Наши уже не придут 3 (СИ) - RedDetonator

Батбаяр — это переводчик из 1-й дивизии НОАК, но родом он из монголов и решительно непонятно, как его записали в китайцы…

— Она же из уйгур, товарищ полковник, — покачал головой толмач. — Надо на уйгурском.

— Тебе лучше знать, — вздохнул Георгий.

Батбаяр перевёл слова полковника. Девица ответила что-то утвердительное.

— Говорит, что да, — перевёл толмач.

— Переведи: ты не хочешь быть с ним? — попросил Жуков.

— Хочу, — ответила Ильхамия, в интерпретации Батбаяра.

— Та-а-ак… — нахмурил брови Жуков. — Как это понимать?

— Я могу сказать, что думаю, товарищ полковник? — спросил толмач.

— Говори, — разрешил Георгий.

— У неё положение не из завидных — обещана была одному, украл другой, неизвестно, что они там творили в горах, поэтому она считается порченой, — озвучил свои мысли Батбаяр. — После такого её никто замуж не возьмёт, поэтому она проходит незамужней до конца дней своих. Этот молодой — её единственный шанс. Так что, это понятно, чего она хочет остаться с ним.

— Всё не так! — выкрикнул Мирас на русском.

— А-а-а, так ты на нашем говоришь, — заулыбался Георгий. — Ну, расскажи, как оно было, на самом деле…

— Я её не крал! — возмущённо заявил парень. — Мы сбежали вместе, потому что она была обещана мне ещё в день моего рождения! Её дед договорился с моим отцом, что мы с ней будем вместе, но потом её дед умер, а затем и мой отец, поэтому её отец решил, что вправе попрать договор мёртвых. Это не по закону!

— Ох… — приложил Георгий руку к лицу. — Ильхамия точно не против?

— Не против! — воскликнул Мирас.

— Я не тебя спрашиваю, — посуровел Жуков взглядом, из-за чего парень резко осёкся. — Батбаяр, будь добр, опроси эту барышню — действительно ли она желает быть с этим юношей.

— Я не юноша — я мужчина! — заявил Мирас.

— Не доводи до греха, умоляю, — попросил его Георгий. — Не забывай, с кем разговариваешь. Закрой рот и стой, иначе… Лучше тебе не знать, что иначе.

Парень покладисто умолк, а Батбаяр начал спокойный опрос девицы.

— Утверждает, будто бы не против, — пришёл толмач к заключению. — Вроде бы, точно.

Нужно было принимать решение.

— Ладно, — вздохнул Георгий. — Раз вы считаете меня наместником Ленина на этой земле, то вот вам моё решение: помолвку Ильхамии с тем покойным беком, как его…

— Алымжаном, — подсказал Батбаяр.

— Да, с Алымжаном, считать недействительной, по воле Ленина, — кивнул Жуков. — А Ильхамия и Мирас, с благословения Ленина, заключат официальный брак и с тех пор будут жить вместе. Если родственники или иные «доброхоты» посмеют как-то препятствовать их счастью и насильственно увести Ильхамию из семьи или причинить вред Мирасу, то на них обрушится гнев самого Ленина — вся мощь Народно-освободительной Армии Китая. Это моё последнее слово по этому вопросу.

— Мы лишь покорно примем твою волю, полковник-агза… — склонился аксакал Исмаил.

— Всё, аудиенция закончена, — вздохнул уже сильно уставший Жуков.

Ему скоро предстоит покинуть Синьцзян — его работа почти закончена.

Офицеры НОАК, из этнических китайцев, дунган и уйгур, уже приняли полноценное командование, так как теперь у них достаточно опыта, чтобы управлять этой махиной в виде двух механизированных дивизий.

Жуков до сих пор не чувствовал, что вот здесь, в Синьцзянской ССР, находится в своей стране. А это было именно так — Синьцзян, в результате референдума, проведённого местным Советом в крупных городах и деревнях, с 89% голосов «за», проголосовал за вступление в СССР.

Теперь НОАК укрепляет перевалы, чтобы было где и как встретить возможную агрессию от клики Ма, которой не понравилась такая резкая смена соседей…

Но это не будет проблемой Жукова, ведь скоро ему, вместе с Малиновским и Георгули, отправляться в Иранскую ССР, тоже часть страны, где предстоит заниматься подготовкой местных офицеров.

Одно было по-своему приятно — Василевский, Толбухин и Буланов, которых отправили брать Маньчжурию, до сих пор возятся там, а он с Малиновским и Георгули уже отлично справился со своей задачей, пусть и не без проблем. Генерал-майор Немиров возлагал на него определённые надежды и Жуков посчитал, что оправдал их полностью — Синьцзян стал советским…

Но против Василевского выступают куда более серьёзные силы, чем против Жукова — там организованные армии, которые могут наступать и организованного отступать. А против Жукова были бандиты, мятежники и… пустыня. И ему до сих пор не понятно, кому пришлось сложнее.

«Может, по пути в Иран, удастся заглянуть к родителям?» — подумал Георгий. — «Дадут же мне отдохнуть хоть не много?»

Примечания:

1 — О возможных намерениях Троцкого, через призму «дискуссии о профсоюзах» — и снова в нашем спокойном ночном эфире рубрика «Red, ты зачем мне всё это рассказываешь⁈» — он никогда не говорил об этом напрямую, но его действия говорят лучше тысячи слов. В нашей с тобой истории, уважаемый читатель (да-да, я никогда не дам тебе забыть, что я тебя уважаю), с конца 1920-го года происходила «дискуссия о профсоюзах», в ходе которой Шляпников, Медведев, Коллонтай и другие требовали передать все дела СНК в ВЦСПС. Мотивировалось это тем, что профсоюзы — это, буквально, вся страна. Все рабочие и крестьяне, так или иначе, предполагались в профсоюзах, которые сами должны были вырабатывать планы и осуществлять управление страной, во всех аспектах. Ленин же топил за централизацию, так как понимал, что профсоюзы всегда будут за свою местность, то есть, неизбежно было бы перетягивание одеяла то в одну, то в другую сторону. Потом в эту дискуссию ворвался Троцкий, который опубликовал тезисы «О мобилизации индустриального пролетариата, трудовой повинности, милитаризации хозяйства и применении воинских частей для хозяйственных нужд», в которых предлагал всеобщую трудовую повинность и милитаризацию общества. Эту позицию назвали «платформой Троцкого» и она включала в себя милитаризацию рабочих, которую должны будут проводить профсоюзы. Тут нужно добавить немного контекста. В тот период Гражданская война ещё не была завершена и, чтобы победить в ней, Ленин и без всяких советчиков был вынужден прибегнуть к введению трудовой повинности (тут с края экрана выглядывает Ларин и звонко выкрикивает Toasty!), причём сделал это он задолго (10 декабря 1918 года) до этой дискуссии, в рамках военного коммунизма, о которым ты уже читал. То есть, решительно непонятно, зачем бы это было нужно, раз СНК РСФСР и так проводит радикальную политику, которая не нравится вообще никому. Так зачем эта тотальная милитаризация рабочего класса? А затем, что мировая революция. Максимально милитаризованное общество, с самого низа, то есть, от рабочих, очень удобно для формирования плацдарма для наступления на Европу. Представь себе, уважаемый читатель, общество войны и для войны. Японская империя + Третий Рейх × 2 = то, что задумал Лев Давидович для Советской России. И если бы у него получилось, мировая война началась бы гораздо раньше, чем все думают и в ней бы весь мир воевал против СССР. Троцкий, в эмиграции, старался не вспоминать обо всём этом, потому что тогда бы его новые товарищи задались вопросом: «А против кого он всё планировал?» А в 1920-м году он открыто призывал к этому, потому что с помощью России он мог бы попытаться устроить мировую Революцию, сначала в Европе, а затем и в остальном мире. Но тогда бы пришлось принести в жертву Россию, которая и послужила бы топливом для мировой революции. То, в чём у либералов принято обвинять Ленина и большевиков, вполне могло быть идеей Троцкого и ему сочувствующих, тогда как марксизм-ленинизм предполагает строительство коммунизма в отдельно взятой стране и не предполагает боевых действий против всего мира. Так что то, из-за чего Немиров боится себя у штурвала, покажется невинной ерундой, по сравнению с тем, к чему стремился Троцкий. И это, на секундочку, не в лайт-версии СССР, которая состоялась в романе, а в ходе кровавой Гражданской войны, разрушившей промышленность и сельское хозяйство страны. Но Троцкому, судя по всему, было всё равно. И это не помешало ему потом, когда он эмигрировал за рубеж, сетовать в духе Гинденбурга: «такую страну просрали, мы были в шаге от победы, нам был нанесён удар в спину» и так далее. Так что, когда мне говорят с серьёзным лицом, дескать, «партия пошла не тем путём, а Троцкий бы вот…» мне сразу становится смешно. Наверное, ему надо было дать немного порулить, чтобы стало понятно, что с этим субъектом СССР не по пути. Ещё один очень важный момент. В нашей с тобой истории получилось так, что РККА было создано в том числе при непосредственном участии Троцкого, который был председателем Реввоенсовета, который им и оставался по состоянию на 1920-й год. И тут он предлагает милитаризовать профсоюзы, то есть, поставить в их главе рабочих, служащих в РККА. Получается, людей, которые как-то связаны с органом, в котором он председательствует. Трудно ли было бы, возникни такое желание, захватить власть, при таком-то раскладе? Но, ладно, вся эта сноска — это лишь моё мнение. Я бы советовал тебе, уважаемый читатель, перепроверить всю информацию и поступать так каждый раз, когда RedDetonator смеет раскрывать свой рот и излагать какие-то свои мысли в сносках. Ведь может оказаться, что всё это лишь стечение обстоятельств, что Троцкий продвигал идею, ведущую к радикальному усилению его политических позиций (профсоюзы — это, буквально всё и если бы ребята Троцкого сидели в каждом профсоюзе — Троцкий бы получил власть, которая и не снилась его отцу) в Советской России, и ничего плохого или неоднозначного потом он делать не собирался. И идея мировой революции, наверное, была бы им задвинута на второй план, ведь, подумаешь, что он топил за неё всю свою жизнь… А милитаризация рабочего класса ему нужна была лишь для того, чтобы побыстрее восстановить страну из руин Гражданской войны и больше ни для чего. Правда, теперь мы этого уже не узнаем, так как Ленин не принял идеи ни Троцкого, ни Шляпникова, а сделал по-своему. В итоге страна восстановилась весьма стремительными темпами, а затем, уже при других людях, но на базе предпринятых Лениным и СНК действий, начала экономическое чудо 30-х годов. Главная мысль — эта сноска является лишь моим мнением и интерпретацией того, что мне известно о «дискуссии о профсоюзах», а что там и как, какую пищу для размышлений из всего этого извлекать или не извлекать — это твоё личное дело, уважаемый читатель. И это касается КАЖДОЙ сноски в КАЖДОМ томе этого цикла. Вотака… это самое, малята.