Образ врага - Полина Дашкова

— Нет, Петька, это исключено… Черт, не могу я тебе всего рассказать. Слишком все сложно. Человек, которому Подосинский доверяет, может здорово его подставить, и надо предупредить заранее. Еще раз повторяю, никто, кроме меня, пока не догадывается.

«Сейчас заплачет», — отметил про себя Мальков, глядя в покрасневшие отечные глаза Цитруса.

— Ох, Гарик, пора тебе боевики писать, — покачал он головой, — чувствую, дозрел до хорошего боевика. Смотри, какую здесь мне интересную интригу выложил, но при этом ничего конкретного не сказал.

Цитрус перегнулся через стол и задышал шашлычно-табачным духом Малькову в лицо:

— Человек, который меня кинул, может меня теперь замочить. Запросто. Большой резон ему меня замочить. А если заранее предупредить Подосинского, то резона уже не будет. Ну ты можешь мне, Петька, жизнь спасти, а?

Цитрус, конечно, преувеличивал. Ему хотелось во что бы то ни стало пробить стену Петькиного насмешливого равнодушия. Но он здорово завелся и сам поверил в то, что говорит. Ему уже казалось, что Азамат и правда пришлет к нему киллера.

— Я должен знать, в чем дело, — Мальков вяло поковырял ложкой апельсиновое суфле и подумал, что напрасно заказал себе десерт после сытной порции севрюги с жареной картошкой и соленьями.

— Не могу, — жалобно простонал Цитрус, — ни одного имени не могу произнести вслух, понимаешь?

— Не понимаю, — покачал головой Мальков, — как я тебе помогу, если не знаю, о чем речь?

— Ну хорошо, я попробую обрисовать тебе ситуацию, не называя имен, зашептал Цитрус. — Меня попросили связаться с одним очень известным человеком, съездить за границу, встретиться с ним и передать предложение другого, еще более известного человека. Тот, который попросил, обещал, разумеется, гонорар. Выплатил аванс. Мелочь, копейки. А остальное я должен был получить, как только тот, из-за границы, приедет в Москву. То есть факт его приезда означает, что дело сделано. Мне говорят, будто его еще в Москве нет, а он уже здесь. Значит, мне врут, меня кидают.

— Подожди, а при чем здесь Подосинский?

— Как — при чем? — обиделся Цитрус. — Именно его предложение меня попросили передать тому человеку, который как бы не приехал, но на самом деле уже приехал. Слушай, Петюня, если я прав, а я наверняка прав, — Подосинский должен будет меня отблагодарить за такую информацию. От него скрывают, что задание выполнено, хотят воспользоваться за его спиной… В общем, я хорошо с тобой поделюсь, от души.

— Ну, это понятно, — саркастически хмыкнул Мальков, — это само собой. Ты лучше скажи, в чем суть предложения, которое тебя просили передать?

— Ну ты даешь, Петька! — нервно хохотнул Цитрус. — За такую информацию убивают, тебе ли не знать? Я даже иносказательно не могу…

— Фиг с тобой, не надо, — легко согласился Мальков, — только скажи, ты точно знаешь, что он уже в Москве? Насколько надежные у тебя сведения?

— На сто процентов. Он был у меня дома. С какой-то бабой. Мы пили вместе. Я это точно помню.

Мальков долго молчал, откинувшись на спинку стула и опустив длинные девичьи ресницы. Лицо его ничего не выражало, кроме сытости после вкусного ресторанного ужина.

— Ладно, не страдай, великий русский литератор, — произнес он наконец с теплой улыбкой и потрепал Цитруса по плечу, — дело ведь не в том, что я не хочу или боюсь. Я уже понял, тебе очень надо. Но я просто не могу. Не такие у меня с ним близкие отношения, чтобы прямо завтра вас, как ты выразился, «свести». Эти дела просто так, в один день, не делаются. Да и нет его сейчас в Москве.

— А где он?

— На Кипр улетел, — тяжело вздохнул Мальков. — Слушай, Гарик, а ты, может, преувеличиваешь? Может, не так все страшно? Люди, которые рядом с Подосинским, никого просто так не кидают. А уж его самого — тем более. Все ведь жить хотят, Гарик, не только ты один.

— Меня кинули не просто так, а с серьезным расчетом. Там не в деньгах дело, — Цитрус обреченно покачал головой, — я не преувеличиваю. Слушай, а он надолго улетел на Кипр, не знаешь?

— Ну, откуда мне знать? Дня на три-четыре, наверное.

— А потом, когда вернется, может, ты как-нибудь найдешь способ?

— Я уже понял, Гарик, что для тебя это очень важно. Обещать не стану, но если вдруг представится возможность — сделаю.

«Он сжалился, он добрый, — усмехнулся про себя Гарик, — он великодушный. Я должен ему, гаду, в ножки поклониться и ждать теперь, вздрагивая от каждого телефонного звонка, когда его светлости представится возможность…»

— Спасибо тебе, Петя, — проговорил Цитрус серьезно и даже с некоторым пафосом, — я в долгу не останусь.

Вернувшись домой, на свою одинокую кухню, Цитрус почувствовал себя еще гаже, чем прежде. Все он не правильно сделал. Унижался перед Петькой Мальковым, как бедный родственник, как неудачник, умолял сильного счастливого приятеля словечко замолвить. А толку — никакого.

* * *

Поздно вечером, когда Максимка уже уснул, в дверь постучали.

— Добрый вечер. Я сотрудник американского посольства. Меня зовут Вильям Баррет. Можно войти?

— Да, конечно. Здравствуйте.

Высокий худой старик в светлом костюме, с редким седым ежиком вокруг гладкой лысины, шагнул в номер, крепко пожал Алисе руку.

— Портье сказал, вы уезжаете завтра утром. Простите, что я так поздно. Мне пришлось ждать результатов вскрытия, заполнять множество бумаг, отвечать на вопросы. Я бы хотел поговорить с вами о Деннисе, если не возражаете.

— Не возражаю, мистер Баррет, — слабо улыбнулась Алиса, — только давайте выйдем во двор. Я боюсь, мы разбудим ребенка.

— Да, конечно. Для вашего мальчика это сильное потрясение. Он ведь тоже был в воде.

Они вышли, сели за пластиковый стол. Алиса закурила.

— Я хорошо знал Денниса, он был моим другом, — Баррет тяжело вздохнул, — в последний раз мы с ним встречались здесь два дня назад. Я приехал на неделю из Тель-Авива с семьей, отдохнуть. Деннис мне рассказывал о вас. Собственно, я пришел совершенно неофициально. Мне просто хочется поговорить с вами. Так получилось, что вы оказались… для вас это, возможно, новость, но вы много значили для него. Я бы ни за что не сказал это, если бы он был жив…

— Хотите чаю, мистер Баррет?

— Нет, спасибо. Знаете, мне трудно говорить о Деннисе в прошедшем времени, поэтому прошу меня простить, если буду сбиваться.

— Что показало вскрытие? — тихо спросила Алиса.

— Острая сердечная недостаточность. Бывает, даже у совершенно здоровых людей. Крайне редко, но бывает. Сорок лет для мужчины в этом смысле критический возраст.

— Сердечная недостаточность? Это совершенно точно?

— Да. Врач объяснял мне полчаса назад, что это может произойти на фоне кажущегося здоровья. Врач несколько раз повторил, что здоровье бывает именно кажущимся. Но я, честно говоря, все равно не понял. А почему вы спросили?

— Я знаю, что такое скоропостижная смерть. Действительно, бывает, но крайне редко, и обязательно на фоне какого-нибудь хронического заболевания. Дело в том, что все эти заболевания, ревматизм, например, гипертония, атеросклероз, ишемическая болезнь сердца, все-таки дают о себе знать, особенно если человек следит за собой. А Деннис, насколько я успела понять, к своему здоровью относился серьезно.

— Да, Деннис очень следил за собой. И потом, он раз в году проходил обязательную диспансеризацию, как все служащие системы «Холидей-инн». Знаете, компании, которые выплачивают своим служащим солидные пособия по болезни, относятся к здоровью сотрудников весьма внимательно, проверяют на предмет курения, употребления спиртного, поощряют занятия спортом.

— Да, я слышала об этом, — кивнула Алиса, — и еще я знаю совершенно точно, что практически все болезни, которые могут стать причиной скоропостижной смерти, при современных способах диагностики можно обнаружить заранее, принять какие-то меры, во всяком случае, поставить человека в известность… В общем, если бы Деннис был болен, он знал бы об этом. Он не стал бы нырять с аквалангом.

— Алиса, откуда такие познания в медицине? Деннис сказал, вы архитектор по специальности.

— Ну, особых познаний нет. Просто мой отец был врачом, и мама у меня тоже врач, я читала много всякой медицинской литературы. А вообще, когда молодой, сильный, спортивный, совершенно здоровый человек вот так внезапно погибает без всяких внешних причин, это не может не вызвать подозрений. В это отказываешься верить.

— Судебные медики проверили все очень тщательно. Ведь компания несет ответственность. Если выяснилось бы, например, что акваланг был неисправен, у них могли возникнуть очень серьезные неприятности.

— А если что-то оказалось в еде? — быстро спросила Алиса и тут же спохватилась:

— Нет, я понимаю, это ерунда. Все ели, на катере было человек пятьдесят, не меньше, и все ели. Мы с Максимом тоже.