Зона Посещения. Режим человека - Сергей Вольнов

Орёл и Реверс переглянулись.

– Пузыри, м-да… – задумчиво протянул меньший из бородачей.

– Да, да, – откликнулся больший. – Даже в необъяснимой реальности ничего случайного не бывает… Наливай, – мрачно, с отрешённым лицом, велел Орёл в следующую секунду. – Выпьем не чокаясь. А потом надо идти искать твоих кикиморов. Я о них только слыхал, раньше встречаться не доводилось. Там, где мы искали раньше, такие не водятся. Недавно появилась мутная порода?

– Типа того. После Мегазахвата. – Пёс взялся за наполовину опустошённую бутылку. – Кикимор в принципе как человек, только сливающийся с природой и… м-м-м… ну, короче, одичалый и гораздо лучше приспособленный к обитанию в дикой местности. Чмошники эти предпочитают рыскать в сырости, на болотах. С немутированными людьми обычно стараются не пересекаться.

Рассказывая, хозяин схрона наполнял кружки, но не успел он разлить, как молчаливый Удав извлёк из «сохранника» для артефактов и выложил на столешницу наконечник самодельной стрелы.

– Эта железка спасла мне жизнь, – пояснил он. – А досталась она мне после стычки с кикимором, который напал на меня без причины. Я отбился, и отравленная стрела досталась мне как трофей. Потом сильно пригодилась.

– А сам ты не знаешь, с чего бы это одичавшему человеку нападать на тебя? – спросил Орёл.

– Я тогда обоснованно решил, что он мной захотел пообедать, – поделился соображением Удав. – Теперь хочется верить, что таким образом мне был подан знак… Точней, передан. Этот самый наконечник.

– Ещё когда увидел эту заточку впервые, я подумал, что жаль, не вся стрела, оперения нет, – заметил Пёс, разлив уже всем и ставя бутылку не в центре стола, а с краю, чтобы не мешать рассматривать наконечник. – Древко бы мне, целиком.

Все трое собеседников вопросительно уставились на него.

– По виду оперения я бы узнал кикимора, который покушался на тебя. А по наконечнику не получится. Я ж говорю, они во многом как люди, даже вот разноцветные пёрышки подбирают… Я их потому и не трогаю, это ж как шимпанзе или горилл убивать.

– Но ты знаешь, где можно встретиться с дикими родственничками? – спросил Реверс, ухватив свою кружку и держа её в сомкнутых ладонях.

– А прямо здесь. Вот только свяжусь с почтой, а дальше передадут. Подтянется кто-нибудь, они меня уважают.

– Звучит так убедительно, что аж не верится, – сказал Удав.

– Потому что и тебе надо уважать ведущего, – назидательно произнёс Пёс. – Короче, смотри, неверующий.

Напарник всех гостей этого дома на дереве встал из-за стола. Развернулся и подошёл к единственной сплошной стене. Пол, потолок и три стены были собраны из жердей, лиан, веточных плетёнок, жгутов сухих листьев и травяных снопов, но четвёртая ни щелей, ни просветов не имела. Морщинистая, чуть выпуклая «глухая» поверхность. Кора. Фрагмент ствола гигантской сосны, к которой и прилепился схрон, основанием опирающийся на две почти горизонтальные, близко расположенные, толстые боковые ветви.

Пёс соприкоснулся и подключился…

Для наблюдателей это выглядело так – он раскинул руки крестом, уткнулся в стену лицом, прижался к ней всем телом…

Тот разговор, который начался с момента подключения, нормальному человеческому уху не услышать, глазу не увидеть, осязанию не уловить, нюху не ухватить. Не распознать даже сверхвосприятием, далеко отошедшим от параметров нормального.

Но когда Пёс отключился и развернулся к напарникам, светлея взглядом, из которого утекала мутная пелена отрешённости, Орёл проворчал:

– Силён, однако, от твоего крика у меня внутренний слух… м-м… позакладывало.

Так, одним высказыванием первый наставник напомнил, что уровень их силы выше, чем у напарников. И это без вариантов означало, что вся ответственность за успех предстоящей схватки с абнормальностью, чем бы она ни оказалась, ложится на них двоих. Мастера – они двое, остальные – подмастерья. Их неоценимая роль – прикрывать спины ведущим, но атаковать не им придётся… В том же, что он и его ведомый не останутся в стороне от назревающего «месилова», Пёс не сомневался ни в малейшей степени. С первой секунды этой столь ожидаемой и столь внезапной встречи. Как увидел учителя, так и понял – началось!!! На то и лучший ученик, ему по умолчанию положено схватывать на лету. А теперь наставник подтвердил, что без проблем способен воспринимать энергетические каналы, которые используются наследником Изначальных, и впечатлён мощью обретённого соратника.

Бывший ученик подумал, что рано или поздно придётся-таки рассказать первому учителю, какого уровня мог бы достичь, но вернулся. У какой двери побывал и не открыл её. Старший напарник единственный в этом не лучшем из миров, с кем можно поделиться таким воспоминанием…

– Когда я хочу заслать открытку лесавкам, и не только, в общем, движущимся созданиям, – присаживаясь обратно за стол, проговорил он вслух специально для Реверса и Удава, – мне помогают большие и малые… э-э-э… неподвижные приятели. Ближайшая к нам лесавка скоро будет здесь. Так что соображайте по-быстрому, о чём спрашивать, намечайте. Подготовьтесь, не тормозите, она и так сделает мне одолжение и снизойдёт к нашему замедленному темпу бытия.

– Тормозить не получится в любом случае, скоро опять Захват, – пробормотал Реверс. – Что-то Трот зачастил вытряхивать из нас души…

– Да это понятно, чуем все, – сказал Пёс, – но пока что деваться некуда, надо принимать как данность, как… э-э… обычное явление абнормальной природы, как бы каламбуристо это ни прозвучало.

– Наш общий друг пытается избежать провозглашения вслух невесёлой очевидности, что новая волна перемен уже вздымается над нашими многострадальными головушками, – прямо высказался Орёл; резким движением руки сцапал протеиновый батончик и добавил: – И давайте-ка выпьем сосуд до дна, ознаменовав окончание всего, что было раньше, а затем уберём всё со стола в знак того, что мы готовы перевернуть лист и начать с чистой страницы записывать очередную главу хроник… Главное, чтобы летопись не оборвалась. К тому же лесавки, насколько я знаю, могут любой акт поглощения пищи расценить как провокацию, не будем дразнить их причудливое эстетическое…

– И всё-то ты знаешь, – сказал Пёс, разливая остатки водки. – Да, если кому чего пополнить, не стесняйтесь, – предложил Пёс и показал на ящики и коробки, разложенные на полу. – Патроны и всё такое. Потому как очень скоро нам будет не до дружеского застолья, в укрытие рванём.

– Я знаю не всё, эх-хе-хех. – Орёл тяжко вздохнул. – Пусть и стал реальным суперменом с точки зрения нормальных представлений, я всё-таки остаюсь человеком, как и вы, поэтому мы всё ещё не можем обойтись без костылей и подпорок… без оружия, боеприпасов, еды, воды, необходимости потолковать с кем-то за жизнь… Но нам ведь никто не даст скидку на человечность, правда? Ничто не примет во внимание наши слабости, это чисто наши проблемы. Какие есть, такими и отправляемся в ходку на поле боя.

– Особенно радует в кавычках, что противник не относится ни к одной известной нам абнормальной силе… – озвучил суть главной проблемы Реверс. – Скучать не придётся точно, экстрим гарантирован!

– Ладно, братцы, хватит рефлексировать, у нас гостья, – сказал Пёс; в дверном проёме уже секунды три виднелся мохнатый комок.

Десятый раунд

Такова уж особенность звёздного неба: у всякого, кто глядит на него, сладко щемит сердце. Возможно, мы и в самом деле родом откуда-то оттуда?…

Борис Акунин

Слепящее белое солнце находилось там, откуда ему удобней всего было обозревать землю, – в эпицентре выцветше-голубого безоблачного неба, и нещадно жарило бескрайние просторы прерии.

По чёрной ленте дороги, вьющейся через пустынные территории, ехал старенький, ничем не примечательный пикап. Такие развалюхи здесь можно было встретить часто. Куда реже в эти безлюдные места наведывались новенькие блестящие машинки. Потёртый, с никогда не смываемой грязью на бортах, местами рыжеющий от коррозии автомобиль гнал прямо по истёртой разделительной полосе. Видавший виды двигатель тем не менее рокотал мощно и ровно. Сквозь шум мотора бодро прорывалась старенькая задорная песня «Let’s Go Sunning» из такого же антикварного кинофильма «Эдемские кущи». Водила в такт льющейся из динамиков музыке качал вправо-влево обтянутый толстой кожей руль, от чего автомобиль плавно вилял влево-вправо.

С обеих сторон от дороги, за границами обочин, простирались безлюдные бесконечности; кроме самой дороги, следов человеческой жизнедеятельности в поле зрения не было очень долго. Но вот на возвышенности блеснул металлом сквозь облупившуюся краску одинокий придорожный стенд. Пикап поравнялся с ним и притормозил. Водитель выглянул в открытое окошко и слегка приподнял край своей фетровой шляпы. Надпись на стенде гласила, что впереди обретается первая и последняя на… дцать миль заправка с магазином. Водитель с довольным видом кивнул, опять натянул шляпу на нос и утопил педаль газа до упора. Засвистев резиной, автомобиль сорвался с места и понёсся дальше по пустой дороге.