Реальность сердца - Татьяна Апраксина

— Кто еще желает примерить венец королей Сеорнов? — Король Араон обвел взглядом замерших от изумления людей. — Выходите. «Это не я говорю, это все не я говорю и делаю, но кто, кто же?..» Король посмотрел в сторону, где должен был стоять герцог Скоринг — и с изумлением понял, что там никого нет. Светловолосый человек в бело-синем кафтане больше не возвышался над толпой. Противостоящий его побрал, что ли?! Араон кивнул ближайшему служке, тот все понял и с почтительным поклоном поднял и подал королю венец. Араон надел его сам, вновь взглянул на собравшихся. Даже говорливый герцог Алларэ, кажется, лишился дара речи. Нет, увы, не лишился.

— Что ж, Араон, желаю вам прожить оставшиеся шесть лет весело! Реми Алларэ, опираясь локтем на руку черноволосого бруленца, решительно двинулся к выходу. Алларский здоровяк и давешний эллонец, что принесли на заседание Ассамблеи проклятую грамоту, растолкали своих и подошли к самому амвону, поднимая на руки бездыханное тело Аэлласа. Король смотрел на них, зная, что оружия ни у кого нет, зная и другое — громадному голубоглазому алларцу достаточно одного удара кулака, а рядом с Араоном — лишь мальчик-служка и дряхлый, беспомощный патриарх. Но двое мужчин даже не посмотрели на короля, и он поднял голову, глядя на стремительно пустеющий собор. Все, кто сидел с левой стороны, покидали его, не оглядываясь. Другие, их было куда меньше, выстроились друг за другом, ожидая следующего этапа — принесения присяги новому королю. Араон заметил, что пятеро крадучись выскользнули из своей очереди и тоже направились к дверям. Пусть идут. Скоро, очень скоро они приползут обратно, как побитые псы, и будут на коленях скулить о прощении!

7. Собра — Оганда

— Радуйтесь, герцог! Все прошло по вашему плану, верно?

— Помолчите, юноша.

— Ну, тогда скажу я, — поднялся Гильом Аэллас. Саннио вздохнул, теребя в руках перчатки. В кабинете герцога Алларэ сидели только те, кого выбрал сам Реми, остальным пришлось расположиться в парадной гостиной этажом ниже. Туда набилась целая толпа, так и следовавшая за герцогом из собора. Наверх же пригласили лишь восьмерку доверенных лиц. Рене, Сорен, Бернар, Гильом, Бертран Эвье, сопровождавший Саннио, Кертор, Ларэ. Обсуждение итогов коронации и планов на будущее быстро переросло в ожесточенную перепалку, причем Саннио, неожиданно для себя оказался главным спорщиком и основным оппонентом Реми. Неудивительно, что в конце концов герцог Алларэ недвусмысленно приказал ему заткнуться. Но вот оборвет ли Реми владетеля Аэлласа? Не все из присутствующих понимали, что сделал два часа назад Гильом, удержавший не брата, а Кесслера. Пожалуй, лишь сам Саннио, Рене и Бернар Кадоль могли понять, почему высоченный алларец поступил именно так. И, конечно же, герцог Алларэ; неужели он заткнет и Гильома?.. Гоэллон решил, что это будет последней каплей. Если Реми не выслушает Гильома, то больше нет смысла оставаться рядом с ним. Дядя поймет. Тот, кто не способен разглядеть и оценить преданность, не достоин доверия.

— Я дважды говорил о том, что Скоринг сумеет преподнести сюрприз во время коронации, — очень спокойно, без тени упрека напомнил голубоглазый великан. — Так и оказалось. Венец поддельный, сомнения в этом нет, а гибель моего брата — дело какой-то силы, не имеющей отношения к силе венца Аллиона. Жаль, что мое пожелание о присутствии в храме Бдящих Братьев было отвергнуто.

Саннио скрутил несчастную перчатку, словно прачка — полотенце, и уставился на герцога Алларэ. Тот сидел в кресле напротив окна, бледный и усталый; кажется, он почти не слушал. Молодой человек отменно понимал, какой ценой Реми далось присутствие на коронации. Накануне герцог вновь рассорился с мэтром Беранже, едва не прогнал его вон, а с утра потребовал от Гоэллона приготовить ему достаточно надежное снадобье, чтобы устоять на ногах. Тогда он подчинился; сейчас же понимал, что напрасно пошел на поводу у герцога. Безвредных и действенных бодрящих средств не существовало, и Беранже сказал истинную правду, когда бросил Саннио в лицо: «если он умрет, вся вина будет на вас!». Только долго спорить с Реми не мог даже старый опытный лекарь; а уж Саннио, на которого наседал и Кесслер, готовый с ножом у горла добиваться выполнения любого пожелания герцога, тем более не нашел в себе сил отказаться. Бернар Кадоль, которому мэтр Беранже доложил о подвиге его господина, задохнулся от гнева и едва не ударил юношу в лицо; тяжелый кулак просвистел в воздухе и разбил надвое тяжелую столешницу.

Не стоило этого делать; Саннио прекрасно все понимал, и, отдавая Сорену кубок с питьем, боролся с желанием вылить его на пол, а потом — с внутренним голосом, кричавшим изнутри: толкни его, толкни, пусть уронит, пусть тщательно приготовленный настой лучше заляпает ковер… Реми зябко поежился, кусая губы. Он смотрел в лицо своему вассалу, и Саннио, поймавший лишь тень того взгляда, едва не свалился со своего подоконника. Вместо гнева и злости его вдруг захлестнули боль и жалость. Для чего, за что одному человеку все это?! Подло, несправедливо, невозможно!..

— Гильом, вы смогли бы увести за собой людей? — тихий, бесстрастный вопрос.

— Нет, господин герцог.

— А я не смог бы при Бдящих Братьях.

— В этом не было бы нужды, — тихо, словно извиняясь, напомнил господин Ларэ.

— Господин герцог, что вы делаете?

— Ох, Фьоре, я так надеялся, что вам-то объяснять не придется… Господа, кто из вас считает, что мы можем себе позволить потерять герцогство Скора и баронство Брулен?

— Каким образом? — спросил Бернар.

— Сейчас Скора поддержит своего герцога. Если он будет взят Бдящими, как еретик, Скора отложится в одночасье, Брулен примкнет к ним. Там каждый третий — «заветник» или сочувствующий. Они будут спасать свои шкуры, — Реми говорил медленно, но четко. — Выход к Четверному морю. Торговые пути. Кто еще страдает провалами в памяти?

— Скору и Брулен в любом случае придется вычищать от заразы сталью, — развел руками Гильом.

— Вторую войну с Тамером за год мы себе позволить не можем, — ответил Реми.

— В Тамере «заветников» сжигают живьем, — тихо проронил Ларэ.

— Ради Скоры и Брулена тамерский кесарь станет самым верным из «заветников», — усмехнулся Бертран Эвье.

— Именно так, — подтвердил Реми. — Если Скора и Брулен решат отложиться, тем, кто родом оттуда, нужно будет убраться вон из Собраны. Всем. Этого Скорингу не хочется, его тянет в регенты, а соратники надеются урвать кусок пожирнее. Пока им не грозят монахи в алых рясах…

— Я думаю, что он уже подготовил путь к отступлению и заручился поддержкой кесаря Тамера, — добавил Бертран.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});