Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут - Хелен Браун

Конечно… Что угодно, милая… Только поправляйся.

Когда экзамены наконец закончились, у нее даже не нашлось сил отметить это счастливое событие с друзьями.

– Хочу скорее избавиться от миндалин! – сипела Катарина.

Что вскоре и случилось. Сидя на больничной койке после операции, дочка бодро заверяла меня:

– Мам, все в порядке. Я чувствую себя прекрасно!

В ночь после возвращения из больницы нас разбудил Джона, который с громким мяуканьем носился по коридору. Когда мы вышли из комнаты, он блеснул глазами в темноте и поспешил на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Катарина лежала в кровати и плакала. Действие обезболивающих закончилось.

– Спасибо, малыш, – прошептала я, гладя Джону по шелковистой спине.

Кот смирно сидел на подушке возле Катарины, пока Филипп звонил в больницу и договаривался, чтобы дочери выписали лекарство посильнее. Джона моментально перестал быть дьявольским котом, превратившись в ангела-хранителя своей младшей хозяйки.

Через пару часов муж вернулся с обезболивающим. Мы тихо заглянули в комнату Катарины. Дочка спала, а кот лежал, свернувшись, возле нее.

Услышав, как открылась дверь, он поднял голову и посмотрел на нас, словно хотел сказать: «У меня все под контролем. Можете возвращаться в кровать».

– Ты по-прежнему хочешь отправить его на ферму? – подколола я Филиппа, когда мы, пошатываясь от усталости, ложились спать.

Муж покачал головой и обнял меня за плечи. Ему не нужно было ничего говорить. Джона стал лучшим утешителем нашей дочери. Несмотря на все, через что нам пришлось из-за него пройти – испорченные ковры, антидепрессанты, страсть к детскому манежу, ревность к Энни, несдержанность по отношению к шторам, – кот был частью нашей семьи.

На следующее утро от Лидии пришло новое сообщение. На Шри-Ланке все еще шел дождь. Насколько я знала, к этому времени она вполне могла произнести необходимые клятвы и стать полноправной монахиней, а ничего не значащими отчетами о погоде старалась уберечь мое психическое здоровье. Я процитировала «Newsweek», в котором говорилось, что медитация способствует развитию мозга. Лидия ничего не ответила. Наверное, медитировала.

Пока Катарина приходила в себя, незаметно пролетел декабрь. Пришли результаты экзаменов.

Дочь набрала столько баллов, что могла бы поступить прямиком в медицинский. Но, признаюсь, я вздохнула с облегчением, когда она выбрала естественные науки. Теперь у нее будет несколько лет, чтобы оглянуться и рассмотреть разные варианты.

Мысли о Шри-Ланке не давали мне покоя, словно стайка озорных котят. Остров в форме слезы заполонил мои сны – и выпуски новостей. На этот раз «благодаря» ужасному наводнению, из-за которого миллион человек лишились крыши над головой. Так что Лидия не преувеличивала, когда писала о погоде. Как-то вечером мы с Филиппом выбрались в оперу на «Ловцов жемчуга». Действие романтической истории обреченных влюбленных происходило – где бы вы думали? – на Шри-Ланке. Открыв биографию Вирджинии Вулф, я обнаружила, что до свадьбы ее муж Леонард был государственным служащим на этом острове: он отвечал за приведение в исполнение публичных казней и не обходил вниманием местных женщин.

Если Лидия уже стала монахиней, я ничего не могла с этим поделать – только предложить свою поддержку. С другой стороны, если она до сих пор раздумывает, то решать опять же ей, и только ей. Хотя я могу посетить монастырь и проявить интерес к занятиям дочери.

Раньше я не испытывала особого желания лететь на Шри-Ланку, но для Лидии этот остров значил очень много. А что важно для нее, то…

* * *

Как-то после полудня я прилегла подремать. Джона по своему обыкновению решил составить мне компанию. Пока кот сонно щурился в солнечных лучах, я аккуратно взяла его за передние лапы и заглянула в серьезные синие глаза.

– Как думаешь, что мне делать? – спросила я, прижимаясь лбом ко лбу Джоны.

Кот смотрел на меня, не моргая и словно говоря: «Поезжай».

– Но мое здоровье… – задумчиво протянула я, почесывая Джоне нос.

Сил мне по-прежнему не хватало. На прогулках я плелась позади всех, делая вид, что любуюсь пейзажем. Я стала медлительней. А легкие словно сжались и не могли впустить достаточно воздуха. Вирусы стали моими любимыми постояльцами и не торопились съезжать. У меня начали неметь руки. Томография показала, что всему виной сдавливание дисков в верхних отделах позвоночника, но доктор оптимистично добавил, что никакой опухоли он не нашел.

Огромный шрам на животе тоже не облегчал мне жизнь. Если я резко вставала или неосторожно поворачивалась, он напоминал о себе острой болью. В Интернете я нашла людей, прошедших через такую же операцию. Они сравнивали ощущения с тем, как если бы вас в живот лягнула лошадь. И утверждали, что со временем станет только хуже.

В голове у меня крутились многочисленные «А что, если?…». Мое задыхающееся, быстро устающее, страдающее от спазмов и открытое всем инфекциям тело мало подходило для путешествия на Шри-Ланку. Что, если я не смогу одолеть монастырскую лестницу? Или в жутких мучениях скончаюсь прямо в джунглях от укуса ядовитого жука?

Однажды утром я уныло ковырялась в мюсли, когда Джона наградил меня укоризненным взглядом: «Столкнувшись со смертью, ты решила перестать жить?»

«Он прав», – подумала я. Конечно, я могу сидеть дома, пить зеленый чай, избегать стрессов и бесконечно вспоминать о том, что смертна, а могу последовать примеру дочери и начать жить полной жизнью.

Схватив телефон, я набрала безумное количество цифр, соединившее меня с монастырем. На линии трещало и гудело, но звонок прошел. Раздался мелодичный женский голос. Наверное, монахиня. Пока она ходила за Лидией, я слушала поющих на заднем плане тропических птиц.

– Дождь все еще идет? – первым делом спросила я. – Ваш монастырь, случайно, не смыло наводнением?

Лидия заверила меня, что все в порядке. Хотя дождей хватало, настоящий потоп случился на юге. Она всегда старалась внушить мне, что беда обходит ее стороной.

– Я подумываю навестить тебя в феврале, – сказала я.

– В монастыре? – уточнила Лидия. Эта новость ее и обрадовала, и обеспокоила.

Затаив дыхание, я представила двести ступенек. И дыру в земле в качестве туалета. И несуществующие полотенца. Вообще не существующие (гостей предупреждали, что белье нужно брать свое). А недавно Катарина в приступе детской непосредственности поведала мне, что Лидия нашла пиявку у себя на вагине. (Да, я умудрилась вырастить двух дочерей, которые не знают, в чем разница между вагиной и вульвой.)

– Да.

Трех ночей будет достаточно. А потом я перееду в четырехзвездочный отель, и она может ко мне присоединиться. К моему удивлению, Лидия откликнулась на предложение с неожиданным энтузиазмом.

Больше всего в поездке на Шри-Ланку меня пугала вакцинация (опять моя жалкая боязнь иголок!). Я даже подумывала вовсе от них отказаться. Потом женщина, живущая по соседству, рассказала мне о своей подруге, которая привезла со Шри-Ланки сразу тиф и малярию. Признаюсь, я не столько боялась заболеть посреди джунглей, сколько стать обузой для родных.

Собрав волю в кулак, я отправилась к доктору. Когда я рассказала о том, куда собираюсь, вид у нее стал крайне озадаченный. А вот список рекомендуемых прививок озадачил уже меня. Дифтерия, столбняк, гепатит А, гепатит В, полиомиелит, бешенство, тиф, свиной грипп, ветрянка (для тех, кто не переболел в детстве) – и таблетки от малярии вдогонку. «Тиф», «холера», «малярия» – эти слова украшают не один надгробный камень в империи…

Увидев, как вытянулось мое лицо, доктор сказала, что без некоторых прививок вполне можно обойтись. Уставившись в свой блокнот и явно не стремясь встречаться со мной взглядом, она спросила, планирую ли я обмениваться во время поездки физиологическими жидкостями. Мне, конечно, польстило такое предположение, но… В монастыре? В моем возрасте? Да меня скорее хватит удар на сто сорок первой ступеньке.

Доктор уговорила меня сделать несколько прививок и выпить шипучее лекарство от холеры. Разобравшись с болезнями, я спросила Лидию, какие подарки ей привезти. Она призналась, что монахини страдают от трещин на пятках. Поэтому они будут рады мылу и кокосовому маслу для тела. Еще нужны конфеты, карандаши и фонарики на батарейках для маленьких монахов. Потом Лидия попросила привезти майку и парео для бассейна в отеле. Учитывая, как старательно она прикрывала руки, когда приехала из монастыря в прошлый раз, я решила, что это обнадеживающий знак.

Что касается наставника, то он обрадуется бордовым тапочкам из овчины. Лидия назвала размер и выслала мне фото нужной модели. Я нигде не смогла найти домашние туфли из такого материала, поэтому мы с Катариной обратились в магазин, где их делали на заказ. Когда я объяснила, зачем мне нужны тапочки, сапожник деловито кивнул.