Мир Смерти и твари из преисподней - Гарри Гаррисон

И вот тогда, уже без всякого приказа, помимо основного текста, Экшен взял, да и прибавил от себя то, что показалось вдруг особенно важным:

– Найдите Язона динАльта. Скажите: все это сделал Теодор Солвиц.

Экшен четко продумал эту фразу на моналойском и очень внятно прокричал ее несколько раз. Теперь он точно знал, что этот маленький тартар сделал именно Солвиц. Ведь он признался тогда. Конечно, вряд ли персонально для Экшена была отравлена целая планета, но то, что это дело рук Солвица, сомнения не вызывало. Тем более, когда Экшен совместил свои новые знания моналойского с давними откровениями верховного жреца храма Дзевесо с планеты Эгриси. Моналои в переводе с языка тафи означало ни что иное, как «шутка гения». Вот так.

Ну, а в итоге живучесть Экшена оказалась еще более феноменальной, чем можно было себе представить. Пролежав почти трупом в воде добрых десять минут, он сумел отползти подальше от спасающихся бегством десятников и фруктовиков. Лавируя между потоками почти кипящей воды и длинными колючками кустарника айдын-чумры, местами охваченного пламенем пожара, Экшен прорвался к густому лесу, никем не замеченный в общей панике. На следующий день его подобрали стридеры. Он даже сделался одним из них. Впрочем, эти отчаянные революционеры произвели на Экшена удручающее впечатление: полнейшие безумцы, бесноватые фруктовики на свободе. Но они спасли ему жизнь. И вообще в лесу была жизнь, а не жалкое прозябание в рабском труде и наркотическом тумане забытья. В лесу было много еды и никаких побоев – настоящее счастье, для бывшего броцлинга.

А в одну из ночей Экшен почувстовал: Язон динАльт где-то здесь, на планете. Это конечно, больше всего напоминало бред, но после сбывшихся предсказаний Экшен стал намного охотнее верить интуиции, бреду, голосам, всяческим смутным ощущениям. И он рассказал собратьям-стридерам о Язоне. На общем собрании было решено отправить Экшена на встречу с Язоном. Для этого в первую очередь предлагалось прокрасться на территорию резиденции султана и угнать оттуда скоростной вертокрыл. Задача была совершенно невыполнимой, но Экшен согласился почему-то на эту авантюру, и строго по плану ночью полез через забор к султану Азбаю. Конечно, он даже не успел выяснить, где стоят искомые вертокрылы. Его схватили гораздо быстрее. И снова били. И приходил шерстяной человек, похожий на Энвиса, если Экшен еще способен был помнить, как выглядел этот сволочной Энвис. И шерстяной человек страшно обрадовался удачной поимке беглого бесноватого фруктовика. Он очень хотел допросить Экшена по всей форме, но Экшен быстро отключился и его оставили до утра в покое. Вот, собственно, и все. Потом появилась Мета.

Вся эта длинная история рассказана была совсем не так складно. Экшен постоянно сбивался, нес какую-то чудовищную ахинею, путался в названиях, сроках, именах. А на прямые вопросы Язона отвечал на удивление нелепо, словно пытался что-то скрыть. Этой манерой братишка его даже напомнил слегка Крумелура. «Местный воздух, что ли, так действует на них на всех?» – подумал Язон то ли в шутку, то ли всерьез.

У него еще много вертелось на языке важных вопросов, но он уже безумно устал беседовать с этим полусумасшедшим Экшеном. Медицинская помощь требовалась несчастному, вне всяких сомнений. И для начала следовало использовать все, чем располагал Бруччо на «Конкистадоре» и Тека на «Арго», ну а если результата не будет, придется отправлять беднягу на какую-нибудь высокоразвитую планету. Потом Язон с ужасом вспомнил, что отправлять-то Экшена как раз никуда и нельзя, Главный ужас заключался в том, что и самому Язону до поры улетать никуда невозможно. «До поры! – улыбнулся Язон собственным мыслям. – А ты однако оптимист, братец! До какой еще такой поры? Ты же у нас бессмертный, вот теперь и будешь вечно жить на Моналои, жуя айдын-чумру и запивая чорумом. Ха-ха-ха. Не смешно».

Эти невеселые рассуждения напомнили Язону, что самое время открывать еще одно крайне важное совещание. Теперь уже открытое, а вернее закрытое с другой стороны. Не всех пиррян стоило приглашать на тяжелый разговор с местными властями. Возможно, стоило вообще отправиться в Томхет одному. Конечно, он понимал, что Мета его не отпустит, да и Керк скорее всего увяжется с ними вместе. Что ж, может быть на таком составе и остановимся? Впрочем, не помешает нам – для равновесия мнений – мудрый рес. А еще и Арчи Язон не отказался бы взять с собой.

На том и порешил. Затем созвонился с Крумелуром, и тот любезно подал ему свой катер для перелета, а Язон не менее любезно отказался. Любезность была, понятное дело, показной. В действительности Язон просто боялся – и не без оснований – всевозможных ловушек со стороны коварных фэдеров. Пирряне полетели на своем суперботе. За штурвал посадили, разумеется, Мету. Керк помимо реактивного пистолета, с которым никогда не расставался никогда и нигде, обвешался еще многочисленными миниатюрными, но весьма мощными бомбами, а также вооружился дополнительно новейшим излучателем-парализатором системы Стэна. Ну а неугомонный Арчи, конечно, полетел вместе с Миди, которая чисто внешне придавала всей их компании более мирный и цивилизованный характер, а в действительности была еще одним секретным оружием пиррян. Яхон рассчитывал, что она сумеет почитать мысли хитрющих фэдеров. Правда, попытка забраться в мозг Крумелура до сих пор успехом не увенчалась. Очевидно, талант Миди по этой части уступал аналогичным способностям девушки Долли с планеты Зунбар, или Крумелур был не совсем простым человеком. Честно говоря, Язон надеялся выяснить и это, пригласив сюда Долли, если других возможностей не останется. Ведь однажды эта удивительная девчонка уже выручала их в тяжелейшей, безнадежной ситуации. Так, может, и еще раз? Но… Всему свое время. Пока еще оставалась надежда элементарным образом договориться.

Глава двадцать вторая

Отцов-фэдеров планеты Моналои оказалось конечно, не пятеро, а гораздо больше. Теперь темнить было поздно: Язон уже достаточно хорошо разобрался в структуре местной власти. Поэтому на переговорах, проходивших все в том же зале роскошного бункера близ космопорта Томхет, присутствовало существенно больше персоналий. Четверо так называемых совладельцев планеты сидели рядом с Крумелуром, вроде даже в том же порядке, как и в день знакомства пиррян с Моналои. Одилиг и Фальк – те самые высокие блондины, похожие, как братья. Паоло Фермо – черный и усатый. И наконец, маленький сухонький старичок, представившийся одним коротеньким слогом – Ре. Имена первых двоих уже не были для Язона пустым звуком благодаря предсмертным откровениям упрямца Энвиса. Фамилия Фермо показалась смутно знакома, но Язон бы поклялся, что во-первых, никогда до прибытия на Моналои не видел его лица, а во-вторых – и это тоже было странно – на первом совещании Крумелур называл усатого фэдера исключительно по имени – Паоло. Наконец короткое Ре, звучавшее несолидно, словно название музыкальной ноты или собачья кличка, в действительности означало «король». Язон понял это, как только догадался по ассоциации с Паоло Фермо сделать перевод с итальянского. Он даже вспомнил еще одну забавную вещь. Ведь итальянский не был забыт им полностью за долгие годы прошедшие со времен учебы на Скоглио. Одна единственная буква, один звук необычайно эффектно и точно меняли смысл имени этого старика: ре – король, а рео – преступник.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});