Рейтинговые книги
Читем онлайн Открытый счет - Анатолий Медников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61

Но всему приходит конец. И комендант решился. Он вобрал в себя воздух, замер так на мгновение, словно бы опасался, что произнесённое им сейчас слово… разорвёт ему грудь!

— Мы… капитулируем! — выдохнул из себя комендант и отёр со лба испарину.

— Когда? — взглянув на часы, спросил Зубов.

— Через час разминируем и разбаррикадируем ворота.

— Хорошо. И пусть весь гарнизон выстроится около ворот. Тут же сложит оружие!

— Яволь! — послушно и старательно кивнул комендант.

— А теперь, господин комендант, извольте отправить меня в мой штаб, чтобы мы подготовились к этой процедуре, — произнёс Зубов тоном, исключающим все колебания или проволочки. Перед Юнгом стоял уже не парламентёр, а офицер, диктующий условия сдачи крепости. — Вы тут постарайтесь-ка побыстрее собраться, — закончил Зубов, и Юнг почтительно склонил голову. С этой секунды их роли переменились решительно и бесповоротно.

И вот снова балкон, высокая стена и неудобная, болтающаяся под ногами верёвочная лестница. И последняя остро колющая сердце тревога: а не саданёт ли из автомата какой-нибудь эсэсовец, рассчитывая на безнаказанность в общей суматохе капитуляции и соблазнённый такой крупной и живой мишенью, видной изо всех амбразур?

Не продиктует ли такой выстрел ненависть, которая, вопреки отчаянью обречённости или же благодаря ему, сама конвульсивно сожмёт указательный палец на спусковом крючке? Ищи потом стрелявшего по всем закоулкам крепости. Да и искать-то будут уже без него, майора Зубова.

Противная мысль, но трудно от неё отвязаться. Зубов вспотел от напряжения, пока спускался по лестнице, торопливо ловя ногой ускользающие ступеньки.

А когда ступил ногой на твёрдую почву, изо всех сил стараясь не бежать, крупно зашагал подальше, подальше от стены! Шагов через пятьдесят он заставил себя остановиться. И только тогда оглянулся… Нет, ничего не произошло. Комендант уже не стоял на балконе, за Зубовым как будто бы никто не следил, и амбразуры на серой стене были пусты.

И вот он шагает по городу Шпандау. Когда человек выходит из тюрьмы, пусть даже он просидел в ней только одну ночь, он смотрит на мир с удивлением ребёнка и поэта. Как прекрасны деревья, и дома, и высокое небо, и зелёно-зеркальная гладь озера Хафель, на которой перевёрнутым силуэтом отразились зубчатые стены и башни Шпандауской цитадели.

Но как странно: в первое мгновение всё это великолепие живых красок природы представилось Зубову чем-то вроде яркого миража, словно бы блеснувшего в воспалённом мозгу человека, просидевшего ночь в камере смертников.

Зубов поводил головой из стороны в сторону, чтобы стряхнуть с себя это наваждение. Несмотря на усталость и бессонную ночь, он шагал легко и быстро. Он был весь полон молодой энергии, вновь обретя право на жизнь, и для полноты ощущений ему не хватало только друга, которому он мог бы рассказать всё, что случилось с ним в цитадели.

Зубов надеялся, что в штабе дивизии он застанет Лизу.

По дороге ему попались несколько немецких женщин в тёмных фартуках и с мётлами в руках, подметавшие шоссе. Ещё шла война, и вряд ли кто-либо мог приказать им производить уборку. Просто они вышли на улицу сами, едва смолкли здесь выстрелы, чтобы привести в порядок участок перед своим домом. Давно заведённый порядок и сложившаяся годами потребность в нём оказывались сильнее всей той сумятицы и хаоса, который приносила война.

"И притом это немки, — подумал Зубов, — немки, и этим многое сказано".

Одна из этих женщин с тёмной косынкой на голове, закрывавшей весь лоб, осмелев, подошла близко к Зубову, когда он остановился, чтобы просмотреть вывешенную нашей военной администрацией доску объявлений. Зубов ощутил на себе её пристально-изучающий взгляд. Что так удивило эту жительницу Шпандау?

Не то ли, что русский офицер так бегло читает по-немецки?

"Они приглядываются к нам, — подумал Зубов, — а мы приглядываемся к ним. Ведь история определила нам вместе подымать теперь эту страну…"

В штабе комдива не оказалось, и Зубов сообщил новости Волкову.

— Добро. Встретим, как положено, наконец-то у них мозги встали на место, — сказал Волков Зубову, по обыкновению своему разложив на столе бумаги и карты и что-то сверяя на карте по бумаге.

— Да, но пока у них мозги встали на место, я сам чуть было не лёг в землю. Ведь этот комендант хотел меня расстрелять.

— А чего же — мог вполне, — с печальной уверенностью подтвердил Волков и, подняв голову, пристально, словно бы удостоверяясь, что перед ним стоит действительно Зубов, посмотрел на него.

— Да, шуточки, — вздохнул Зубов, хотя Волков не шутил.

— Ты теперь в порядке, а мы тут повоевали малость. Немцы колонной вырвались из Берлина, с танками, с самоходками и прямо на нашу дивизию. Да, между прочим, знаешь, куда они рвались?

— Куда? — вяло спросил Зубов, ибо подумал в эту минуту о Лизе, и вообще этот предсмертный прорыв немцев из Берлина на запад не казался ему серьёзным.

Должно быть, Волков это почувствовал, ибо сказал громко и резко:

— Рвались в Шпандау! И как настойчиво рвались. Представляешь себе?

— Что?

— А то, что рвались они именно в эту цитадель. Пленные показали. Хотели соединиться с гарнизоном крепости, оружие там взять, боеприпасы, горючее. Немного отдохнуть и опять на запад рвануть, к американцам.

— Ты смотри! — вдруг искренне удивился Зубов. — Вот это да!

Только сейчас, выслушав это последнее замечание Волкова, Зубов ясно представил себе во всех перипетиях эту шпандаускую историю, которая могла бы иметь не благополучное, а трагическое продолжение, если бы не удалось так быстро добиться бескровной сдачи крепости.

О, тогда бы пролилось немало крови! И эти танки, самоходки, о которых рассказывал Волков, эти многотысячные немецкие колонны, получив в свои руки крепость, конечно бы оборонялись с отчаянной обречённостью. И тогда цитадель пришлось бы брать штурмом.

— Вовремя! — выдохнул Зубов, словно бы освобождаясь от какого-то тяжкого груза, который на мгновение сдавил ему грудь.

— Ещё как вовремя!

Волков неожиданно подмигнул Зубову: дескать, молодцы, ребята, — и сказал, что он представляет себе удивление немцев, когда вместо "помощи" около Шпандау их встретил огонь наших орудий.

Зубов давно уже не видел на лице Волкова такой озорной, такой удовлетворённой и счастливой улыбки. Но при этом он произнёс слова, смысл которых в общем-то мало вязался с этой улыбкой:

— Первомай у нас получился очень даже жаркий.

— Да, да, — подтвердил Зубов, — но последний такой на войне.

— Вот майора Окунева ранило тяжело, — погрустнев, сообщил Волков, — увезли его в госпиталь. И вообще есть потери.

И, склонившись над картой, Волков заговорил теперь с той знакомой Зубову деловито-спокойной интонацией занятого военного человека, для которого любой бой, и даже закончившийся час назад, уже история. Думать же надо о том, что предстоит.

И только когда Волков вновь вспомнил об Окуневе, в голосе его опять зазвучала боль.

— Да, жалко Игоря Ивановича, немного не довоевал.

Зубов помолчал с минуту и спросил, где Копылова. Волков почувствовал его тревогу и показал рукой на аппарат:

— Позвони в разведотдел.

Когда Лиза услышала голос Зубова в трубке, она вскрикнула "Ой!" — и тут же… заплакала. И сначала Зубов подумал, что ему это показалось. Только женщины могут так плакать от радости, давая разрядку своим измученным в тревогах нервам.

Лиза плакала, правда, тихо, но не могла сразу остановиться, а Зубов молчал, стесняясь при Волкове успокаивать Лизу, потому что это вообще выглядело бы странно по отношению к офицеру штаба армии.

Так Зубов и простоял молча с зардевшимися щеками и держа чуть на отлёте от уха трубку, пока не поймал недоумевающий взгляд Волкова. Тогда он положил трубку на рычаг.

…Когда Зубов в назначенное время вновь подошёл к разминированным воротам цитадели, весь гарнизон сдавшейся крепости уже выстроился во внутреннем дворе.

Впереди стояли офицеры, за ними солдаты, потом рабочие из химических лабораторий, в том числе и женщины, в общей сложности человек четыреста. Только больные и раненые оставались в лазарете.

Это была длинная, серая, уныло выглядевшая колонна измождённых людей, грязных и голодных. Хотя комендант и объявил о льготах, гарантированных советским командованием гарнизону, добровольно сдавшемуся в плен, Зубов чувствовал, что и солдаты и офицеры — все очень настороженны, с тревогой и мрачным ожиданием посматривают на ворота и страшатся встречи с русскими победителями, о зверствах которых им прожужжали уши офицеры и эсэсовцы, немецкое радио и газеты.

По другую сторону цитадели немецкую колонну встречал русский конвой.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Открытый счет - Анатолий Медников бесплатно.

Оставить комментарий