Бюро добрых дел (СИ) - Михаил Еланов

спросила Вера. Она проснулась и сидела на кровати.

— Нас? А куда они денутся? — Жанна показала на черепаху, а потом на кролика Вали. — Мы можем лететь втроем. Валя имеет право там находиться совершенно бесплатно сама, а я с еще одним человеком. Вера, ты с нами? Или в корабле побудешь?

— А что мне там делать?

— Тогда что сидим? — Жанна схватила Валю за руку и подняла с кровати.

Роза прокомментировала действо улыбкой…

Катер подошел к Тусе.

— Диспетчер, я — «Барселона». Прошу посадку на грунт, — произнесла Вера.

— «Барселона», я диспетчер. Укажите цель вашего визита.

Вера вопросительно посмотрела на Жанну.

— Я — Жанна Жеро, прибыла к руководству компании.

— «Барселона», я — диспетчер. Отправляю координаты посадки.

— Как все просто, когда ты черепаха, — прокомментировала ситуацию Валя.

Главы 49-50

Глава XLIX. Аудиенция почти у императора.

Жак дремал в кресле, когда раздался зуммер. Вот и Наварра. Планета, где баски обрели долгожданную независимость от Испании и Франции.

— Диспетчер, я — «Пегас». Прошу орбиту и посадку на грунт.

— Я — диспетчер, орбита 12G. Координаты посадки высылаю.

Жак проверил сход двух пассажирских контейнеров и направил на планету спускаемый модуль.

На посадочной площадке Ремю встречали трое военных в камуфлированном обмундировании и традиционных головных уборах — баскских беретах. Один из них выделялся красным головным убором и золотыми погонами. Он первый подошел к Жаку и подал руку.

— Здравствуйте, я адмирал Андр Кохета, главнокомандующий космическим флотом.

— Жак Ремю, — он решил не особо распространяться о своем занятии, мало ли что.

Адмирал указал рукой на стоящий рядом с местом посадки автомобиль:

— Прошу. Президент нас ждет.

— Президент? — такого развития событий Жак не ожидал.

— Конечно. Президент лично заинтересован в закупке этих кораблей. Нам нужна хорошая тренировочная база и транспорты.

Они прошли мимо двух других военных в черных беретах. Сопровождающие адмирала вытянулись по струнке и отдали воинское приветствие.

«Почти как у Виктора», — подумал Ремю.

Жак и Кохета сели на заднее сидение. Военные — на переднее, один за руль, другой рядом с водителем. Автомобиль тронулся и выехал на широкое шоссе.

— А вы не пользуетесь вертолетами Барлока? — завязал разговор Жак.

— Нет. Это принципиальная наша позиция. Мы делаем хорошие дороги и передвижение по стране становится удобным для всех, а не только для избранных.

Машина шла тихо и мягко. Сопровождающие смотрели, не отрываясь по ходу движения.

«Стойкие оловянные солдатики, — отметил Жак. — У Виктора они и то более коммуникабельны».

— А если не секрет, — спросил адмирал. — Где вы взяли эти корабли?

— На Барлоке. Там парламент поставил вопрос об их продаже и мой друг, Виктор, попросил меня ему помочь.

— А Виктор это кто?

— Виктор Вайбер, Диктатор.

— Интересные у Вас друзья.

— Мы учились с ним вместе в Сорбонне. Теперь общаемся.

— А забирать мы их будем тоже там?

— Конечно, они ожидают на специальной площадке.

— А это не опасно для нашего персонала?

— Почему все с таким недоверием относятся к диктатуре Барлока?

— Потому что, это диктатура, узурпация власти. У нас все демократическим путем. Вот президента мы выбрали. Теперь он руководитель нации.

— А Вайбера тоже выбрали. Только потом. По итогам последнего референдума его попросили руководить еще двенадцать лет.

— Сами?

— То есть?

— Без давления власти?

— А зачем? Тот уровень жизни, который на Барлоке, позволяет доверять верховной власти.

— Ну не знаю, в истории все диктатуры держались на жесткой руке власти.

— Господин адмирал, — обратился к Кохете офицер, сидящий справа от водителя, — президентский дворец.

Автомобиль приближался к красивому пятиэтажному зданию. Когда дверь машины поравнялась с входной дверью дворца, они остановились.

К автомобилю подскочили двое, неизвестно откуда взявшихся, офицеров. Они одновременно открыли задние дверцы с обеих сторон и замерли, приняв строевую стойку.

«Да, — подумал Жак, — у Виктора есть тоже такие болванчики, только они делают это из уважения к Диктатору, а интересно, как здесь?»

Ремю и Кохета вылезли из машины.

— Прошу сюда, — адмирал указал в сторону главного входа.

Они поднялись по высокой лестнице с толстым красным ковром на ступеньках. Двое военных у входа в резиденцию вытянулись по струнке и распахнули двери. В коридоре стоял, судя по пышному аксельбанту, адъютант.

— Господин адмирал, господин Ремю, Президент вас ждет. Следуйте за мной.

Он повернулся кругом, почти как на плацу, и повел всех по многочисленным коридорам и лестницам дворца.

Они остановились около роскошных дверей. Из-за распложенного здесь стола встал и вытянулся в строевой стойке второй адъютант.

— Прошу, — первый адъютант открыл правую дверь и впустил гостей в кабинет президента.

Огромное помещение поражало своей помпезностью. Лепнина на станах и окнах, ростовые портреты мужчин в форме и женщин в дорогих бальных платьях. Хозяин кабинета явно упивался своим положением.

В центре помещения стоял огромный дубовый стол, за которым сидел слегка полноватый небольшого роста человек в парадной военной форме с золотыми погонами. Он поднялся навстречу посетителям и поздоровался с каждым за руку.

— Господин президент… — начал доклад Кохета, однако хозяин кабинета жестом его остановил.

— Оставьте, адмирал, прошу, — он указал на кресла в углу помещения, стоящие вокруг журнального столика.

Когда все расселись в креслах Боэнопарт начал:

— Господин Ремю, если не секрет, где вы взяли все эти корабли?

— Не секрет, я уже все это поведал и господину адмиралу. Корабли принадлежали Барлоку. Теперь им они не нужны. А на обслуживание нужны деньги. И мой друг попросил помочь их продать.

— Ваш друг?

— Да, Виктор Вайбер, Диктатор.

— Хороших Вы имеете друзей. А почему он сам не организовал продажу?

— Конституция Барлока запрещает производить и продавать вооружение.

— Но, он же Диктатор! Почему он не дал соответствующее указание? — Президент потряс рукой в воздухе. Вообще, в ходе разговора, он очень эмоционально жестикулировал.

— Видите ли? Его диктатура сроится на демократии. Все серьезные решения принимаются на референдумах граждан.

— Удивительно, — Боэнопарт говорил все более эмоционально, он встал и начал прохаживаться вдоль кресел. — Но такой диктатуры я не могу припомнить в истории человечества.

— Значит, он уникален, — констатировал Жак.

— Хорошо! — Президент замер на месте. — Значит, Вы можете гарантировать моим военнослужащим полную безопасность. — Боэнопарт сказал это как утверждение.

— Конечно. Их встретят на достаточно высоком уровне и сделают все, что от них зависит, чтобы ничего с пилотами не случилось.

— Тогда я, — Президент нажал кнопку на столе, вошел первый адъютант, — награждаю Вас и Вашего друга, Диктатора Барлока, орденами дружбы. — Боэнопарт подозвал жестом адъютанта, взял у него коробочку, открыл ее и прикрепил к куртке Жака красивый орден в форме мальтийской звезды на фиолетовой ленте. Потом вручил ему коробку и удостоверение. — Это