Холостячка - Кейт Стейман-Лондон

участников, был самый плотный график съемок – за шесть дней им предстояло посетить аж четыре города, разбросанных по всей Америке. На поездку к родным Люка во Франции не хватало ни времени, ни бюджета, поэтому Би предстояло встретиться с ним и его друзьями в его ресторане в Нью-Йорке.

Все еще дуясь на Люка за поведение в Марокко и сомневаясь в его мотивах, Би попросила Элисон на предстоящую встречу нарядить ее по-боевому – как сексуальную стерву, с которой лучше не связываться. В итоге они остановили выбор на обтягивающих кожаных легинсах в паре с шелковой черной блузкой (верхние пуговицы расстегнуты, открывая вид на кружевную сорочку с низким вырезом), туфлях от «Александр Маккуин» с острым носом на высоких каблуках и роскошном темном тренче, небрежно накинутом на плечи. Образ завершался распущенными волосами с крупными волнами, смоки айс, накладными ресницами и мягкими, пухлыми губами. Взглянув на себя, Би решила, что за весь сезон не выглядела более сексуально.

А встретившись с Люком в элегантном зеркальном фойе ресторана, она поняла, что тот согласился бы с ее оценкой. Он помог ей снять пальто, задержав ладони на талии и скользнув по бедрам, после чего поцеловал в щеку.

– Господи, как же ты аппетитно выглядишь, – хрипло прошептал он ей на ухо. – Так бы и съел тебя вместо ужина.

– А я бы тогда что ела? – Би холодно усмехнулась и вошла в ресторан, Люк побрел за ней.

Основной зал ресторана был оформлен в черных тонах, со множеством прямых линий и острых углов, жесткими стульями, низкими потолками и лакированными поверхностями, тем самым напоминая берлогу. Би могла понять, почему этот ресторан относится к тем, в которые ходят трейдеры-выпендрежники и мажоры-бездельники, которым ничего не стоит спустить тысячу-другую за ночь. В дальнем конце зала за стеной из мутного стекла виднелась кухня, где полным ходом шла подготовка к ужину – съемки решили провести днем, перед вечерним наплывом посетителей. Энергия и суета работников, а также мысль, что все они подчиняются Люку, отвлекли Би, и она едва не прошла мимо стола, за которым их ждали друзья Люка.

– Ребята, это Би, – объявил Люк, и к ним повернулись трое самых привлекательных людей, которых Би когда-либо встречала.

– Стефания, – представилась высокая брюнетка с кремово-алебастровой кожей и бойким английским акцентом, поднявшись, чтобы пожать Би руку и поцеловать в щеку, будто они старые подруги. – Люк рассказывал нам о тебе.

– Надеюсь, только хорошее?

– Ну разумеется! Он просто по уши в тебя влюблен. Таков уж наш Люк, верно? Никогда не отказывает себе в удовольствии.

– Я заметила. – Би бросила на Люка короткий взгляд, и он озорно улыбнулся в ответ.

– А это моя коллега, Изабо.

Изабо, чернокожая парижанка, выглядела настолько элегантно, словно только сошла с подиума: низко сидящие на бедрах шелковые брюки водопадом ниспадали вниз, а волосы на голове были закручены во множество крошечных пучочков.

–  Enchantée! – Изабо тоже поцеловала Би в щеку. – Шикарная блузка!

– Спасибо. А у тебя потрясающие брюки.

– Эти, что ли? А! – Изабо пренебрежительно махнула рукой. – Я состряпала их за пару часов.

– Так ты дизайнер? – У Би загорелись глаза.

– Нет, представь себе, она занимается каким-то маркетингом! – Стефания закатила глаза. – Просто она гораздо красивее и талантливее нас.

– Только не тебя, chérie[25].

Мило улыбнувшись, Изабо поцеловала Стефанию. Би сразу же прониклась к девушкам симпатией.

Последним представился Боаз, израильтянин и тоже повар. Они с Люком вместе начинали работать в «одном дерьмовом фьюжн местечке в Бруклине, никакого вкуса» (по словам Боаза), однако позже он стал совладельцем ресторана в другом районе Бруклина, о чем Люк сообщил с нескрываемой завистью.

– И у тебя будет ресторан, очень скоро, – успокоил его Боаз, обнимая товарища за плечи и массируя шею.

– Ага, ты уже несколько лет так говоришь, – проворчал Люк.

– Но теперь ты большая звезда, верно? – Боаз повернулся к Би и подмигнул ей. – Ты воплощаешь в жизнь все его мечты.

Би поджала губы – именно поэтому она и не доверяла Люку. Однако продолжить тему не удалось, ибо появились официанты с едой: белой рыбой, запеченной на гриле с лимоном и помидорами, свежей зеленью в кислом горчичном соусе и полным горшком аппетитного кассулé – французского блюда из бобов с мясом.

– Вот это я понимаю! – сказал Боаз Люку. – О чем я тебе и говорил – именно такие блюда должны готовить в твоем ресторане, а не всю эту инстахрень.

– Этих блюд нет в твоем меню? – спросила Би.

– Non, я хотел приготовить для тебя что-то более традиционное, – объяснил Люк, – вроде того, что приготовила бы моя мать, будь она здесь.

– Видела бы ты блюда, которые он здесь стряпает! – рассмеялся Боаз. – Крошечные порции, все в виде каких-то башенок да загогулин. Внешним видом он заменяет содержимое.

– Mais non[26], это же не мое меню, – запротестовал Люк.

– Верно. – Би понимающе посмотрела на Люка. – Но даже если тебе приходится работать под чужим началом, разве тебе не хочется работать там, где ты сможешь готовить собственные блюда? Разве тебя не утомляет постоянно притворяться тем, кем ты не являешься?

– Я не всегда притворяюсь, – мягко возразил Люк, после чего повисло неловкое молчание.

– Рыба просто отменная, – разрядила напряжение Стефания. – Люк, помнишь, как мы ездили в то местечко в Кале…

– «Анжели сюр-ла-Мер», – подсказал Люк.

– Точно, «Анжели у моря»! – перевела она. – Крайне причудливое заведение с видом на скалы, и что за рыбу там подавали! – Она застонала от удовольствия. – Мы с Люком почти не вылазили из номера, но, когда начинался ужин, он хватал вещи и вылетал за дверь так быстро, что голова шла кругом.

– Ох, уж этот Люк, – рассмеялся Боаз. – Единственное, что он любит больше секса, – это еда.

Би вздохнула. Разумеется, Люк спал со Стефанией, как же иначе.

– Зависит от еды. И секса. – Люк улыбнулся и поцеловал Би в щеку, после чего она густо покраснела, вызвав всеобщее веселье. Би была ужасно смущена. Сколько еще Люк намерен намекать на то, что они переспали?

– Кстати, интересный вопрос, – задумчиво проговорила Изабо. – Если предложить вам выбрать между лучшим блюдом в вашей жизни или лучшей ночью любовных утех, я очень сомневаюсь, что кто-то выберет первое.

– Даже не знаю, – возразила Би. – Думаю, я бы могла.

– В самом деле? – Изабо выглядела заинтригованной.

– Воспоминание о сексе гораздо более относительно. Если человек, с которым у вас был отличный секс, окажется придурком, воспоминание будет испорчено. – Би пожала плечами. – В то время как реально потрясный чизбургер все равно остается реально потрясным чизбургером, независимо от того, кто сидел напротив вас, когда вы его ели.

– Чизбургер? И это твое лучшее блюдо в жизни? – поддел Люк. – Так по-американски!

– Прости, что разочаровала, – ответила Би, поймав его взгляд.

– Нисколько, – возразил Люк. – Но мне любопытно услышать о той подпорченной удивительной ночи.

Би покачала головой.

– Именно об этом