Желябов - Александр Воронский

— Завещаю вам, братья, не расходовать сил для нас, но беречь их от всякой бесплодной гибели и употреблять их только в прямом стремлении к цели.

Завещаю вам, братья, не посылайте слитком моле дых людей в борьбу на смерть. Давайте окрепнуть им характером, давайте время развить все их духовные силы…

Завещаю вам, братья, установить единообразную форму дачи показаний до суда, причем рекомендую вам отказаться от всяких объяснений на дознании, как бы ясны оговоры или сыскные сведения ни были. Это избавит вас от многих ошибок…

Кажется, нет предприятия, в котором он, подобно Андрею Ивановичу, не принял бы участия, и жизнь его ждет еще своего вдохновенного биографа.

Иным человеком по своему складу являлся Николай Иванович Кибальчич, "заведующий" динамитной мастерской "Народной Воли", изобретатель метательных снарядов. В добавление к тому, что давно известно о Кибальчиче, сверстник его, Сильчевский, недавно поделился своими воспоминаниями о юности Николая Ивановича. Кибальчич, сын священника, уже с детства отличался замечательно выдающимися способностями, в. частности по арифметике, а впоследствии в гимназии по математике и физике, а также по языкам. Он обладал непреодолимой страстью к чтению.

— До сих пор живо помню, с каким восторгом читали мы "Вечера на хуторе близ Диканьки" и" Тараса Бульбу" Гоголя. Затем перешли к Пушкину, причем Николаю больше всего, помню, понравилась "Капитанская дочка" и "Повести Белкина". Стихов же он не любил и поэзия Пушкина не производила на него никакого впечатления… Позже читали с захватывающим интересом "Айвенго", "Роб-Роя", потом Сервантеса и Диккенса, "Пиквикский клуб" и "Давида Копперфильда"… В последний год своего пребывания в гимназии, т. е. в седьмом классе, Кибальчич почему-то заинтересовался химией, добывал и выписывал популярные книжки по химии… Читали также Добролюбова, Писарева, Чернышевского. Была нелегальная библиотека; она хранилась у Кибальчича[80].

Выглядел Кибальчич сухим, сдержанным человеком, даже вялым, очень молчаливым. Тонкие и правильные черты его лица казались безжизненными и равнодушными. Но это так казалось только с первого взгляда. Этот, якобы созерцательный человек иногда говорил, что у него появляется по временам желание бросить зажженную спичку у пороховой бочки[81].

Кибальчича привлек в партию Александр Михайлов. Изготовлением динамита и бомб Николай Иванович принимал участие в главнейших террористических предприятиях "Народной Воли".

По наклонностям, по характеру Кибальчич был ученым, чрезвычайно одаренным, может быть, гениальным. Генерал Тотлебен о нем и о Желябове однажды заметил:

— Что бы там ни было, чтобы они ни совершили, но таких людей нельзя вешать. А Кибальчича я бы засадил, крепко-накрепко до конца его дней, но при этом предоставил бы ему полную возможность работать над своими техническими изобретениями…

Кибальчич был ученый, но он не фетишизировал науки, не занимался наукой ради науки, не отгораживался ею от людей и от жизни. Свои познания он отдал трудовому человечеству, неразрывно соединив свою судьбу с судьбой отважных людей, от которых тогдашний мир ученых отшатывался в страхе и которых считал либо преступниками, либо безумцами-фантастами.

Николай Иванович вместе с Исаевым научил народовольцев домашним способом изготовлять динамит высокого качества; изобрел метательные снаряды точной и сокрушительной силы. Вот какой разговор произошел на суде первомартовцев между обвинителем Муравьевым и ученым-экспертом Федоровым:

Вопрос. Известен ли вам в науке такой тип метательных, взрывчатых снарядов, или это совершение новый тип, которого до сих пор вы еще не видели и о котором не читали в научных сочинениях?

Ответ. Эти трубочки с серною кислотой и соединеие их с смесью бертолетовой соли, антимония и сахара употребляются на практике и известно, что от разрыва трубочки с серной кислотой эта смесь воспламеняется. Но собственно о таком аппарате, где сделано такое приспособление, что от гремучей ртути взрывается пироксилин, пропитанный нитроглицерином и затем гремучий студень с камфорой — я еще не слышал.

Вопрос. Все эти приспособления, сделанные в снаряде, достаточно ли обеспечивали взрыв?

Ответ…Самое соединение было такого рода, что оно обеспечивало взрыв[82].

На суде Кибальчич держался с удивительным хладнокровием. Говорят, он был спокойнее всех. "Первоприсутствующий" Фукс настолько поразился им, что считал его главным лицом в процессе. Некоторую горячность Кибальчич обнаружил лишь тогда, когда зашла речь, насколько далеко действовали его метательные снаряды и динамит. Кибальчич избегал человеческих жертв и, приготовляя снаряды, заряжая мины, всеми способами старался ограничить их действие необходимым местом. По этому вопросу он вступал неоднократно в спор с экспертами. Его защитник Герард рассказал на суде:

— Когда я явился к Кибальчичу, как назначенный ему защитник, меня прежде всего поразило, что он был занят совершенно иным делом, ничуть не касающимся настоящего процесса. Он был погружен в изыскание, которое он делал о каком-то воздухоплавательном снаряде; он жаждал, чтобы ему дали возможность написать свои математические изыскания об этом изобретении. Он их написал и представил по начальству. Вот с. каким человеком вы имеете дело…[83]

Этот соратник Желябова воскресил легенду об Архимеде и доказал ее правдоподобие.

Ничего почти неизвестно о личной жизни Кибальчича. Он жил уединенно. Одиноким он в известном смысле чувствовал себя и среди единомышленников, потому что был занят не только заговором, но и своими научными изысканиями.

Проект его воздухоплавательного аппарата оценивается в наше время чрезвычайно высоко, И как это вообще замечательно и символично, что революционер, разрешал, идя на эшафот, проблему воздухоплавании! Пусть человечество неустанно стремится все выше и выше!

Софья Львовна Перовская была аристократкой по происхождению. Дед ее — министр просвещения отец — петербургский генерал-губернатор, дядя — "покоритель" Средней Азии.

Еще совсем юной Софья Львовна бежала из дому от отцовского гнета. Входила в кружок Чайковского, работала оспопрививательницей в деревнях Самарской губернии, вела пропаганду среди петербургских рабочих, ведала сношениями с заключенными в Третьем отделении. Говорили, что из Третьего отделения ей приносили подкупленные жандармы не только записки, но и следственные дела арестованных, — что по ее желанию к ним ее даже подсаживали. Скорее всего это — легенды, но легенды показательные.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});