Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего - Валерий Большаков

Олег шутил натужно, через силу – пошла нервная реакция. У него сильно задрожали руки, он стал стучать зубами, иногда передергивая плечами, словно от озноба. Пончик заметил, что с ним происходит, но утешать не стал, просто стоял рядом и вздыхал.

– Это адреналин, пройдет…

– Сюда! – крикнул Хилвуд с самой большой снекки и замахал рукой.

– П-пошли, – сказал Олег.

Снекки вендские, в отличие от лодий, строились другими, чем в Гардарике. Пошире, поосновательнее, на носу и корме имея по квадратной площадке, обнесенной толстыми досками с набитыми воловьими шкурами, а снаружи еще и щитами увешанной. Впереди был форкастль, сзади – ахтеркастль, а посередине – крепкая мачта с большим парусом. Силуэт снекки напоминал когг. Только тот был пузатый и круглый, и до того неуклюжий, что разворачивали когг с помощью буксира. А снекка – корабль боевой, ему скорость нужнее, чем вместимость, оттого ее корпус больше вытягивался в длину, чем раздавался вширь.

– Располагайся! – осклабился Хилвуд. – Тебе какое весло по нраву?

– Игрушечное, – улыбнулся Олег.

Хилвуд весело захохотал, хлопая себя по ляжкам, и провел Олега до его скамьи.

– Послушай, – сказал Олег, – как звать тебя, я знаю, а величать как?

– Боярин[80] я, – просто ответил Хилвуд.

– Вот теперь все ясно!

Хилвуд снова рассмеялся, хлопнул Олега по плечу и пошел наводить порядок на палубе. Сухов вздохнул, отходя, – только внутри что-то еще размерзалось, – положил кожаную сумку со шлемом и кольчугой под скамью и расстегнул подкольчужную рубаху – было тепло.

Снекка быстро заполнялась. Варяги, широкоплечие, с крепкими шеями и мускулистыми руками, рассаживались по скамьям, мостились, заводили разговоры или разминались перед долгой греблей. Впереди Олега сел и вовсе здоровенный парень примерно его лет, но вдвое большей комплекции. Лицо у него было – типичный добер молодец из русских народных сказок. Белокур, кудряв, курнос. Аккуратная бородка. Улыбка во все тридцать два. Добер молодец обернулся к Сухову:

– Олег вроде?

– Он самый.

– А меня называют Витулом, сыном Амика. Из галатов мы. Будем знакомы!

Олег со страхом сунул руку в лопатообразную ладонь Витула. Тот сжал Олегову пятерню, не тужась, чтоб не раздавить.

– Галаты – это типа кельты? – спросил Пончик, устроившийся посреди палубы, на бочонках с мочеными яблоками.

– Типа? – нахмурился Витул и пожал плечами. – Что значит – типа? Кельты и есть. Нас по-разному называют… А здорово ты Пирагаста ухайдакал! Разделал башку, как спелый арбуз.

– А я до сих пор не верю, – признался Олег, – что это я его.

– Боги знают, кому помогать, – значительно сказал Витул.

– По места-ам! – закричал Хилвуд протяжно. – Весла на воду!

Олег привстал, чтобы пройти к козлам, на которых были сложены весла, но Хилвуд усадил его обратно.

– Со мной в паре погребешь! – сказал он.

Они уселись вдвоем за громадное шестиметровое весло. Хилвуд помахал руками, размялся и взялся за рукоять поухватистее.

– И… раз! И… два!

Олег потянул на себя весло со всей дури.

– Э, э! – сердито окрикнул Хилвуд. – Полегче! А то весло сломишь. Ты гляди в спину переднего и откачивайся в лад. Тут не сила главное, а общее усилие.

Олег принялся глядеть в спину кряхтевшего впереди Витула, стараясь клониться и откидываться в такт. Дело поправилось.

– Во… – проворчал Хилвуд. – Уже получше… А коли изо всей мочи тягать станешь, дыхалку собьешь, силушку растратишь зазря. А нам, ежели безветрие, по полдня из-за весел не вставать…

Аркона показалась на заре. На крайней северо-восточной оконечности Руяна, на мысу, поднятая кверху обрывистыми скалами, она словно продолжала их каменный рывок в небо, вздымая мощные каменные стены с зубцами и деревянными сторожевыми башнями, крепко сидевшими на мощном валу высотою с пятиэтажный дом. Для вендов это был священный город, место жительства бога Свентовита, а вот для франков, свеев, готландцев и прочих, чьи корабли бороздили просторы Варяжского моря, Аркона оставалась самым опасным пиратским гнездовищем, опорной базой «тигров моря». Привлекая сравнения из иных времен, скажем, что Аркона была для «морских братьев» тем же, что Порт-Ройал в Карибском море для корсаров семнадцатого века. Когда рыцари-христиане возьмут Аркону лет этак через двести, они выгребут из ее храмов груды сокровищ, коих хватит на постройку дюжины церквей!

Отряд из трехсот всадников охранял центральный храм Свентовита, а «тигры моря» безропотно уделяли жрецам треть своей добычи – дорого стоило благоволение богов!

* * *

…Когда «Семаргл» вошел в бухту, там уже теснились десятки кораблей – такие же снекки и лодьи, драккары йомсвикингов, лайды прусских витингсов.

– Много народу поднялось! – довольно молвил Витул.

– Хватит ли на всех? – озаботился худощавый мужик в кирасе со следами позолоты, наверняка спертой где-то в Византии.

– Кому что, а Агилу добыча, – фыркнул Хилвуд.

– А как же? – удивился Агил. – Чего ж просто так биться? Смысл какой?

– Ладно, – отмахнулся Хилвуд, – подгребаем. И все в храм!

По узкой дороге – слева скала, справа обрыв – воинство поднялось к Арконе. У ворот, обитых медными листами, все сняли шлемы и торжественно прошествовали в город. Проживали тут в основном пираты, но не сказать, что притоны всюду да таверны. Дома вокруг стояли, сложенные из камня, только крыши покрывал камыш. Главная улица была хорошо набитой и прямой и упиралась прямо в ворота храма. Гигантское деревянное строение было подведено под высокую багряную крышу, опиравшуюся на широкие столбы с балками, обтянутыми коврами. Двойная ограда из одинаковых резных столбов окружала храм, скрывая просторный двор. Створки больших ворот покрывал накладной деревянный узор из корабликов, солнышек, звезд, улыбчивых рыб и вьющихся плетей с цветами.

Мужественные варяги заробели рядом с жилищем бога, и во двор вошли не все. Олег вошел, а Пончик скользнул за ним, живо вертя головой.

Во дворе, заросшем травкой, суетились жрецы в зеленых накидках. Они втыкали в землю шесть коротких дротиков-сулиц попарно и клали сверху поперечные длинные копья, так что получались как бы три порога. Вперед топтавшихся варягов вышел Рюрик. Жрецы ему поклонились, и главный среди них нараспев позвал служителей, ожидавших своей очереди у дверей конюшни, вероятно, самой богатой конюшни в мире. Но содержали в ней всего одного коня – белого коня самого Свентовита. Мерные удары по серебряному билу раздались из храма, и служители-конюшие, не переставая кланяться, вывели прекрасного белого коня с роскошной волнистой гривой. Вели они его за золотую цепь. Вся сбруя была из кованого золота в три пальца шириной, а на шее сверкало оплечье из драгоценного металла, усаженное рубинами и сапфирами. Конь ступал величаво, будто сознавал свою причастность к божественному действу, обмахивая траву распушенным хвостом, позванивая десятками серебряных колокольчиков, вплетенных в гриву.

– Только бы правой переступил! – шепотом взмолился Витул.

– А если левой? – поинтересовался Олег.

– Тогда не знаю, – помрачнел Витул. – Тогда нам удачи не видать!

Олег только головой покачал. Ставить на коня?! Хотя… Разве жрецы не заинтересованы в походе? Еще как заинтересованы – каждый третий дирхем им перепадает. Следовательно, коня божьего они давно выдрессировали.

Шепоток пролетел по толпе варягов, куда затесались йомсвикинги, и стих. Белый конь, потряхивая гривой, подошел к первым воротцам из копий, задержался – все аж дыхание затаили – и занес правую ногу! Одновременный могучий выдох облегчения как ветром колыхнул траву.

И второй порожек коняка одолел, и третий, и все правой ногой ступал!

– Удача! – радостно возгласил Витул. На него зашикали, но не слишком сердито. Улыбками цвели все подряд, от Рюрика до малолетнего трубача Яра.

– Свентовит милостив к нам! – провозгласил торжественно главный жрец. – Походу будет сопутствовать удача!

Все разом загомонили, сбрасывая напряжение, захлопали друг друга по гулким спинам. А седобородый оракул, весь в красном, отдернул пурпурный занавес, скрывавший деревянную статую Свентовита. «Бог богов» был одет в суконное платье до колен, на боку у него висел тяжелый меч в чеканных серебряных ножнах. Четыре головы Свентовита, каждая на собственной шее, смотрели во все стороны. Левая рука была уперта в бок, а в правой бог держал скальсу – большой металлический рог изобилия.

Жрецы забегали, готовясь как следует отблагодарить бога. Одни деловито резали жертвенный скот, другие начали печь огромный пирог из смолотого зерна, что по горсти собирали у гостей и паломников. А оракул наполнил вином жертвенную чашу – варяги вновь смолкли. Наклонившись, он взял чашу зубами и, выцедив вино, лихо перебросил через голову.

– Лови! – крикнул Агил.