Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего - Валерий Большаков

– Города вы не знаете, – сказал он, – я проведу…

– Когда ж я тебе долг верну? – сказал Олег, улыбаясь.

Кадим усмехнулся:

– Дороги, бывает, и сходятся…

Путь до города был неблизок – верст пять. Олег и иже с ним спешили, ступая торопливо и широко, но не выделялись в толпе. В этот поздний час торопились все, а то закроют ворота городские – и жди утра!

Старигард выстроили на плоском холме. Он был окружен по кругу рвом, соединенным с каналом. Судов в канале было что мусору. За рвом был насыпан вал, облицованный камнем, а на валу кругом шла городская стена, укрепленная башнями. С обоих берегов канала в город вели мосты.

Когда бревна моста загудели под ногами Олега, Кадим сзади сказал негромко:

– Видишь в воротах верзилу с хвостом? Это Пирагаст!

Сухов лениво пошарил глазами по башням, фланкировавшим ворота, и выхватил взглядом рослого здоровяка с длинными волосами, стянутыми на затылке в хвост. За Пирагастом стояли дюжие молодцы, готовые по первому знаку вожака кинуться и учинить расправу.

Олег миновал ворота, скользнув равнодушным взглядом по напряженному лицу братца Удо. Тут его сердце екнуло – он заметил за спиной Пирагаста Бооса, держащего над головой факел. Боос подносил огонь поближе к лицам шарахавшихся «гостей города» и всматривался в них. Сухов собрался внутренне. Тепло близкого факела коснулось его щеки, он недовольно отстранился. И пошел дальше. Боос не узнал его! Пончик тоже миновал заставу.

– Пронесло… – выдохнул он.

– Пошли! – сказал Кадим.

Они направились к центру города. Улицы Старигарда не были мощены и пылили изрядно, а уж какая тут слякоть бывает в дождь, можно себе представить. Дома вокруг стояли непривычного виду. Стены – каркасы из дубовых брусьев с заделанными глиной промежутками. Крыши тесовые, а двери резные.

– Дворец рейкса на площади, – сказал Кадим, – сейчас выйдем…

– Так у вас Рорик правит? – поинтересовался Олег.

– Молод больно, – ухмыльнулся кузнец. – Дядька его на троне, Ингорь Косой.

– Понятно…

Центральная площадь была не слишком большой, и почти всю ее занимал храм все того же Свентовита, круглый, под конической крышей, и весь покрытый резьбой. Каждый столб, доска, перекладина – все резное и расписанное красками. Площадь окружали бревенчатые или обшитые досками дома в два-три этажа, украшенные резьбой.

– Пришли! – Кадим указал на большой терем с лестницей, выходившей в маленький дворик. На ступенях дежурили стражники, вооруженные копьями и щитами.

– Куды? – лениво поинтересовался страж, опуская копье.

– Мы к Рорику! – объявил Олег. – С посланием от Хакона конунга, верховного князя Гардарики!

Страж очень удивился. Копье его заколебалось, словно повторяя раздумья хозяина: пропустить – не пропустить?

– Хватай убийцу! – заорали вдруг несколько грубых голосов. – Держи его!

Олег резко обернулся – на площадь выбегали «морские братья». Боос, Борис, Пирагаст, и еще кто-то, и еще…

– Ты, что ли, убивец? – поинтересовался страж.

– Я не убил, – зло ответил Олег, лихорадочно соображая, куда ему пробиваться, – я наказал сволочь Удо!

– Удо, сына Онева? – уточнил страж.

Сухов затравленно кивнул.

– Проходи! – сказал страж.

Совершенно оглушенный, Олег взбежал по лестнице, слыша за спиной знакомое:

– Куды?

– А ну, пропусти! – взревел Боос.

– Не велено, – ответил страж. – Гуляй!

«Морские братья» зашумели, но личную гвардию рейкса набирали из лучших бойцов, и драки не случилось.

– Здорово! – пропыхтел Пончик позади.

– И ты здесь?

– А то!

– А Кадим?

– Он на лестнице дежурит. Обсказывает подробности.

– Ясно…

Поднявшись на крыльцо второго этажа, Олег храбро двинулся по центральному проходу и оказался в обширном зале, ярко освещенном факелами и целым рядом светилен. По залу бродили богато одетые венды, степенно беседуя или цедя вино из серебряных чар. И кто из них Рюрик? Олег подошел к двум молодым парням в тяжелых меховых плащах и спросил:

– Где я могу увидеть Рюрика, сына Регинхери?

Парни переглянулись, и левый сказал правому:

– С каких это пор в лучший дом города допускаются челядины?

Олег не выдержал и ответил:

– Тебе морду давно не били? Хочешь, чтобы я тебе освежил ощущения?

– Ах ты… – вспыхнул молодой.

– Спокойно, Хилвуд, – раздался голос, в котором пробивались властные нотки. – Ты кто таков?

Олег обернулся и увидел молодого еще человека, лет тридцати, с крупными чертами лица, твердого, словно рубленого, с широковатым носом. Лоб незнакомца облегал серебряный венец, украшенный горошинками бирюзы.

– Я имею честь видеть Рюрика, сына Регинхери? – сказал Сухов церемонно.

Рюрик слегка поклонился.

– Меня зовут Олег, сын Романа. Мне было поручено передать тебе грамоту от Хакона конунга.

Сунув руку в загашник, Олег достал потертую, моченую и гнутую бересту. Рюрик с подозрением принял ее и сказал:

– Что-то с трудом верится, что мой тесть послал человека, мне неизвестного!

– А знаком ли тебе Асмуд хевдинг?

– Конечно!

– Он и был послан к тебе, рейкс. Он и Крут, сын Военега. Мы с товарищем, – Олег показал на Пончика, – лишь сопровождали их.

– И где Асмуд? – тяжело спросил Рюрик.

– Убили его… Да ты прочти бересту! Свеи напали на Гарды! Альдейгу сожгли! И Хакон конунг велел идти к тебе, чтоб призвать на княжение!

Что-то дрогнуло в лице Рюрика, но недоверие еще удерживало рейкса.

– Щас мы разберемся, кто он таков!

Цепкие пальцы Хилвуда впились в руку Олега. Сухов мигом сделал подсечку, и Хилвуд полетел на пол, обрушившись на доски, как вязанка дров. Его дружок выхватил меч.

– Прекратите! – прозвенел высокий женский голос.

Толпу растолкала красивая девушка в пышном одеянии из парчи и византийских паволок. Олег узнал Ефанду. Молодая жена Рюрика, дочь Улеба конунга, тоже признала Олега.

– Я знаю его! – заявила она, указывая на Олега. – Видела его в Альдейге. Покажи бересту!

Рюрик протянул грамоту жене. Он был несколько растерян.

– Отец писал… – пробормотала Ефанда, проглядывая текст. – И что ты стоишь? – возмутилась она, вскинув глаза на мужа. – Тебя в конунги зовут, а он стоит!

Рюрик расхохотался, и все присутствующие подхватили его смех, разряжая атмосферу подозрительности и враждебности.

– Слушать меня! – загремел Рюрик. – Гонцов готовить! Немедля! Слать в Ретру, в Йомсбург, в Подгард, в Ральсвик. По всем градам и крепостям весть разнести – Рюрик собирает охочих до подвигов, умелых в битве и верных ему. Война свеям! Идем на Гарды!

Терем взорвался восторженным ревом. Война? Любо! А Олег почувствовал тяжелейшую усталость. Она гнула его, лишая малого остатка сил. Но долг он выполнил!

– Олег! – крикнула Ефанда. – Пошли, расскажешь мне, как там и что. И товарища своего бери. Ох, да вы, наверное, голодные? Сейчас я вас накормлю!

– Премного благодарны, – чопорно сказал Олег и добавил, переходя на обычный язык: – Господи, неужто все?! Дошел-таки!

Глава 32. Поединок

Вендланд, Старигард

Ефанда очень радовалась землякам. Олег устал рассказывать ей о житье-бытье Хакона конунга, сообщать устаревшие сведения и делиться свежими впечатлениями. Даже в горле пересохло. Но потом к ним присоединились первая и вторая жены Рюрика, Сфандра и Алафрида, и притащили с собой здоровенное блюдо-солило, приятно отягощенное жарким из гуся. Олег с Пончиком подкрепились, и посиделки закончились за полночь. Постелили гонцам в горнице с видом на храм Свентовита и дали выспаться, а утром Рюрик прислал своего оружейника, Карна, сына Олимара, огромного, страшной силы человека, с бледными твердыми глазами навыкат и щетинистыми серыми усиками, и тот повел Олега в арсенал.

Арсенал помещался в большом подвале под теремом. Сюда сваливали трофейное оружие, достававшееся при дележе добычи Рюрику, и Олег оценил жест рейкса, заглаживавшего вчерашний нелюбезный прием. Клинки, пылившиеся на дощатых столах и полках арсенала, были дорогими, сделанными лучшими мастерами Европы и Азии. Чего тут только не было! Мечи франкские, ромейские, арабские, индийские, персидские, китайские. Ножи, кинжалы, сабли, скрамасаксы, акинаки… Даже волнистый малайский крис попал в арсенал невесть из чьих рук. А какие ножны! Из тисненой кожи, с золотыми пластинками, усыпанные каменьями…

– Да-а… – протянул Олег. – Выбор что надо!

Карн хмыкнул только и пригладил усы.

– Рейкс велел дать все, что попросишь, – хрипло вымолвил оружейник. – Проси!

Сухов замер, расширяя глаза. Среди клинков, отделанных золотом, скромно лежал тати – самый настоящий самурайский меч, «прародитель» катаны. Новенький совсем, на деревянных ножнах, покрытых черным лаком, ни единой царапины.

Олег нежно подхватил меч, обжал ладонью длинную рукоять и потянул. Лезвие, отполированное до зеркального блеска, холодно сверкнуло, отражая свет факелов.