(Не) измена (СИ) - Алика Фортис

могла набраться смелость и поднять взгляд. Стояла, опустив голову, и рассматривала мысы его начищенных чёрных туфель.

— Я провожу тебя. — не глядя, чувствовала, что он, согласно кивает.

После сотни сказанных слов, мы погрузились в молчание. Даже не знаю, что тяготило больше. Гнетущая тишина или же воспоминания о том, что было сказано минутами ранее.

Внутри такой раздрай, будто меня рвало надвое. Одна часть, это чувства, другая — здравый смысл. И чего конкретно сейчас было больше, понять просто нереально.

— Спасибо, что проводил. — произнесла на выдохе, когда мы подошли к моему номеру.

Впервые за всё это время, осмелилась посмотреть ему в глаза. И клянусь, лучше бы я этого не делала. Он одним взглядом вспарывал и обнажал душу. А она и без того кровоточила.

— Варь, я понимаю, что просить какого-либо ответа от тебя, сейчас не стоит. Но просто подумай. Взвесь ещё раз. Но помни, что я буду тебя ждать. — он попытался улыбнуться. Но улыбка была на столько вымученной, что и не улыбка вовсе.

— Ждать? Сколько, Никит? День? Неделю? Год? Для чего? — задала вопрос и, отведя взгляд в сторону, уставилась на дверь соседнего номера.

— Столь, сколько нужно тебе. Для чего? Для нас. МЫ по-прежнему есть, просто существуем сейчас в разных плоскостях.

— Я ничего не буду отвечать. Пока, Никит. — отступив на шаг назад, достала и сумочки ключ-карту и открыла номер.

Больше не проронив ни слова, вошла вовнутрь и заперла дверь. Кажется, только сейчас смогла сделать полноценный вдох.

Как же хреново было на душе. Как погано на сердце.

Я всё помню, но отчаянно пытаюсь забыть. Всё чувствую, хоть и желаю не чувствовать. Странный день, странный вечер, странный разговор. Непонятные эмоции и чувства.

Какой бы сильной ни была обида на Никиту, руку могла дать на отсечение, что он говорил правду. Ту правду, которую чувствовал. Ту, в которую верил.

А во что верила я? В безоблачное будущее с ним? Нет, я не настолько наивна, чтоб полагать, что у нас может быть гладко и как раньше. Как раньше уже не будет никогда. Но также меня не покидало чувство, что без него мне хуже, чем с ним. Но, должно быть, больно будет так или иначе.

Наверное, я просто устала от всех эмоций, которые уже несколько месяцев хлещут через край. Не могу сказать, что я слабая, но, видимо, и недостаточно сильная, раз сейчас мне захотелось Никиту вернуть. Не целиком в жизнь, а хотя бы на один вечер, чтоб окунуться в прошлое. В ту его часть, где было хорошо, уютно и тепло. Просто согреть себя этими воспоминаниями, хотя бы кратковременно.

Понятия не имею, сколько времени провела за этими размышлениями. Минуту? Десять? Слёзы уже высохли, но сердце по-прежнему отбивало рваный ритм. Сделав несколько шагов назад, обхватила ручку двери, потянула её на себя. Зачем? Куда собралась? Чего хочу добиться? А чёрт его знает.

Но все эти вопросы мигом растворились, стоило открыть дверь. Успела только пару раз выразительно моргнуть, осознавая увиденное, как меня, будто ураганом, снесло с ног и затащило в номер.

Захлопнув дверь, неизвестно откуда взявшийся Никита, прижал меня к стене. Навалился всем телом, заключив в ловушку из своих рук, упирающихся в стену на уровне моей головы.

— Не могу уйти. Просто не могу. Лучше убей сразу, но не могу. — выговаривал слова, севшим голосом и пугая безумным, диким взглядом.

— Я… — запнувшись на полуслове, несмело положила ладони на его высоко вздымающуюся грудь.

Что сказать? Чтоб не уходил? Нет, это слишком, для того чтоб я могла произнести это вслух. Но я желала и противилась этому одновременно. Равноценно сильно и катастрофически отчаянно. Глупо, иррационально, нелогично. В мыслях каша, в сердце неразбериха.

Но, видимо, он чувствовал моё смятение и внутреннюю борьбу, и принял решение за нас двоих.

Миг, и его горячее дыхание касается моих губ. А после он касается своими губами моих. Несмело, еле ощутимо. Но даже от такого незначительного контакта по телу прошёлся разряд тока. Прострелило импульсами от макушки до кончиков пальцев.

Никита не давил, не напирал. Словно опасался, что оттолкну, как когда-то. Будто ждал моей реакции. А я… я просто сдалась. Устала травить себя воспоминаниями. Устала душу рвать на куски. В конце концов, сегодня мой день рождения, неужели я хотя бы в этот день, в этот миг, не могу позволить себе забыться? Могу. И, как оказалось, хочу. Отчаянно желаю.

Сама потянулась к нему навстречу и разомкнув губы, пробела языком по его нижней губе. Никита издал то ли рык, то ли хрип и вгрызся в меня жалящим поцелуем. Не целовал, а пожирал. Мы бились зубами, кусались, сплетались языками. Всё походило на безумие. Такое опаляющее и заставляющее плавиться.

Руки хаотично блуждали. И его, и мои. Цеплялись друг за друга, как за спасительную соломинку. Сжимали друг друга с какой-то жадностью, ни на секунду не разрывая контакта.

Ведомая моментом, начала стаскивать с его плеч пиджак. Рваными и хаотичными движениями срывала с него плотную чёрную ткань. Продолжая целовать, Никита сам помог мне справиться со своей одеждой, скинул его с себя и после сорвал мой. Сжимал мою талию, вёл руками вверх, к груди, не снижая напора рук. Стискивал до лёгкой боли, собирая ткань блузки гармошкой.

Дыхание рваное, у нас двоих. Оно вообще будто одно напополам. Господи, как же мне этого не хватало всё это время. Я ведь была уверена в своём убеждении, что больше никогда не испытаю чего-то подобного с ним. Пыталась забыть, пыталась выкинуть эти воспоминания. А сейчас, как оголённый провод, от каждого его прикосновения. Плавлюсь, искрю, вспыхиваю, горю.

— Хочу тебя. Варя, не отталкивай. — сбивчиво проговорил, не до конца разрывая поцелуй.

Не отталкивай? Сейчас я явно не настроена на это. Сейчас дикая потребность оказаться ещё ближе, крушит былые установки. Вдребезги разрывает запреты на него.

Поэтому не найдя нужных слов, просто потянулась к ремню на его брюках. Пальцы дрожали, не слушались. Что я делаю? Боже, что? Убрав мои руки, Никита ещё раз крепко поцеловал и начал стаскивать одежду с меня. Опустившись на корточки, стянул с бёдер брюки вместе с бельём. Уверенно, бескомпромиссно. Мне оставалось только переступить через них, и откинуть ногой в сторону.

Прижавшись к животу, несильно прикусил кожу. Откинув голову назад, упёрлась затылком о стену и не сдержала негромкого стона. По коже пронёсся табун мурашек. Низ живота прострелило нестерпимым желанием, что захотелось с силой свести бёдра.

Выпрямившись во весь рост, Никита расстегнул ремень