Молчание солдат - Сергей Самаров

– В дорогу! – командует араб. – Нам осталось пройти совсем немного. Через час будем на месте... Аллах Акбар![20]

* * *

Аббас понимает наконец ситуацию, когда джамааты подходят к ущелью, где располагается отрядный лагерь. Разведчики, отправившиеся вперед, возвращаются быстро.

– Он уже снялся и поднимается по леднику. Половину прошел. Торопится. Наверное, понял... Или заметил отряд с той стороны. Хочет занять перевал...

– Вот хитрый шайтан! Ищите позицию, ставьте минометы! Надо задержать его...

В отряде три гранатомета и три миномета. Гранатомет, если Руслан Вахович в самом деле снялся и уже успел подняться на середину ледника, бесполезен – не достанет. Миномет хуже... Но запас мин, как уже отметил Аббас, у моджахедов ограничен. Снизу при обстреле трудно сразу пристроиться и верно выверить прицел. Едва ли араб и его люди смогут причинить большой вред отряду. Хотя они могут, наверное, сделать самое худшее – вызвать взрывами лавину, которая сметет с ледника весь отряд Имамова...

Но зачем им это надо?

– Быстрее! Быстрее... – подгоняет араб своих людей.

Среди других бегает и суетится Николай. Снова в голове возникают мысли о потерянных рукавицах, о том, что группу Аббаса федералы ждали не со стороны гор, а со стороны долины. Определенно, в отряде есть предатель... Но ведь тогда получается, что Николай сдавал отряд федералам. А это же не федералы.

Минометы устанавливаются на площадке сбоку, откуда хорошо просматривается начало и середина ледника. И место возвышенное, что позволяет вести обстрел с достаточно большой дистанции. Но если Руслан Вахович успеет пройти середину, то он будет вне досягаемости.

– Мины берегите! – требует араб. – Хорошо прицел вымеряйте...

От первого же выстрела по горам разносится вой и гул.

– Ай-я... Как хорошо! – восклицает араб.

Аббас от бессилия готов наручники кусать...

ЭПИЛОГ

Ангел утром едет в аэропорт встречать сына. По дороге присматривается внимательно, но «хвоста» за собой не обнаруживает. В принципе, теперь «хвоста» и быть не должно.

В конце ночи, предварительно позвонив, приехал капитан Рославлев с не слишком приятным известием. Задержанных участников конфликта после допроса пришлось пока отпустить. Все они по документам входят в охранное подразделение режимного учреждения, имеют право на ношение оружия и объясняют свое поведение вполне оправданно – выполняли задачу в соответствии со своими непосредственными обязанностями, поскольку к ним поступило сообщение от осведомителя, что владелец «Геши» сильно интересуется деятельностью предприятия. Доказать обратное невозможно, а если и удастся доказать, то охранники всегда могут списать свои действия на собственную ошибку или ошибку осведомителя. Самого осведомителя, как любая силовая структура, даже ведомственная, они никогда не назовут. В принципе, преступных действий они не совершали, только пытались проверить документы у подозрительного для них человека, когда подверглись внезапному нападению. Отдельно поднят вопрос о поддельных документах сотрудников ФСБ, но это уже почти мелочь, которая может закончиться очень быстро и без серьезных оргвыводов. В свою очередь, охранники предъявили претензии за сожженную машину и за несколько ударов, нанесенных по их физиономиям. Что касается взрыва световой гранаты, здесь уже генерал Астахов категорично отверг все претензии и предположил вмешательство третьей, пока неизвестной стороны, искать которую «Альфа», естественно, не собирается, потому что эксцесс трудно отнести к терроризму и можно рассматривать только как акт хулиганства. Что касается ударов по физиономиям, то генерал вступился за интерполовцев, объяснив все недоразумением, вызванным предъявлением откровенно фальшивого удостоверения. Это удостоверение и послужило единственной причиной для задержания. Других причин пока не просматривается.

Тем не менее дело вызвало такой переполох и такое множество звонков самого разного уровня, что генерал уверен в своей правоте – расследование деятельности института следует продолжать, но делать это нужно аккуратно. Если бы разговор шел о пустяке, то и шума бы поднято не было. Об аккуратности Владимир Васильевич попросил позаботиться и Басаргина. Шумные кампании всегда дают повод к неразберихе.

Капитан по приказанию генерала привез с собой специалистов со сложным электронным оборудованием для обследования машин Интерпола. Интерполовцы так и держали дежурного на стоянке до самого утра. Как оказалось, напрасно. Специалисты «Альфы» быстро и без проблем нашли на машинах Ангела, Пулата и Тобако магнитные «радиомаяки». Значит, поставили их до того, как интерполовцы выставили на стоянку пост.

– Значит, где-то стоят машины-пеленгаторы, – рассудил Ангел, хорошо знакомый с такой техникой. – Обязательно пара, чтобы засекать пеленг... Можно их слегка пощекотать.

– Генерал просил работать аккуратно, – напомнил Рославлев с улыбкой.

«Радиомаяки» с удовольствием переставили на машины жителей дома, ночующие под окнами. Пусть желающие погоняют за ними по Москве. Можно щекотать противнику только нервы, никак не конфликтуя при этом с законом.

– Кстати, – вспомнил вдруг Ангел. – Зеленый «Ленд Ровер»! Он ночью ездил за мной почти до здания ГРУ. Потом пропал. И снова показался во дворе... А потом кто-то из окна выбросил пустую бутылку, и она пробила «Ленд Роверу» крышу... Только после этого ребята укатили.

– Я не в курсе этого. О «Ленд Ровере» у нас разговора не заходило, – Рославлев развел руками. – Но если есть «маяки»... Зачем еще и слежение?

– Именно это я и спрашиваю.

– Номер проверяли?

– Частное лицо. – Ангел протянул капитану картонную карточку с данными на ночную машину. – Поинтересуйтесь по своим каналам, у вас возможности шире.

Рославлев бумажку забрал и направился к двери. Но на прощание не удержался и спросил-таки достаточно ехидно:

– Кстати, у вас тут часто бутылки из окон бросают?

– Бывает, – солидно пробасил Доктор Смерть. – Прошлый месяц, помню, мне на голову упала. Чуть не напугала...

– И что? – поинтересовался Рославлев.

– Разбилась, – спокойно ответил Доктор и почесал волосатый затылок.

– И световые гранаты падают?

– Кто их знает? – ответил Сохатый. – Я видел, что они падают на улицах и залетают в чужие машины... Во дворе – не знаю.

* * *

– Разведка спускается! – слышит Руслан Вахович голос начальника своего штаба. – Бегом...

И поднимает голову сразу после разрыва очередной мины.

По леднику спешит, словно опоздать куда-то боится, тот самый разведчик, что приходил утром. И трещин не боится.

– Что-то там случилось, – говорит Имамов, сам поднимается и быстро идет навстречу. Начальник штаба за ним.

Оба торопятся, потому что чувствуют подступающую беду. И в подтверждение беды сверху слышится крик... Оба смотрят на разведчика. Тот рукой машет, призывая их остановиться. Но полет новой мины и без того заставляет обоих залечь. Однако мина пролетает дальше.

А когда они поднимают голову, то не видят разведчика...

Момент рассматривания и осмысления обстановки занимает больше минуты.

– Вон там! – говорит начальник штаба. – Миной накрыло... Руку тянет...

Имамов и сам уже видит поднятую в последнем движении руку. Самого человека не видно. До разведчика метров шестьдесят. Оба просто бегут, не боясь опасных трещин. Да и взрывы мин помогли им, провалили покров там, где он трещины прикрывает, сделав дорогу более безопасной.

Расстояние преодолевается быстро, хотя и с перерывом, вызванным полетом новой мины. Разведчик лежит на голом льду – снег в этом месте съехал. Его накрыло осколками, и во многих местах к грязным тонам «камуфляжки» добавились новые расцветки – красные.

– Что ж ты так, сынок... – склоняется Имамов над раненым.

– Перевал... – шепчет разведчик. – Перевал занят...

– Как они прорвались? – спрашивает начальник штаба.

– Это не они... Десант высадился... С вертолетов... «Летучие мыши»... И дальше десант... Под ледником... Тот отряд «закрыли»... Они назад пошли... – разведчик говорит рваными фразами, с перерывами между ними.

– Много?

– Много... Больше, чем нас... Вниз прорывайтесь...

Имамов выпрямляется и вытаскивает перевязочный пакет, хотя понимает, что перевязка такого раненого уже не спасет. Осколки мины искромсали его тело.

* * *

Появление «радиомаяков» обещает отсутствие «хвостов». Тем не менее проверка обстановки уже так прочно въелась в привычку, что Ангел делает вокруг квартала несколько кругов, прежде чем выехать на дорогу в Шереметьево. И на Ленинградском шоссе часто посматривает в зеркало заднего вида. Но все, кажется, проходит благополучно.

Проверка отнимает много времени, но еще больше времени отнимает ожидание слегка опоздавшего самолета, получение багажа и таможенный контроль. Наконец Сережа выходит... Улыбается... Обнимает отца.