Под одним солнцем - Виктор Невинский

Мэрс произнес это так убежденно, что я невольно посмотрел на свои руки. Перехватив мой взгляд, биолог улыбнулся, но тут же неожиданно вспылил.

— Хватит, Мэрс! — крикнул он. — Не хотите ли вы сказать, что у меня грязные руки? Всю свою жизнь я работал для людей, добывая им крупицы знаний. А вы? За что страдаете вы? Думаете, я не знаю, почему вы здесь? — Биолог разошелся не на шутку, ожесточенно наступая на Мэрса. — На руках человечества не грязь, а мозоли, вся наша история — это труд, борьба, не мне вам это объяснять, Мэрс!

— Стойте! — воскликнул я. — Успокойтесь, обсудим спокойно.

— Хорошо, обсудим, — сказал Мэрс и, приняв любимую позу, выставил свои острые локти. — Все наши споры — чистая риторика, мы все равно не можем обратиться к этим грядущим людям.

— Подумаем, — ответил биолог, умеряя свой пыл и усаживаясь напротив Мэрса, — отодвинем пока моральные соображения на второй план и рассмотрим лишь техническую сторону. Мне кажется, здесь нет ничего невозможного. Об этом я уже не раз думал. Антор, садитесь тоже, мне неудобно смотреть на вас, задирая вверх голову.

Я отодвинул стул и уселся за стол. Биолог между тем, выпив воды, продолжал:

— Миллионы лет — срок, конечно, страшный, но, . — он сделал паузу, — мы же собираемся направить послание в будущее, а не в прошлое, так что здесь нет принципиальных затруднений!

— От этого нам не легче, — заметил я.

— Нет, легче! И неизмеримо легче! Спор сразу перестает быть риторическим, как тут выразился Мэрс, и появляется почва для обсуждения. Это главное. Вы согласны со мной?

— Ну, в этом смысле… — неопределенно ответил Мэрс, — можно считать — согласен. Однако подумайте, миллионы лет!

— Думал! — отрезал биолог. — Представьте себе, думал! Я позволю задать вам несколько вопросов, не возражаете?

Мэрс равнодушно качнулся на стуле, показывая, что против вопросов он не возражает, хотя и считает их бессмысленными. Я устроился поудобнее, приготовившись к очередному поединку моих товарищей.

— Итак, — Дасар встал со своего места и навис над Мэрсом, — прежде чем рассуждать о том, много или мало несколько миллионов лет, спросим себя, что такое время и как мы его измеряем.

В глазах Мэрса появился какой-то огонек, словно загорелась индикаторная лампочка, свидетельствующая о пробуждении интереса.

— Я слушаю вас, продолжайте, если не ошибаюсь, вы из стоячего болота риторики хотите перебраться в бурное русло философии. Только осторожнее, здесь есть подводные камни.

— Благодарю за предупреждение, — биолог, следуя традиционным правилам вежливости, прикоснулся левой рукой к правому плечу, — но я буду плавать на поверхности явлений, и подводные камни мне не страшны. Спрашиваю снова, что же такое время и как мы его измеряем?

— Время — это… — начал было Мэрс, но Дасар перебил его:

— Э-ээ… не надо! Знаю, что вы скажете. Позвольте мне самому и ответить. Время, на мой взгляд, это количественное выражение происшедших изменений, а не какой-то там вид пространства или еще что-то — словом, время не есть самостоятельная физическая категорий, в чем вы хотели меня убедить. Если имеются изменения, тогда, и только тогда, можно говорить о времени, как выражении этих изменений. Например, я старше вас, Антор, не потому, что родился, когда вас еще не было, а потому, что в моем организме изменений накопилось больше, чем в вашем! Вы поняли мою мысль?

Биолог в упор смотрел на меня, но, не получив ответа, снова повернулся к Мэрсу:

— Так что вы скажете?

Тот неожиданно рассмеялся:

— Вы, литам Дасар, вопреки обещаниям, поплыли отнюдь не по поверхности, а опустились на некоторую глубину, и подводные камни, о которых я говорил, подстерегают вас. Но сейчас, принимая пока ваши рассуждения, хочу спросить, какой же практический вывод из всего этого, применительно к проблеме, которую мы начали обсуждать?

— Самый непосредственный.

— Может быть, вы скажете более определенно?

— Охотно.

— Так мы слушаем вас, — сказал Мэрс.

Биолог обошел вокруг стола и уселся напротив нас.

— Здесь, на Хрисе, — вы это, Мэрс, отлично знаете, так как занимались соответствующими исследованиями, не происходит почти никаких изменений. Этот мир словно застыл, и время для него остановилось. На Арбинаде возникнут и исчезнут горы, материки, моря. По длиннейшей лестнице эволюции живые существа будут неутомимо карабкаться вверх до уровня человека, а здесь все останется почти таким же, как мы это видим сейчас. И для нашего послания, адресованного тем, кто придет сюда после нас, не страшны миллионы лет, которые вас так пугают. Надеюсь, я высказался ясно?

Мэрс утвердительно качнулся вперед:

— Вполне. С этого можно было начать сразу, не вдаваясь в рассуждения о сущности времени.

— Может быть, но вы страшились миллионов столетий, мне хотелось показать вам, что сами по себе годы ничего не значат, кроме пустой арифметики. С таким же успехом, как о миллионах лет, вы могли говорить о миллионах звезд, окружающих нас, и по этой причине считать мое предложение бессмысленным, риторическим, позволю себе напомнить ваше определение.

— Значит, вы предлагаете, — сказал я, — оставить где-нибудь на Хрисе нечто вроде посылки будущим арбинадцам в надежде на то, что со временем они придут сюда и найдут это послание?

— Совершенно точно. Арбинада — это их дом, а Хрис — порог этого дома, балкон, так сказать, на который они рано или поздно выйдут подышать свежим воздухом космоса. Нужно лишь положить наше послание в такое место, которое привлечет внимание будущих хозяев, и в этом вопросе я полагаюсь на Мэрса и его товарищей — они лучше знают Хрис, чем мы с вами, Антор. Вы все еще против, Мэрс?

— Нет, почему же? — ответил он. — Но такой взгляд в будущее, эта вера в грядущих людей и наш примитивный способ общения с ними отдают каким-то пессимизмом. Вам это не кажется, Дасар?

— В чем именно вы усмотрели пессимизм?

— Да во всей этой идее.

— Не понимаю, — заметил я, — мне казалось очень заманчивым послать наш привет будущему человечеству.

— Видите ли, — медленно проговорил Мэрс, — на мой взгляд, питать такую горячую веру в грядущее человечества соседней планеты — это значит потерять веру в собственное человечество. Вдумайтесь сами, вот нас здесь трое случайных представителей церексианцев, и мы от лица миллионов других людей, не спрашивая их мнения, хотим обратиться к другим мыслящим существам. Почему мы должны действовать в одиночку? Разве нельзя это сделать более организованно, в больших масштабах, с большими шансами на успех? Или вы, Дасар, вы, Антор, не верите в своих соотечественников? Почему вы берете на себя эту миссию?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});