Багровая заря - Елена Грушковская

— Ну что вы делаете, вы же и меня всего перемазали, неужели обязательно за меня хвататься?.. Успокойтесь, хватит орать, как будто вас режут!

В результате нам пришлось стоять в строю полчаса и ждать, когда начальник тюрьмы, испачканный своим неадекватным замом, приведёт себя в порядок. Максимус вообще куда-то исчез надолго. Один из надзирателей пробежал мимо с большой бутылью растворителя.

Раздалась команда:

— Смирно!

Тридцать пять подбородков вздёрнулись. Начальник тюрьмы, уже в новом чистом костюме, пахнущий одеколоном и слегка растворителем, появился перед нами, строгий, но сдержанный. Он был более адекватен, чем Максимус, и поэтому орать не стал, а спросил сурово:

— Кто зачинщик? Шаг вперёд!

А зачинщика как такового не было. Это была спонтанная вспышка, незапланированная, произошедшая под влиянием эмоций. Но начальник тюрьмы требовал выдачи зачинщика, угрожая оставить всех заключённых без еды на неделю, потом на две недели. Не желая, чтобы пострадали все, ваша скромная повествовательница шагнула вперёд из строя и отчеканила:

— Я зачинщик. Наказывайте только меня.

Начальник тюрьмы повернулся и хотел подойти ко мне, но тут вперёд шагнул Цезарь.

— Я тоже.

— Так, — сказал главный. — Кто ещё?

Шагнул вперёд и Каспар, и Пандора, и Лира, а потом и все остальные. Все до одного. Весь строй шагнул вперёд. Босс скрежетнул зубами.

— Значит, вот как вы?.. Гм, ладно. Тут пахнет заговором… Значит, так! Я хочу знать, кто всё это организовал и с какой целью. И, если возможно, по какой причине. Это всё, что я хочу знать. Наказаны будут только зачинщики, всем остальным ничего не будет. Если кто — не из числа зачинщиков — был свидетелем и что-то знает, пусть всё расскажет. Я подумаю, как его поощрить за сознательность.

Тридцать пять голов были неподвижно подняты. Висело молчание. Сапоги стояли, пятки вместе, носки врозь. Руки были вытянуты по швам. Никто ничего не говорил. Главный сердито сверкнул глазами.

— В молчанку играть будем? Хорошо. Тогда по камерам, буду вызывать и разговаривать с каждым по отдельности — благо, вас немного. Если к концу этого дня я не выясню то, что хочу, наказаны будут все одинаково. Мало вам не покажется, это я гарантирую.

5.16. Дамы и господа, смирно

Можете и не сомневаться, что Август "Дарт Вейдер" Минерва во всём разобрался. Он безошибочно определил нашу пятёрку как виновников беспорядка и вкатил нам месяц штрафного изолятора.

Отвратительное и гиблое это место, скажу я вам. Даже для выносливого организма хищника это было непростое испытание. Изолятор был устроен с таким дьявольским расчётом, чтобы зимой там было смертельно холодно, а летом царила сырая и нездоровая атмосфера. Нормально питающемуся хищнику все эти неудобства были бы не страшны, но для узников Кэльдбеорга, ослабленных скудным кроличьим рационом, они превращались в подчас непереносимые тяготы. В изоляторе было как раз пять камер, и нас туда посадили. Там нельзя было даже лечь, места хватало только для того, чтобы сидеть, притулившись в неловком положении. Это была изощрённая пытка, длившаяся тридцать суток.

Подвергали нас пытке и ещё более изощрённой. Нас спускали в узкие колодцы глубиной чуть больше человеческого роста, закрывавшиеся сверху железными решётками. Они были такими узкими, что там можно было только стоять. Нас опускали туда на шесть часов днём и на три часа ночью, а остальное время мы проводили в карцере.

Надзиратель, следивший за тем, как мы стоим в колодцах, всё время цеплялся к нам, заставляя держать положение стойки "смирно" и не прислоняться к стенкам колодцев.

Невыносимо всё время стоять прямо, с приподнятой головой, но именно так желал надзиратель, чтоб мы стояли.

— А не будете стоять как следует, вообще пайка лишим, — грозил он.

Но он не всегда смотрел за нами, иногда отлучался, и тогда мы ненадолго расслаблялись. Но он возвращался и начинал покрикивать:

— Так, куда осанка девалась? Голову как держим? Не прислоняться!!!

Мы задирали головы, изнемогая, и каждый из нас желал смерти нашему мучителю.

Изредка, оставаясь одни, мы перешёптывались, придумывая для него способы казни.

— Я бы вспорол ему живому брюхо и ме-е-едленно вытягивал бы из него кишки, — мечтал Каспар.

— А я… А я бы залила ему в глотку кипящее масло, — поделилась Пандора. — Так, чтобы оно сразу лилось в желудок, поджаривая его потроха.

— Садисты вы, — усмехнулся Цезарь. — Я бы просто положил его на плаху, взял топор и хрясь! — отрубил бы его куриную башку. Незамысловато и эффективно.

— Нет, надо, чтобы он помучился, — подала голос Лира. Она еле говорила от усталости, и её голос был чуть громче шелеста листвы. — А я бы, ребята, сначала сняла бы с него скальп, посыпала бы его голову солью… Потом я бы стала выжигать раскалённым железом ему глаза… Вырвала бы все зубы без наркоза… Отрезала бы язык… Отхватила бы большим ножом его яйца…

Из колодцев мужчин послышалось:

— Уй…

— Эх…

— Да, — продолжала Лира чуть слышно. — Потом засунула бы его яйца ему в рот, сломала бы все пальцы и вырезала бы у него, ещё живого, сердце!..

— Вот это казнь, — восхитился Каспар. — Лира, ты просто мастер пыток. Вот это я понимаю, смак… Ребята, согласитесь, Лира придумала самую лучшую казнь.

Мы охотно согласились, только сама Лира что-то больше не подавала голоса. Пандора позвала обеспокоенно:

— Дорогая, с тобой там всё в порядке? Ты там не в обмороке? Поговори с нами!.. Скажи что-нибудь, родная! Если тебе плохо, мы зашумим, будем звать доктора!

Послышался тихий, измученный голос Лиры:

— Я в порядке… Просто что-то голова кружится немного. Это, наверно, от усталости.

— Это от голода, — с уверенностью сказал Цезарь. — У меня самого, если честно, ноги подкашиваются. Эх, сейчас бы кровушки литрика два! Пусть хотя бы кроличьей… Но вволю!

— Ох, не говори, меня мутит, — простонала Пандора.

— Слушайте, — сказал вдруг Каспар. — А Аврора у нас казнь не придумывала. Аврора, а ты бы как его урыла?

— Всё, ребята, баста, — отозвалась я. — Хватит об этом. У меня башка раскалывается.

— Тоже от голода, — сказал Цезарь. — Ох, ну что за изверги! Я начинаю с вами соглашаться…

— Насчёт чего? — спросил Каспар.

— Чтоб его помучить.

— А ну-ка, ну-ка!.. Как бы ты его?

— Ну-у… Сначала я бы отрубил ему ноги.

— Так, неплохо.

— Потом я отрубил бы ему руки.

— Гм, а дальше?

— А что дальше? Потом — башку его куриную, и всё тут!..

Каспар вздохнул.

— Тебе бы всё только топором махать… Это как-то не очень изощрённо, как девчонки придумали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});