Княжья воля (СИ) - "Константин"

Первым хватаюсь за острые зубцы кольев. И замираю, полуобернувшись.

— Братцы, если кому западло, может остаться, это мое дело, думаю управлюсь и один.

— Мы с тобой, Стяр, — после секундного замешательства отвечает за всех Вран. Уж не знаю успели они переглянуться и порешать, но отказников не находится.

— Одному тебе там делать нечего, — уверенно произносит Мороз.

— Ты же нам не чужой, — подводит итог прениям Ясень.

Ага, брат, блин…

Благодарно хмыкнув, я переваливаюсь через стену и после короткого свободного падения по колено утопаю в рыхлом намете. Один за другим спрыгивают трое моих спутников. Присев в сугробе, выжидающе осматриваемся не бежит ли кто нехороший по наши святые души.

Сверху раздается шорох, над зубцами кольев показывается сначала колено, а затем и все тело перелезающего к нам человека.

— Торельф, ты куда собрался? Лезь назад! — очумело шиплю я, узнав по шмоткам скандинава. — Кто нам веревки скидывать будет? Ты же не переодевался, дурень!

Упруго приземлившись рядом с Морозом, дан угрюмо мотает большой головой в железном, запорошенном шлеме и смотрит синим упрямым вызовом. Язык наш он учит и неплохо справляется, но дурака, русских слов не разумеющего, включать не отучился. Мыкнул чего-то на своем и фейс состряпал а-ля хрен он назад полезет и плевать ему как мы обратно попадать будем, сначала живыми вернуться надо…

Оно и верно.

— Ладно, — произношу я многообещающе. — Потом потолкуем. Вран, мешок с барахлом не забыл?

— У меня.

— Тогда поперли рысью до тех домиков!

Поперли плотной гурьбой. Я заранее предупредил, что двигаться будем кучкой, никто не отстает и вперед не лезет, чтобы в случае кипиша единым кулаком вдарить и пробиться. Ломим насквозь, прямиком через подворья, благо ограды не высокие и жиденькие, а где и вовсе отсутствуют. По дороге получилось бы быстрее, но опаснее, к тому же я хотел прикинуть масштабы погромов. Первые же несколько домушек встречают нас черными, слепыми провалами снесенных с петель дверей, вырванными "с мясом" входными пологами. Во дворах валяется втоптанное в снег тряпье, разбитая житейская утварь, расколотая скорлупа пустых сундуков, просыпанное зерно вперемешку с клочками сена и пестрыми куриными перьями. В прогоне между двумя избушками побогаче натыкаемся на понурого бычка запряженного в большую, набитую награбленным скарбом телегу. Ловко работают сволочи! Чувствуется большой опыт и сноровка в подобных делах. Наверняка тут окрест еще не одна такая телега своего часа дожидается. За каких-то пару часов успели сгоношить приличный обозец.

Ближе к центру Заполотья картина начинает меняться. К привычным следам грабежа в полоцких хозяйствах добавляется кровь, уже присыпанная слоем свежего снега, но все еще хорошо различимая на контрасте цветов. И первый труп мы увидели очень скоро. Лежащая на спине в сугробе возле конюшни девка с задранным до груди подолом и распоротым животом глядит в небо потухшими, широко распахнутыми глазами, а набившиеся между век снежинки уже не таят. На этом же подворье, позади добротного дома у входа в подклеть, неестественно подвернув ноги, покоится пузатый мужик с разрубленным лицом. Должно быть не успели эвакуироваться или не поверили, что беда совсем близко.

Ох ты ж… Это ж Любим!

Точно, его это дом, я пару раз здесь бывал, просто заходил не с этой стороны, вот и не узнал поначалу.

Что ж ты так, купец…

В соседствующем с Любимовым подворьем хозяйстве стынут безжизненными буграми еще два тела возле въездных ворот. Оружия в руках нет, либо забрали, либо не было. Такое ощущение, будто люди, действительно, не успели убежать и скрыться за крепкими городскими стенами.

От ломящей боли в стиснутых злостью челюстях темнеет в глазах. Очень захотелось опрокинуть ударом топора по роже кого-нибудь их тех умельцев, аж кровь вскипела.

— Убитых-то маловато будет, — деловито сообщает Вран, вполголоса.

Эта мысль уже бродила во мне, но оформиться не торопилась. Кощунственно звучит, но убитых, действительно, мало. Точнее, мало обнаруженных нами трупов. Ведь у одного только Любима на подворье должно быть душ десять работных да семья у него большая и приятели гостят. Ясень успел пробежаться по хате почтенного купца и кучи мертвецов в доме не обнаружил. Кроме двух во дворе — никого. Здесь, в не бедном на вид хозяйстве, то же самое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Там возле хлева двое топчутся, — говорит Мороз, показывая глазами себе за левое плечо, где тянется добротный тын из поперечных березовых жердей и шмыгает носом в запорошенный рукав полушубка, чтобы не громко. — Думаю, они туда полон согнали и сторожу оставили.

— Не заметили тебя? — спрашиваю быстро.

— Нет, я ползком. Люди там, бабы воют где-то…

Скорее всего так и есть. Живой товар здесь ценится не хуже пушнины, хорошего оружия и драгоценных украшений. Добрый раб, особенно если он владеет каким либо ремеслом, может сравниться в стоимости с конем. Приготовили, значит, к угону, на продажу как скотину. Вдруг и Млада там? Попалась, не смогла вовремя отступить. Юрка, Яромир, старый Кокован…

— Обойдем? — нервно шепчет Ясень. — Шум поднимем…

— Глянуть надо, ждите, — говорю и вслед за Морозом, пригнувшись, с опаской подбираюсь к ограде.

Упомянутый хлев в сорока шагах от нас. Двускатная соломенная крыша занесена толстым снежным покровом, высота стен в рост человека, сам невелик, две коровки с телятами кое как встанут. Людишек, ежели постараться можно набить гораздо больше, тем паче, что крупнорогатых уже, наверное, куда-то увели. Вход в строение нам не виден, но у правого торца сквозь несущуюся с неба зимнюю сыпь отчетливо проступают две темные человеческие фигуры. Значит и вход там…

Бдят сволочи! Опершись на копья, торчат на ногах, периодически снег с головы и плеч отряхивают. Болтают о чем-то, небось, довольны, что их на убой не потащили, оставили сторожить прибыток.

Эх, шпалер бы мне сейчас, желательно с глушителем, работорговцев этих с безопасного расстояния тихонько успокоить. Подошла бы и СВД с оптикой. Я не большой спец в снайперском деле, так, один "сверчок" из нашей роты пару раз давал побаловаться, пошмалять в дерево. Помню, понравилось, ствол в пятнадцать сантиметров насквозь с первого выстрела. "Сверчок" сказал тогда, что у меня талант, думаю, с такой дистанции не промахнулся бы стопудово и снег не помеха. Вообще, к "плетке" хорошо пулеметик или автоматчика потолковее для создания снайперской пары, гранат, патронов сколько хочешь и разогнать всю эту братию за полчаса…

Хорош мечтать. У меня даже метательных ножей с собой нет. Придется вместо огневого контакта заниматься коренной для этого мира рукопашкой с холодным оружием. По подолу, небось, не один такой хлев с пленными, всех не спасем, но этих, пока не ясно чем закончится конфликт, освободить должны по-любому, авось исхитрятся спрятаться.

Вижу, моя затея с вызволением пленников парням не слишком по сердцу. Переживают, что запалимся и до корчмы не дойдем. Но после моего короткого объяснения в бесполезности похода в корчму если те, за кем мы направляемся находятся меньше полусотни шагов от нас. Хотя и опасения братвы нашуметь полностью разделяю. Ничего, мы на мягких лапках…

Дроблю отряд. Посылаю троих в обход приземистого строения, чтобы они с задков вывалились во фронт сторожам, сам с Торельфом двигаюсь вдоль тына налево, мимо накрытой дерюгой копны сена к выходу из усадьбы. Заявимся с двух сторон для пущей неожиданности.

Неожиданно не получилось. Вернее, получилось для меня и Торельфа. Забежав в ворота соседнего подворья с проезжей дороги, мы заворачиваем за угол хозпостройки и натыкаемся на крепко сбитого чужака с отъетой харей, деловито завязывающего походный мешок на уровне груди. Нас разделяет буквально метр. Хорошо руки у него награбленным заняты, до тесака на поясе сразу не дотянутся, а пасть чем-то съедобным забита, иначе кипиша никак не избежать, драться бы стал или орать начал. Тем не менее, когда я слегка тормознул от неожиданности, мародер проявляет внезапную прыть, швыряет наземь добро и тянется к своему оружию с намерением сильно изувечить мой драгоценный органон. Мой спутник дан, видимо, был готов к подобному повороту и, практически, с ходу совмещает лезвие топора с одутловатой рожей толстяка.