Концерн - Константин Калбанов

С переселением на берег бухты Волк, прошло куда спокойнее и скромнее. Единственное событие, которое хоть как-то знаменовало это, была перевозка клеток на побережье, где их впоследствии погрузили на шхуну. Зверьки вызвали ажиотаж, всем хотелось взглянуть на этих милых созданий, дарящих столь красивый мех. Как ни красива соболиная шуба, на самом соболе, она смотрится куда краше, а сам зверь выглядит таким ласковым, мягким и пушистым, просто лапочка, вот только не нужно забывать о том, что он также имеет острые и крепкие зубы.

Всего пожелавших переселиться на выдвинутых условиях нашлось только двенадцать семей. Впрочем, Антон не был столь пессимистичен, а с чего собственно. То, что нашлось столько переселенцев это уже удача, а если посчитать что их насчитывалось целых семьдесят две души, ну не приняты у корейцев малые семьи, тут уж стоило призадуматься, мало народу или много.

Насчет наглядной агитации Антон тоже не забыл, оставив работать на приисках четверых из старших сыновей. Родителям нужно обустраиваться на новом месте, а эти пусть работают, получают побольше, по отдельной ведомости и закупаются в фактории по льготным ценам. У остальных будет возможность, почувствовать разницу.

Поселок Магадан, которому и так и эдак было предопределено образоваться на этом месте, уже появился и то, что в настоящий момент представлял собой пару десятков армейских палаток, ни о чем не говорило. Антон знал, что костьми ляжет, но движения назад не допустит, у поселка только один путь, вперед по лестнице развития, и иного не будет.

Был здесь и свой доктор. Из молодых, понятное дело, ему конкуренцию во Владивостоке нипочем не выдержать, так и будет на подхвате, да обслуживать малоимущих, а здесь и жалование солидное и полное обеспечение, во всяком случае на пять лет, именно на столько подписан контракт, после, если захочет продлить, договор будет пересмотрен. По виду молодого медикуса было видно, этот здесь только чтобы поправить свое материальное положение. Вот только вряд ли он отсюда уже уедет, потому как через пять лет здесь все должно было преобразиться. Это сейчас у него отдельная палатка для проживания, да еще одна для больницы, а скоро… Антон решил не экономить и закупить все самое совершенное, люди здесь должны были закрепиться и жить в человеческих условиях, каждый день ощущая заботу о себе любимых. Так что, видя то как оснащена больница здесь и вспоминая о том, что имеется там, выбор молодого человека должен был быть однозначным.

В планах Антона было создать здесь на Крайнем Севере такие условия, чтобы единственным недостатком при проживании здесь были плохие климатические условия. Сложно, но возможно. А еще, им овладел некий азарт основателя колонии, то о чем он когда-то только читал, у него появилась возможность воплотить в жизнь и он это уже делает. Понятно, что главное это война, но она пройдет, так или иначе, а вот Магадан, если он все сделает правильно, останется навсегда.

— Антона Сергеича.

— Слушаю тебя отец, — все же минусом было то, что среди этих поселенцев было шестеро стариков и старух, как вот этот, Ким. С другой стороны, плюс. Все они плохо ли, хорошо знали русский, у молодежи в этом плане явный пробел. И как с ними будет обходиться Панков?

— Пасматри какая трава. Крова хорошо.

А что тут скажешь, разнотравье просто глаз радует, другое дело, что простоит вся эта красота недолго, но провести сенокос вполне себе возможно. Кажется при Советах, в Магаданской области вполне себе было развито мясомолочное направление.

— Я вижу, отец. Но давай так. В этом году, устроимся, а уже на следующий, мы вам закупим и привезем и коров, и лошадей. Договорились?

— Детям молоко надо. Мы сено накосим. Ты коров давай, — упрямо гнул свое старик. И то, нечего было обещать слишком много. Крестьянин, он и в России крестьянин и в Корее крестьянин, по-разному выглядит, но ухватистость, бережливость и сметка, эти черты у них общие. Схожая среда обитания, вырабатывает схожие характеры.

— Хорошо, но только к осени.

— Харашо.

Вот и ладушки. Господи как все же удобно иметь свое судно. А их кстати нужно иметь далеко не одно. Тех четырех баркасов, что они притянули на буксире будет явно мало. С другой стороны и рыбный заводик не завтра появится. Но к осени, кровь из носу. Чтобы на следующую весну уже запустить производство. Для этих и зверофермы с лихвой, а вот о следующих нужно озаботиться. А чтобы себе рыбки заготовили и баркасов хватит. Глядишь еще и на прииск продавать будут. Ага, значит и бочки нужны и соль.

А чего собственно он лоб морщит? Да нет, похоже в этом году придется ему, а вот на следующий можно уже и Пронина подтягивать, пусть начальствует и обосновывает поселение, ну не в палатку же его селить в самом-то деле. Ладно, разберемся.

Антон еще не знал, что Гродеков и впрямь принялся его плотно опекать и двадцать семей переселенцев уже прибыли во Владивосток, ввергнув в растерянность Звонарева. Как видно его превосходительство был всерьез обеспокоен тем обстоятельством, что на практически неконтролируемой территории может образоваться место с компактным проживанием корейцев. Одно дело – сезонные наемные рабочие и совсем иное – остающиеся на постоянное место жительства. Он ничуть не скупился на обещания, выдвигая в качестве аргументов все то, что успел наговорить ему Песчанин. Главное было затянуть на тот неприютный берег переселенцев, а там он обложит предпринимателя и заставит держать обещание. Опять же, есть льготы и от государства. Раз уж появилась возможность стронуть с мертвой точки вопрос о заселении территорий, то этим непременно необходимо воспользоваться, а то вон Гижига, в населении потеряла уже вдвое от прежнего, да пользы от нее, что с козла молока, только и того, что хотя бы какое русское население имеется. Здесь могло все пойти по-другому. Вот только руку с пульса убирать ни в коей мере нельзя.

Конечно, Песчанин мог сказать, что это далеко не лучшие представители крестьянства, но прав ли он. Только ли непутевые и бездарные хозяева отправляются за новой долей, соглашаясь на переселение. Нет, конечно. Многие попросту ищут простора для своей неуемной натуры и им тесно, в скученной центральной России. А здесь простор и ты можешь быть тем, кем тебе по силам.

* * *

— Ваш бродь, там казачий разъезд подъехал.

— Спасибо Павел, иду.

— Разрешите идти.

— Иди.

Рядовой охранной стражи по-уставному развернувшись и слегка пригнувшись вышел из домишки. Спустившись с крыльца, он подошел к стоящему неподалеку унтер-офицеру и попросил закурить.

— Чудной у нас какой-то их благородие, — затянувшись, проговорил он.

— С чего бы это, — лукаво прищурившись, поинтересовался Фролов.

Варлам и тут сработал так, как надо, у всей команды были выправлены документы чин чином, все отставники, которыми собственно и формировалась охранная стража КВЖД. Сам Гаврилов предстал как прапорщик запаса, изъявивший желание служить в страже. Организация больше полугражданская, чем полувоенная, так что решить вопрос, чтобы не расставаться с парнями особого труда не составило, разве только стоило двести рублей. Здесь они несли службу уже почти месяц. Взвод Гаврилова находился на стационарном посту у станции Нангалин, ЮКВЖД, охраняя как саму станцию, так и подступы к ней, на протяжении двадцати пяти верст по сторонам от железной дороги, и по сорок в каждом из направлений. Понятное дело, что о плотной охране и речь не шла, но тем не менее на особо опасных направлениях проводились как патрулирования, так и выставлялись секреты, выделялась охрана для рабочих партий. Хунхузы имели плохую привычку нападать на охрану с целью завладения оружием, а также захвата заложников, с последующим получением выкупа.

Дальние подступы охранялись конными разъездами из казачьих сотен, которые также состояли на службе в страже, в последнее время разросшейся чуть не до шести тысяч. Поговаривали, что вскорости нужно ожидать увеличения численности до десяти тысяч, во что верилось, уж больно хунхузы обнаглели, позволяя себе сбиваться в большие ватаги, до двух сотен, и нападать даже на поселения. Казачков так же было мало, а их зона патрулирования простиралась по сотне верст вдоль полотна и на семьдесят пять в стороны, то есть до конца зоны отчуждения.

Кроме хунхузов хватало проблем и с местным населением, так как строительство железной дороги в буквальном смысле подорвало местную экономику, оставив без работы огромное количество населения зарабатывающего на перевозках, теперь это можно было сделать и дешевле и быстрее, разумеется там, где дорога уже действовала, но таких участков было все больше и больше. Те кому не повезло проживать на пути железной дороги сгонялись с насиженных мест, что в условиях перенаселенности было чревато недовольствами. Поэтому в последнее время участились выступления гражданского населения и не сказать, что их не поддерживала местная китайская администрация, не без основания полагавшая, что их могут сменить русские чиновники, а терять доходные места им ой как не хотелось.