Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут - Хелен Браун

– Я знаю монахов, – сказал он. – Обошел немало монастырей в Азии, пока не понял, что все они похожи на греческих ортодоксов, среди которых я вырос. Зажигают свечи, кланяются и молятся. Везде одно и то же.

Он принес из подсобки кусок бордовой кожи. Цвет подходил идеально. Мастер порекомендовал обшить тапочки темной шерстью, поскольку монахи большую часть времени ходят босиком. Жизнь у них нелегкая, а с годами становится только тяжелее. Однажды ему довелось делать тапочки из овчины для старого тибетского монаха, у которого ужасно мерзли ноги.

– Их учат укреплять дух, – добавил мастер. – В Таиланде был один монах, который меня все время колотил. И кричал, что я должен падать на пол и терпеть. Спорить с ним было бесполезно. У них свой взгляд на мир, и все тут. Они не могут смотреть на вещи по-другому.

Я назвала нужный размер и внесла предоплату.

– Многие отказываются от буддизма, потому что в какой-то момент понимают: они просто сидят и наблюдают за жизнью, вместо того чтобы жить, – добавил мастер. – Так что не волнуйтесь за свою дочь. – Ему-то легко говорить. – Тапочки будут готовы завтра. Хотите познакомиться с моим монахом?

Он заговорщически подмигнул и подвел нас к полке, на которой ровными рядами выстроились мокасины. Поверх них спала большая полосатая кошка.

– Ей семнадцать, и она знает все. Помогает мне успокоиться и лечит, когда я болею. Она все время со мной разговаривает. А если хочет есть, подмигивает мне.

Какое-то время мы вместе любовались спящей кошкой.

– Пока у меня есть она, монахи мне не нужны, – улыбнулся мастер.

Я задумалась, сможет ли Лидия когда-нибудь почувствовать что-то похожее по отношению к Джоне. Вряд ли.

Воспользовавшись советом друга и опытного путешественника, я заглянула в аптеку за оранжевыми таблетками, которые выручат меня в случае диареи, и желтыми – с противоположным эффектом. Рядом располагался магазинчик, где продавали палатки и средства от насекомых. Филипп такие места обожал, а я всю жизнь старалась держаться от них подальше.

Продавец, чью внешность можно было охарактеризовать словами «человек против дикой природы», сразу спросил, куда я еду. Потом попросил повторить и был слегка ошарашен, узнав о причинах путешествия.

В свое время он жил под открытым небом в Намибии и мог немало рассказать о насекомых. «Мерзкие твари» – так он охарактеризовал их, после чего уговорил меня купить большую сетку от комаров, пропитанную репеллентом, и еще одну, поменьше, чтобы закрепить на шляпе. В Намибии ему пригодился обработанный средством от насекомых спальный мешок, так что его я тоже приобрела. Бродя между магазинных полок, я сама как следует надышалась репеллентами. Будучи человеком, который всю сознательную жизнь питался органическими продуктами, в тот день я получила пестицидов больше, чем за предыдущие тридцать лет.

Лидия предупредила, что нужно обязательно купить налобный фонарик на случай, если опять отключат электричество, а еще для того, чтобы отгонять крыс и по ночам освещать дорогу в туалет. Я добавила к этому походную подушку (справедливо рассудив, что раз в монастыре нет белья, то и подушек может не быть), прибор для удаления клещей и яркие антикомариные браслеты.

– Хорошего путешествия, – улыбнулся продавец, вручая мне кучу пакетов.

Он ведь несерьезно, да?

Джону мои покупки, естественно, заинтересовали. Когда я вывалила их на стол, он везде сунул нос, изучая непривычные запахи.

В отличие от кота, Катарина пришла в ужас.

– Пожалуйста, скажи, что ты не будешь носить шляпу с сеткой от москитов! – простонала она.

– Это будет на Шри-Ланке. Ты меня в ней не увидишь.

– Ну ма-ам! Это вообще не круто!

Следуя наставлениям продавца, я развесила москитную сетку на заднем дворе, чтобы она проветрилась. Я и забыла, что никакие антидепрессанты не могут ослабить «чемоданное» чутье нашего кота. Хотя до отъезда оставалось еще довольно времени, он понял, что я куда-то собираюсь, и теперь не отходил от меня ни на шаг. Катарина вывела его на прогулку в сад. Вскоре я заметила, что москитная сетка сползла с кустов и направляется куда-то, подобно призраку в ночи. Угадайте, кто схватил ее в зубы и потащил прочь со двора?

Девятого февраля, в ночь перед моим отъездом, Джона в который раз обесчестил шторы в комнате маркиза де Сада. Но, к счастью, пощадил собранный чемодан. Стиснув зубы, Филипп снял занавески и молча отправил их в корзину для стирки. Времени на ультиматумы не было.

Я напомнила мужу, что у кота это был первый прокол с самого Рождества.

В тот вечер я еще раз пробежалась по списку необходимых вещей: подарки, простыни, полотенца, подушка, одежда (преимущественно белая, чтобы соответствовать требованиям монастыря), белые гольфы и перчатки от комаров, москитные сетки, фонарик, туалетная бумага, салфетки с антисептиком и запас лекарств, который сделал бы честь любой аптеке.

Внезапно я вспомнила, что монастырское меню ограничивается двумя вегетарианскими карри в день. Нет, в таких условиях я не выживу! Да я в восемь вечера начну грызть деревья. К счастью, супермаркет был еще открыт. Две упаковки батончиков с орехами – и я готова!

На следующее утро я надела компрессионные чулки и серьги с лунным камнем (подарок на день рождения от Лидии). Пока Филипп тащил мой чемодан к машине, Катарина стояла на веранде с Джоной и махала его лапкой, будто он говорил мне «до свидания».

– Он не мурчит, – вдруг заметила она.

38

Остров слез

«В доме матери я дочь, но в своем доме я хозяйка»

(Редьярд Киплинг)

Когда самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы, я испытала пьянящую смесь страха и облегчения. Что бы ни ждало меня впереди – Лидия в монашеских одеяниях или нелепая смерть от болезни с каким-нибудь романтическим названием, – назад дороги не было.

Я сняла ботинки и задремала, потом поела, посмотрела кино и обратила внимание на экран, на котором отображался маршрут нашего рейса. Мы все еще летели над Австралией! Земля внизу была похожа на вымощенный камнем бассейн – коричневый с вкраплениями синего и зеленого. Она показалась мне неожиданно прекрасной.

Я случайно заметила, какими чудовищно большими выглядят мои ботинки рядом с туфлями миниатюрного малазийца, сидевшего в соседнем кресле. Наверное, со стороны я выглядела громадной неуправляемой женщиной. Тем не менее попутчик вел себя очень дружелюбно, и мы с ним быстро поладили.

К концу полета новообретенный друг вручил мне свою визитку (возможно, хотел выразить благодарность, что я не задавила его во сне). Мы вместе вынырнули из самолета, чтобы окунуться во влажную жару Куала-Лумпура, где мне предстояло провести следующие сутки. Украшенные цветными огнями небоскребы напоминали о том, что здесь вовсю празднуют китайский Новый год. Люди снова и снова обеспокоенно спрашивали, где мой спутник. Официанты в ресторанах спешили принести газеты и журналы, чтобы облегчить участь одинокой женщины в чужой стране.

Именно тогда я вспомнила, что забыла положить в чемодан майку для Лидии. В ближайшем торговом центре я купила одну – с выложенным стразами логотипом Кельвина Кляйна. Рискованный шаг. Я надеялась, Лидия изменилась не настолько, чтобы не оценить мой выбор.

В том же торговом центре я посетила туалет. Яркий знак указывал на место, где начиналась очередь. Все пять кабинок были заняты. Когда я наконец попала в одну из них, то поняла почему. Унитаз представлял собой сверкающий белый трон с углублениями для ног по обеим сторонам чаши. Никаких сидений не было. Чтобы сделать дело, требовалось раздеться до пояса. На такие жертвы я не была готова, поэтому поспешила вернуться в отель. Если я не смогла справиться с цивилизованным туалетом в Малайзии, что же ждет меня в монастыре?

– Музыка не слишком громкая? – спросила привлекательная массажистка, когда я легла на стол, полностью доверившись ее рукам.

Уже через несколько минут я об этом пожалела. Наверное, традиционный массаж называют традиционным потому, что по сравнению с обычным это просто пытка. Массажистка дергала меня за пальцы ног, пока они не вылетели из суставов. За какую-то мучительную долю секунды у меня резко увеличился размер обуви.

Путешественникам рекомендовали суточный перерыв для того, чтобы легче перенести смену часовых поясов. Но, ковыляя на отправляющийся в полночь рейс в Коломбо, я чувствовала себя еще более разбитой, чем накануне. Встав в очередь за молодыми людьми в пляжных шляпах и от нечего делать разглядывая их татуировки, я невольно заметила, что у них очень волосатые ноги, а вот на подбородках растительность почти отсутствует. Все они пахли жвачкой; в пластиковых сумках позвякивали бутылки с водкой из дьюти-фри. Мир для них был детским садом. Пока они перекидывались непонятными шутками, объявили посадку на мой рейс. Правда, вместо Коломбо я почему-то услышала «Колумбия» и пару секунд всерьез переживала, что все перепутала и сейчас улечу в кокаиновую столицу Южной Америки, где обязательно стану героиней передачи «Нэшнл Джиогрэфик», в которой рассказывается о незадачливых преступниках, угодивших в заграничную тюрьму.