История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа - Павел Остапенко

Филипп IV, получивший прозвище Красивый[140], занял престол после смерти своего отца Филиппа III будучи 17-летним юношей. Хитрый, энергичный и неразборчивый в средствах, он брался за самые сложные дела с предприимчивостью юноши и вел их с рассудительностью опытного человека.

Дед Филиппа IV Людовик Святой считал задачей своей жизни следование христианским заповедям при решении государственных дел; мысли же его внука занимало увеличение королевских владений и подчинение всех сторон государственной жизни власти короля.

По мере того как Франция становилась все более централизованной, у нее появлялось все больше поводов для конфликта с папским престолом, который продолжал властно вмешиваться в дела европейских государств, претендовать на господство в Европе и «во всем мире». К моменту царствования Филиппа IV перед Францией встала задача не только освободиться от вмешательства пап во внутренние дела страны, но и подчинить себе церковь и сделать ее орудием своей политики.

Самым значимым событием для укрепления французской государственности в правление Филиппа IV было столкновение с папой Бонифацием VIII. Его избрание произошло в декабре 1294 года, когда ему минуло 76 лет, через несколько дней после того, как под давлением Бонифация предыдущий понтифик Целестин V отрекся. Введение в сан Бонифация было обставлено со всевозможной пышностью, в то время как 80-летнего Целестина заточили в крепость, где он и окончил свои дни. Действительно, знаменательное начало понтификата.

Как бы там ни было, Бонифаций VIII отличался неиссякаемой энергией и упорством, которых не утратил с годами. Петрарка писал о нем, что он не знал «владыки более неумолимого, которого трудно сокрушить оружием, а склонить смирением или лестью невозможно». На фоне притязаний Бонифация стремления и задачи, которые ставили перед собой и папским престолом Григорий VII и Иннокентий III, кажутся скромными. Но его попытки расширить круг государств, находившихся в вассальной зависимости от пап, его властное вмешательство с этой целью во все международные дела того времени неизменно заканчивались крахом. В лице Бонифация VIII папство померилось силами с окрепшей королевской властью и потерпело в этой борьбе сокрушительное поражение.

Во время войны Филиппа IV с английским королем Эдуардом I Папа предложил решить спор между ними в папском суде, что, вообще говоря, было в обычае того времени. Эдуард, находившийся в затруднительном положении, принял это предложение. Но Филипп, дела которого шли успешно, обиделся на повелительный тон Бонифация и отвечал, что дело не подлежит папскому суду и что французский король в мирских делах вообще никому не подвластен, а потому он может принять Бонифация посредником лишь как частное лицо, а не как Папу. Тогда раздраженный Бонифаций вступился за французское духовенство, жаловавшееся ему на обременительные налоги и на другие притеснения Филиппа[141], и в феврале 1296 года обнародовал буллу Clericis laicos. В ней он с горечью говорил, что миряне враждебны духовенству, что они, превышая свою власть, берут себе церковные имения и доходы, объявлял, что подвергает отлучению от церкви тех государей, которые без согласия Папы налагают подати на духовенство, и тех духовных сановников, которые будут платить такие налоги. В булле никто не был назван, но было ясно, что угроза обращена против французского короля.

Вскоре, можно сказать, в ответ на буллу Бонифация, Филипп IV запретил вывозить из Франции без королевского разрешения монету, золотые или серебряные вещи и другие драгоценности. Таким образом, папский престол больше не мог получать доходы из Франции без разрешения Филиппа. Папа опубликовал новую буллу, в которой обращался прямо к французскому королю, говоря ему, что если запрещение вывоза распространяется на предметы, посылаемые духовными лицами, то оно нарушает право церкви, и смягчал свою прежнюю буллу примирительным истолкованием ее выражений.

Филипп снова отвечал, что, по примеру своих предков, готов следовать предписаниям Папы во всех духовных делах, но в делах мирского управления не может подчиняться никому. Твердость короля напугала Бонифация, находившегося тогда в ожесточенной ссоре с могущественным итальянским родом Колонна и другими приверженцами свергнутого им Целестина V. Папа понимал, что не найдет поддержки даже у французского духовенства, а потому, формально не отменяя буллу Clericis laicos, обнародовал в июле 1297 года такое ее толкование, что она фактически полностью отменялась относительно французского короля. Кроме того, Бонифаций причислил к лику святых Людовика IX, деда Филиппа, и снова предложил быть посредником между Филиппом и Эдуардом, но уже не по сану папы, а только в качестве человека, уполномоченного на это Филиппом. Французский король согласился, а Эдуард еще раньше принял это посредничество. 27 июня 1298 года Папа решил спор между Эдуардом и Филиппом в пользу последнего. Свое же решение в качестве третейского судьи Бонифаций утвердил уже в качестве Папы и объявил, что тот из королей, который не подчинится ему, навлечет на себя церковное наказание. Угроза, конечно, была направлена против Эдуарда, поскольку Филипп был полностью доволен этим решением и не имел никаких оснований его нарушать.

Вскоре утихнувшая было вражда между Папой и французским королем вспыхнула с новой силой. Человек от природы надменный, Бонифаций, ободренный успехом юбилейного торжества 1300 года, стал еще высокомернее. На этом юбилее он явился облаченный, кроме знаков папского сана, и в знаки императорского достоинства. Один из кардиналов произнес речь, в которой говорил, что Папа, как наместник Христа, является верховным владыкой и в церковных, и в мирских делах, поэтому церковь обязана поражать и церковным, и мирским мечом людей, противящихся соединенной в руках Папы духовной и мирской власти. Бонифаций отнял у короля прежнее разрешение брать налоги с французского духовенства и пригласил французских прелатов, докторов богословия и других церковных сановников приехать к 1 ноября 1302 года в Рим на Собор, «чтобы принять решения, надобные для славы Бога и апостольского престола, для охранения католической веры и церковной свободы, для исправления короля и государственного устройства, для устранения злоупотреблений и для введения хорошего управления во французском государстве».

Бонифаций отправил королю гневную буллу, в которой уведомлял его о созыве Собора, перечислял возводимые на него обвинения и требовал, чтобы Филипп прислал на Собор уполномоченных защищать его. Бонифаций говорил в этом послании, что Бог поставил Папу над королями и народами исторгать и расторгать, строить и насаждать от имени Божия, потому Филипп не должен думать, что не имеет над собой никого высшего, не подвластен главе церкви; он должен удалить от себя дурных советников, внушающих ему такие мысли.

Филипп решил собрать представителей сословий, чтобы они решили его спор с Папой. К тому времени во Франции национальные чувства уже развились среди всех слоев населения, и поэтому, при правильной подаче сути спора, Филипп рассчитывал получить одобрение. 11 февраля 1302 года папская булла была публично сожжена в Париже в присутствии короля, вельмож и множества народа, а 8 апреля в храме Парижской Богоматери собрались первые в истории Франции Генеральные штаты. Кроме вельмож и духовных сановников там присутствовали и депутаты городов.

Легист Пьер Флот изложил собранию надменные притязания Папы, упреки и клевету его на короля, но в подтверждение своих слов прочел не подлинную папскую буллу, а подложную, составленную в Париже[142]. В ней куда резче, чем в подлинной булле, говорилось о подвластности короля Папе не только в церковных, но и в мирских делах. Прочитав ее, Флот перечислил поборы, которым подвергает Папа французскую церковь, самовластные поступки, какими он нарушает ее права и независимость французского государства, и просил Генеральные штаты дать точный и решительный ответ, может ли король рассчитывать на их поддержку, если примет меры для ограждения чести и независимости государства и для избавления французской церкви от нарушения ее прав.

Вельможи и депутаты городов после непродолжительного совещания отвечали, что готовы поддерживать короля, не щадя своего имущества и жизни; духовенство после некоторого колебания объявило, что и оно будет помогать королю в защите чести и прав государства и короны. Оно только просило у короля разрешения ехать в Рим на Собор по приглашению Папы, но король отказал ему в этом. Почти все французские прелаты покорились воле короля, в Рим поехали лишь немногие, причем их имения Филипп тут же конфисковал.

Раздраженный наказанием своих послушных слуг, Бонифаций на римском Соборе обнародовал знаменитую буллу Unam Sanctam, в которой была сформулирована папская программа-максимум. Католическая церковь, заявлялось в ней, имеет только одно тело и одну голову, она не есть чудище о двух головах, ее главой является Христос и наместник Христа. Есть два меча — духовный и светский. Духовный меч находится в руках Папы, светский — в руках государей, но государи могут пользоваться им лишь для церкви, сообразно с волей Папы. «Духовная власть должна ставить земную власть и судить ее, если она уклонилась от пути истинного…». И булла заканчивалась словами: «Мы заявляем и провозглашаем, что во имя спасения всякая тварь должна быть подчинена Папе».