ВДВ. С неба — в бой - Михаил Скрынников

Утром перед вылетом комдив провел с командованием полков служебное совещание, на котором обратил внимание на состояние воинской дисциплины, боевой готовности, а также не обошел стороной вопросы быта военнослужащих. После совещания мы убыли на аэродром. Там нас предупредили, что над перевалом плохая погода. Пришлось экипажу сделать большой крюк, чтобы обойти грозовой район. Летели на малой высоте, самолет швыряло в разные стороны, полет продолжался минут тридцать. На такой высоте в маленьком самолете чувствуешь себя омерзительно. Все же район обошли, и наш «Ан-2» резво перепрыгнул через горы, и мы оказались в Ферганской долине, которая сверху пленяла своей красотой, особенно садами. Вдалеке показался знакомый нам аэродром, и через минуту-другую мы уже заруливали на стоянку самолетов «Ан-2». Рядом со стоянкой нас дожидался транспорт, который доставил нашу группу к штабу дивизии. В кабинете увидел на рабочем месте помолодевшего Пантюшенко. Он поздравил меня с новой должностью: «Слушай, просмотрел твой отчет о проделанной работе за мое отсутствие. Молодцы, вот что я вам скажу. Ладно, мужики, меня просил зайти Кузнецов. Пойду, неудобно опаздывать». Мы подумали, комдив вызывает шефа по какому-то вопросу. Однако не угадали. Оказывается, в пятидесятые годы Кузнецов в Алма-Атинском десантном училище был курсантом во взводе, которым рулил Пантюшенко. Кузнецов всегда с уважением относился к своему первому командиру и воспитателю в знак благодарности за заботу и внимание. В пятьдесят девятом году десантное училище из Алма-Аты переехало в Рязань. Тем не менее Кузнецов, как только узнал о том, что Пантюшенко служит в дивизии, сразу пригласил к себе. Беседовали они долго. Начальник вернулся от комдива в хорошем настроении, а вечером после службы шеф мне говорит: «Пойдем, зайдем в парк боевых машин, хочу тоже взглянуть на это чудо». В парке нас дожидались Качанов, Хабаров и несколько механиков-водителей. После осмотра сказал: «Машины что надо, нам бы такие во время войны».

Утром на построении перед нами, офицерами, предстал командир уже не в звании полковника, а в новенькой генеральской форме. Я даже позавидовал белой завистью. В связи с назначением меня на новую должность круг моих обязанностей не ограничивался только дивизионной ротой, а я должен был проводить политику Пантюшенко в полках по улучшению качества разведывательной подготовки. Ведь я стал правой рукой шефа разведки, вторым человеком в иерархии разведки дивизии. По службе часто приходилось встречаться с комдивом, и у меня сложились хорошие служебные отношения с ним. Кузнецов был человеком уравновешенным, трудолюбивым, не терпящим расхлябанности. В его бытность комдивом, особенно в первые месяцы, полным ходом шло перевооружение дивизии. Чуть ли не ежедневно в гарнизоны прибывали железнодорожные эшелоны с боевой техникой. В короткие сроки два полка в дивизии были укомплектованы боевыми машинами, созданы штатные разведроты, в которые были подобраны на конкурсной основе офицеры и личный состав. Естественно, работы у шефа прибавилось, в том числе и командировок. Часто приходилось мотаться в Чирчик и помогать организовывать боевую подготовку. Через некоторое время пришел черед проводить в заграничную командировку Кузьменко. Как водится в подобных случаях, ему на построении офицеров вручили грамоту, а также устные напутствия на дорогу. На свободную должность прибыл командир чирчикского полка, подполковник Стокоз, человек высокой культуры, но достаточно строгий. Часто бывая в командировках по инспектированию частей и подразделений дивизии, он легко решал с ним вопросы, связанные с подбором офицеров в дивизионную роту. Иногда исполнял обязанности Пантюшенко, но шеф, видя, что это идет только на пользу службы, не одергивал меня. Поэтому наше хорошее взаимопонимание с начальником штаба сохранялось до самого отъезда его за границу. Как-то в один из обычных рабочих дней к нам в кабинет зашли Белявский и командир ошского полка. Кадровик обращается к шефу: «Игорь Григорьевич, как ты смотришь на то, что мы заберем у тебя Михайловского? Командир полка просит его к себе начальником штаба батальона». — «Возражений с моей стороны нет, ротный вполне достоин этой должности», — сказал Пантюшенко. «Ну вот, командир, вопрос о вакантной должности закрываем», — сказал Белявский. Командиром роты стал Качанов. Этим же приказом заместителем роты назначили Хабарова. В связи с кадровыми перестановками сбоя в боевой подготовке не было. Занятия продолжались проводиться с высоким качеством и, самое главное, на боевых машинах. В принципе процесс освоения боевых машин закончился, и начался период наращивания профессионализма. Хороший коллектив подобрался в разведроте ферганского полка, который возглавил Алиев, ему в помощь направили Шатского, офицера из дивизионной роты. В разведроте ошского полка коллективом офицеров руководил Манюта (о таких офицерах говорили, из него выйдет толк), а бывший командир роты Пархоменко стал замкомбатом в этом же полку. Да и в чирчикской разведроте благодаря командиру полка был дружный коллектив.

В середине семидесятых разведка в дивизии была на высоте в основном из-за того, что Пантюшенко своим авторитетом заставил командиров полков повернуться к разведке лицом, а Кузнецов в этом ему помогал. Одним словом, за широкой спиной шефа служить было одно удовольствие. Разведчикам доверялись самые ответственные задания, которые планировались в дивизии и полках. Однажды по указанию из Москвы в Фергану прибыла группа исследователей. Они занимались продовольственным рационом и средствами выживания космонавтов, которые после работы на орбите по каким-то причинам могли приземлиться в пустынной местности. Выполнение этого важного задания было доверено разведчикам взвода Хабарова, а поскольку нового взводного еще только подбирали, то Леониду временно приходилось совмещать две должности.

В связи с этим вспоминается забавный случай. Нетрудно представить состояние молодых, здоровых парней после многочасового перехода со всевозможными тактическими выкрутасами по тяжелой местности, когда они подходили к лагерю. Ноздри их улавливали вкусный запах борща или каши. Первые дни они крепились. Конечно, у них была гордость: ведь это им доверили испытание сухого пайка космонавтов, который после их критических замечаний, рекомендаций, возможно, с какими-то изменениями будет принят на вооружение. Однако прошло всего несколько дней, очень заманчивый своей формой и красивой оберткой паек становился малопригодным для проголодавшихся и уставших парней. Вскоре они потихоньку стали часть пайка обменивать у старшины роты на банку тушенки. Конечно, все это делалось тайком. Занимаясь экспериментом в тяжелых климатических условиях, разведчики научились добывать воду в пустынной местности при помощи каких-то серебристых накидок, которыми была обеспечена группа. Когда разведчики двигались по пескам в этих накидках, они были похожи на людей с других планет. Конечно, за ночь воды набиралось ровно столько, чтобы утолить немного жажду, пока не подоспеют команды спасателей. Все действия личного состава группы строго контролировались и хронометрировались членами комиссии, но случай с тушенкой все же был. Между прочим, и солдатской тушенке получилась неплохая реклама.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});