Убить Рыбку Джонса - Каро Кинг

С каждым Морганием деталей становилось все меньше, пока строения не превратились в бетонные фигуры. От колеса обозрения остался скелет из расплавленного металла, отпечатавшийся в небе, а здание парламента представляло собой огромную плиту, кое-где небрежно расписанную под камень. Биг-Бен был безликой колонной, возвышавшейся над невыразительной грудой бетона. Даже в воздухе стоял запах не старых носков, а отдаленных пожарищ.

Тан ссутулил плечи-скелеты и засунул когтистые руки в складки темной мантии. В глубинах капюшона страшные глаза пылали лихорадочным возбуждением, вызванным отчасти страхом, отчасти ликованием.

Далеко на востоке замерли Сестры. Леди выронила из рук Скитальца. Дрожа, Флейта взяла Ярость за руку.

— Что я наделала, — заплакала она, — нужно было остаться в стороне. Я не думала, что он сделает это! Я была уверена, что он позволит людям жить!

В склепе зевнул вор Лампвик. Лимбу нечего было обновлять в каменной темнице, и он не слышал непривычных запахов. Он знал благодаря Актам и Фактам, что планирует Гримшо, но не более того. Он придумал несколько фраз на выбор, чтобы встретить ими Воплощение, когда оно вернется с очередным жалким провалом.

Чтобы хоть чем-то заняться, он сел прямо, откашлялся и начал репетировать их вслух.

* * *

Вытаращив свое внутренне око, читавшее будущее, Гримшо вскрикнул от страха. Будущее было так ужасно, что сердце демона замерло, и от немедленной смерти его спасло лишь то, что он в нем не нуждался.

Это действительно произойдет! Перед его внутренним оком расстилался конец света. Опустевшее озеро, поваленные камни, оголенная земля с выжженным и иссохшим зеленым покровом из деревьев, небеса, превратившиеся в хаос из кричащих птиц, туч и молний. Он увидел, как Могущественное Проклятие расправило крылья и вызвало ураганы, разрушавшие поля, леса и дома. Удары молний струились из его глаз, и одного рева было достаточно, чтобы обрушить целые города и обратить все в ад. Гримшо увидел, как Рыбку Джонса, и Сьюзан, и всех Благородных Людей поглотили белесые языки пламени, и Человечество было стерто с лица земли, его пороки и добродетели превратились в вихри праха, объятого огненной бурей.

Он увидел море, его беспокойные волны закипали и обращались в пар, а гора была свергнута со своей высоты, облака испарились, и темно-голубое небо объяло пламя. Он увидел, как осыпался подземный собор, его колонны и светящиеся камни крошились в пыль. Он увидел джунгли, как разрушались его затерянные города, а обезьянки превращались в пепел. Дерево, на котором он отдыхал, полыхало на фоне черного неба, а леопарды… красавцы-леопарды… ревели от боли, пока огонь сдирал с их костей роскошные шкуры. Наконец, он увидел монстра из озера, который больше не был могуч, мрачен и силен, он даже не был больше плотью и кровью, а лишь прахом среди другого праха.

Наблюдая за разрушением, Гримшо ощутил боль потери, и внутри него что-то сломалось. Вся эта поразительная красота, вся эта свирепая, дикая грация исчезнет в стремительных потоках огня. Стыд от потери хронометра, от неудачи со Страдальцами блекнул перед этой болью. Не стоил и слезы, не говоря уже о мире. Что значило восхищение других демонов в сравнении с удовольствием посещать Реальный Мир? Даже воспоминания, знание того, что мир был на месте, стоили бесконечного уважения таких, как Ханут и Тан.

Слезы текли по его лицу, когда Гримшо в ужасе наблюдал за тем, что Могущественное Проклятие сотворит с землей, которую он, неведомо для себя, полюбил. Небеса в кипящих облаках, солнце, сокрытое от мира, в котором не осталось даже крохотного, мельчайшего существа посреди серой пыли. Демон увидел самую темную из ночей, и он был ее создателем.

Гримшо снова открыл глаза.

— НЕТ! — взвыл демон.

Он побежал к Могущественному Проклятию.

* * *

Элис закричала, когда земля затряслась и берега Озера начали разрушаться, когда мощь Могущественного Проклятия вздымалась из его глубин. Повсюду градом сыпались камни, земля и обрывки деревьев. Снова послышался рев, и затем она внезапно почувствовала, как сотрясение стало ослабевать. Элис какое-то время лежала, хватая ртом воздух, сердце бешено колотилось, лицо было вымазано грязью и слезами.

Треск деревьев и дрожь земли действительно стихали, и, когда она набралась смелости посмотреть в небо, она увидела, что тучи уже начали светлеть.

С трудом поднявшись, Элис дала волю чувствам и разрыдалась. Она дрожала от страха и ужаса, осматриваясь вокруг. Озеро было завалено обломками деревьев, кустов и обвалившейся земли. Вода почти выкипела, а берега больше не были крутыми. Над головой разлетались стаи птиц, а тяжелые тучи рассеивались так же быстро, как появились. Даже солнце вдруг показалось, омывая разоренную поверхность светом и теплом. От этого Элис заплакала еще горше.

Рыбка мертв. Могущественное Проклятие было разбужено, а теперь оно снова погрузилось в сон, и, чтобы это случилось, потребовалась жизнь. Жизнь Рыбки.

Элис порывисто втянула носом воздух и вытерла лицо рукавом. Хотя она знала, что его не может быть в живых, она не могла вот так сдаться. Подойдя к самому краю озера, она откинула голову и позвала его, вложив в крик все дыхание без остатка:

— Рыбка! Рыбка!

Ее голос эхом отозвался в пустоте, и ей показалось, что внезапно все замерло и затихло, прислушиваясь. У нее над головой ярче засияло солнце и небо окрасилось в тот особенный синий цвет вечности.

— Рыбка? — повторила Элис, привлеченная едва различимым звуком. — Рыбка!

Она начала пробираться вниз, сквозь преграду из стволов и поломанных веток, одеждой и волосами цепляясь за их скрюченные пальцы.

36

Последствия

Рыбку окружала кромешная темнота. Он дрожал, лежа в удушающем жаре и пыли, почти ослепнув и слыша лишь неровные удары сердца.

Последнее, что он видел, прежде чем Могущественное Проклятие остановило разрушение и погрузилось назад в глубины впадины, унося за собой огонь и смерть, был демон, скачками приближавшийся к нему. Мальчик почувствовал на голове мягкое касание его лап, когда демон воспользовался им в качестве трамплина, чтобы перепрыгнуть через расщелину, и, с грациозностью кошки спланировав в воздухе, приземлился на противоположном краю впадины. Мягкий голос существа эхом отдавался в пещере, прорываясь сквозь шум разрушения:

— Забери меня и позволь миру жить!

Демон совершил еще один прыжок, его скрюченная фигура на секунду осветилась пламенем, а затем исчезла, сгинув в сердце бездны.

Демон сделал то, что не удалось Рыбке, — он отдал себя в жертву Могущественному Проклятию, подобно Элонии много-много лет назад. Он снова погрузил Могущественное Проклятие в спячку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});