Трудовые будни барышни-попаданки 4 - Ива Лебедева

сейчас — надо.

— Маменька, буду слушаться!

— Тогда будешь сидеть в салоне или наверху, где прикажу. А как тебя наказать — решит капитан. Он главный на корабле.

Последние слова произнесла чуть громче, для Денисыча. Он услышал, улыбнулся в усы. Последовал мгновенный взглядообмен, мы поняли друг друга.

— Что же ты, братец? — сказал моряк сурово и печально, употребив формулу, по которой в те времена начальство обращалось к тем, кто ниже чином. — Ты что, не знаешь, какое взыскание на борту полагается за нарушение порядка?

— Розгами? — спросил ребенок с испугом, но и надеждой, так как не углядел поблизости этого предмета.

— Да где же ты видел березу в реке или на море? — удивился Денисыч. — Кошками, братец, только кошками…

И начал подробную лекцию об этом специфическом предмете из просмоленной веревки. О том, чем отличается кошка для взрослых матросов от кошки для юнг. О том, как перед наказанием матросы сами должны расплести канат, изготовив кошку. Правда, это в британском флоте принято, откуда и поговорка: плести на себя кошку… «Вот к тебе, братец, она и относится, кто просил тебя в трюм лазить?»

Усы у Денисыча были пышные, улыбка пряталась умело, тон был сурово-печальным, лекция о флотской дисциплине продолжалась минут пятнадцать, и даже взрослый не понял бы, является ли она сугубо теоретической, или это ступенька для перехода к практике. Все, кроме рулевого, собрались, заслушались, что позволило мне удалиться и умыться.

Потом в той же компании позавтракали, причем Денисыч сменил рулевого. Сашка с ужасом спрашивал: «Правда ли юнг к пушке привязывают?» — а я, конечно, подтверждала.

* * *

Позавтракали плотно. Похоже, всем передалась моя уверенность, что скоро будет что-то серьезное, даже страшное.

Впрочем, почему скоро? Уже началось. Еще издали мы слышали грохот Петропавловской пушки. Или даже пушек. Река поднялась, и теперь я глядела на город не с высоты обычного прогулочного катера, а будто с круизного лайнера — очень красиво и очень пугающе. Немногочисленные суденышки носились по Неве, не слушаясь руля. Пару раз пришлось уклоняться от встреч.

На корабле было припасено довольно спасательных жилетов из пробкового дерева — пока еще не пригодились. Один, конечно же подогнанный, был надет на Сашку. К тому же я назначила одного из самых надежных учеников, Никольского, ответственным за сына.

Может, стоило высадить их? Но я не решилась. Не представляла, в какой части города в ближайшие часы будет абсолютно безопасно. Видно, так воздействовала картина вздувшейся Невы.

Остальные пароходы ушли ближе к устью, а мы были в треугольнике между Петропавловской крепостью, Дворцовой набережной и Стрелкой Васильевского острова. Обычное течение здесь уже бездействовало — невские волны выталкивала волна, идущая от залива. Казалось, морское чудовище сошлось в битве с речным и побеждало. И моя «Горлица», прежде с трудом пробиравшаяся по каналам, напоминала щепку среди слияния нескольких потоков…

— Эмма Марковна, взгляните, что творится!

Перед тем как взять бинокль, я отщелкнула крышку часов — 11.56. Осада города закончилась, начался штурм.

Картина была яркой, четкой и жуткой. На набережной и на улицах вдали будто сработали несколько петергофских фонтанов-шутих: потоки выбили крышки люков и вознеслись над мостовой на два-три метра в высоту. Основания фонтанов мгновенно накрылись водой: волны перепрыгнули набережные, спугнули зевак и затопили мостовые.

Пока что любопытные бедолаги намочили брюки. Кого спасать…

— Эммарковна, страсть какая!

Да, на моих глазах произошла одна из предсказанных катастроф. Барки, стоявшие возле Академии художеств, сорвались с якорей. Но не поплыли по течению, а, наоборот, устремились вверх. Врезались в Исаакиевский понтонный мост, расположенный между будущими Дворцовым и Благовещенским, сорвали с якорей. И он тоже не поплыл в сторону залива, а двинулся ко мне, подгоняемый встречной волной.

…В Питере всегда была особая категория идиотов, которые подъезжали к разводным мостам в минуту подъема и мчались вперед, не сбавляя скорости, опрокидывая шлагбаумы. Из-за таких и появился дорожный знак с авто, падающим с пролета моста.

Можно ли сравнить с этими лихачами тех, кому понадобилось перебраться с Васильевского острова на Адмиралтейскую сторону и наоборот? Ведь видели, что вода вровень с набережными, все равно решились на авось.

Ладно, судить нет времени, надо спасать.

Это оказалось непросто. Волна кружила, качала и толкала вверх по течению нечто вроде огромного деревянного дебаркадера, конструкцию раз в шесть длиннее моего парохода. Нам не без труда удалось ее обогнуть, избежав удара. Сбавить ход, уравнять скорость, зацепить баграми, перекинуть мостик вроде абордажного — переводить людей.

Перед этим я дала важное поручение Никольскому:

— Отведи Сашу в салон и не давай смотреть.

И вовремя. Две повозки уже успели съехать с моста и погрузиться в воду. Увы, плавучесть оказалась отрицательной… один человек успел соскочить и вцепиться в мост. И все. Не надо ребенку это видеть.

Люди более-менее быстро перешли на судно. Кто-то молился, кто-то плакал, кто-то требовал скорей доставить в здание правительствующего Сената. Я называла должность мужа, требовала приличного поведения, повышала тон — помогало.

— Барыня, Христом прошу, спасите лошадок! — пал передо мной на колени какой-то кучер.

Поднять их на палубу исключалось. Но не глядеть же, как гибнут несчастные животные.

На мост перебежал один из учеников и обрезал тесаком постромки у всех трех оставшихся экипажей. Вовремя — в ту же минуту понтон накренился и одна из карет съехала в Неву.

Мост взяли на буксир и потащили на левый берег. Только тут я, прежде глядевшая на локальную катастрофу с переправой, увидела, что происходит в городе: улицы превратились в реки. Я понимала, что наиболее вероятная опасность для нашего судна — не перевернуться, а повредить корпус о подводную скалу, которая еще час назад была чугунной оградой. Или сесть на мель — это станет особо актуально к трем часам дня. Потому-то командиры каждого корабля были обязаны смотреть на часы и к половине третьего вернуться на глубокую воду.

Пока же «Горлица» шла по Фонтанке, буксируя мост. Удалось найти пространство между двумя зданиями и не без труда, постучавшись о стены войлочными кранцами, закрепить. Я пообщалась с жильцами, вылезшими на крышу, пообещала домовладельцу награду от полицмейстера, если он сбережет лошадей. Заметила, как из окна одного из этажей выглядывает конская морда, невольно улыбнулась, представив, как лошадку заводили по ступенькам в помещение.

Проплыли по аллеям Летнего сада, взяли на борт часового и вестового, посланного снять его с дежурства. Похоже, в этом была основа легенды о солдате, утонувшем на посту.

В