Ты будешь одинок в своей могиле - Джеймс Хэдли Чейз

голос произнес:

– Это копы! Эй, Джо! Это легавые!

– А ну отвали! – рявкнул один из полицейских. – Отвали, тут не твое дело! А то получишь пулю!

Раздался выстрел, затем крик. Еще чьи-то ноги затопали по лестнице. Я сдернул простыни с кровати, связал их вместе и подбежал к окну. Снова прогремел выстрел в коридоре. Если не удрать, то внизу меня встретит отряд по ликвидации беспорядков. Я вывернул карманы и отдал девушке все деньги, что у меня были.

– Пока, сестренка, – сказал я. – Спасибо!

Полицейский выстрелил сквозь дверь. В коридоре, похоже, палили из «Стена».

Я поднял раму окна.

– Ну ты молодец! – воскликнула блондинка. Она совсем проснулась. – Мне это нравится! Только шею не сломай.

Я завязал один конец простыни узлом, выбросил простыню в окно и сел на подоконник.

– Опусти раму и прижми этот конец, – попросил я. – Давай, быстрее! Я угощу тебя выпивкой на днях.

Стрельба в здании участилась. Девушка закрыла окно и помахала мне.

Я ухватился за простыню и быстро спустился. Не успел я коснуться земли, как услышал голос:

– Ага! Вот ты где!

Ко мне метнулась тень. Чья-то рука взяла меня за плечо.

Но я не был в настроении продолжать эти игры и поэтому провел апперкот правой прямо в челюсть этому парню. Он задохнулся и повалился вперед, ухватив меня за пиджак. Я оттолкнул его, он со стоном упал на четвереньки и остался в этом положении.

А я побежал по переулку к своей машине.

3

Было уже три часа ночи, когда я припарковался возле многоквартирного дома на Готорн-авеню. Здание стояло в стороне от проезжей части, а во внешнем дворе красовались большая чаша и фонтан – единственный признак, по которому дом можно было отличить от других таких же.

Я бывал тут и раньше. Это был настоящий кроличий садок – все квартиры маленькие, рядом друг с другом, и все дорогие. Главное преимущество дома состояло в звукоизоляции, но я предпочел бы жить в палатке.

Мисс Болас снимала двухкомнатную квартиру на первом этаже с окнами на восток. Я решил, что не буду ее компрометировать и не пойду через парадный вход. Консьерж вряд ли отнесется благосклонно к гостю одинокой молодой леди в такой час. Поэтому я прошел через пышную лужайку мимо чаши и фонтана и по асфальтовой дорожке направился к створчатому окну в пол, которое вело в ее гостиную.

В квартире было темно. Я заглянул в следующее окно – это было окно спальни – и легонько постучал по стеклу. Спала Гэйл, должно быть, чутко: я стукнул всего три раза, а через щелочку в шторах уже пробился свет. Я отступил, сдвинул шляпу на затылок и нашарил сигареты. Было жарко, я устал и надеялся, что она угостит меня виски.

Когда я закуривал, занавески разошлись, Гэйл выглянула и посмотрела на меня. Я смутно различил ее лицо, но она меня видела хорошо при свете огонька спички.

Я улыбнулся ей. Она показала жестом на соседнее створчатое окно и исчезла. Шторы задернулись.

Я подошел туда, и в это время мне на лицо упала капля дождя. Уже минут десять на небе сгущались тучи. Похоже, начинался сезон дождей. Ну, ничего. По мне, так эта жарища гораздо хуже.

Створчатое окно открылось как раз в тот момент, когда дождь полил всерьез.

– Привет, – сказал я. – Дождь идет.

– Ты меня разбудил, чтобы это сообщить? – спросила Гэйл, придерживая створку.

В гостиной у нее за спиной горел торшер.

– И это, и еще кое-что. Войти можно? Хотелось бы выпить.

Она отступила в сторону.

– А я услышала стук и решила, что это грабители, – сказала она. – Должно быть, мне снились грабители.

Я вошел в маленькую комнату. Она была довольно уютной, хотя мебель, на мой вкус, была слишком современной. Уселся в кресло в виде буквы S и бросил шляпу на стоявший рядом диван. Зевнул и одобрительно осмотрел мисс Болас.

Она была в устричного цвета халате поверх бледно-голубой крепдешиновой ночной рубашки. На ножках – тапочки с меховой оторочкой, рыжие волосы схвачены на затылке голубой лентой.

Гэйл совсем не выглядела заспанной, макияж был на удивление свежим. В чуть раскосых зеленых глазах проглядывало удивление, а может быть, и раздражение, которое она, впрочем, старалась скрыть.

– Черт с ними, с грабителями, – сказал я. – Выпить-то дашь?

– Что у тебя стряслось? – поинтересовалась она, подходя к буфету. – Я, должно быть, сильно на тебя рассержусь, – продолжила она. – Ты ведь никогда еще не видел меня сердитой?

– Кажется, нет. А почему ты рассердишься?

Она налила хорошую порцию виски, добавила содовой «Уайт-Рок» и протянула мне.

– Потому что я не люблю, когда меня будят таким образом. Ты что-то много на себя берешь.

Я попробовал напиток – он был отличным.

– Ну да, наверное, – согласился я и с легким вздохом поставил стакан на столик. – Но я к тебе не просто так пришел, а по делу. И дело такое, что ждать до завтра нельзя.

Девушка присела на подлокотник дивана, скрестив ножки, и посмотрела на меня вопросительно:

– Что за дело?

Я затянулся, выпустил дым в потолок и ответил:

– Ли Тайлера застрелили около часа назад. Две пули в середину груди, а третья угодила в яремную вену.

Повисла очень долгая пауза. Молчание нарушало только ворчание холодильника в маленькой кухне по соседству.

Я смотрел на Гэйл. Она была спокойна. Руки скрещены на груди, глаза ничего не выражают, губы плотно сжаты. Недаром говорят, что она отлично играет в покер. Такая ничего не выдаст.

– И кто его застрелил? – спросила Гэйл, когда пауза уж слишком затянулась.

– Тот же, кто убил Дану, Лидбеттера и Аниту, – ответил я. – А ты, оказывается, любишь темнить. Я ведь не знал, что вы с Анитой давние подруги. И что Тайлер был твоим любовником.

– Это очень старая история, – пожала она плечами. – А как ты узнал?

– Познакомился с типом, которого зовут Ник Недик. Он показал мне фотографию Тайлера. Ты тоже на ней была.

– Давай-ка лучше выпьем кофе, – предложила Гэйл, вставая. – Думаю, у тебя теперь будет много вопросов.

– Давай приготовь.

Я потянулся, включил электрокамин и добавил:

– Можно сейчас поговорить, можно попозже. Но ты, похоже, не очень переживаешь из-за смерти Тайлера?

– А что мне переживать? Мы давно расстались, я уже забыла о его существовании.

Она направилась в свою кухоньку, а я откинулся на спинку кресла.

Кольт 45-го калибра врезался мне в бедро, поэтому я вытащил его и стал разглядывать оптический прицел – он был очень любопытный. Потом я направил пистолет на синюю вазу, стоявшую на каминной полке и посмотрел через прицел. Ничего