голос, затем Пых с Робин Гудом, молчал только помощник пахана Лом.

– Лом, тебя что, «зажмурили»? – не на шутку забеспокоился Сергей Севрюков.

– Все в порядке, командир, немного торможу после взрыва, – через несколько секунд отозвался пулеметчик. – А так все в порядке.

– Ну, ты смотри мне там. Ты, Игорек, наш главный калибр, не забывай.

Закончив перекличку, Сервант вышел из башни и подошел к Христофорову. Раскурив сигарету, спросил:

– Что скажешь, полковник?

Владимиру эта сцена напомнила фильм «Чапаев», разговор командира с комиссаром. Но улыбаться он не стал, а заговорил совершенно серьезно:

– По соплям они, конечно, получили основательно, но зато уже знают, что нас тут с гулькин нос. Теперь зализывают раны и думают, как бы нас отсюда выкурить, чтобы потом без проблем перебить.