Маршал Блюхер - Николай Кондратьев

Съезд аплодировал, услышав:

— Мы не могли во время этих боев отделить стариков от молодежи, не видевшей пороха в гражданской войне. Все одинаково готовы были жертвовать жизнью за пролетарскую диктатуру, все оспаривали друг у друга эту честь, когда отправлялись в бой.

Бурными, продолжительными аплодисментами ответили делегаты на знаменательные слова командарма:

— Мы имели бесконечное количество примеров и случаев, когда беспартийные красноармейцы, крестьяне и рабочие, перед боем подходили к политруку и говорили: «Товарищ политрук (или товарищ командир), отправляясь в бой, я буду честно защищать завоевания Октябрьской революции, и если меня убьют, то я, не будучи партийцем, прошу меня считать как партийца, умирающего за дело рабочего класса».

Делегаты одобрили вывод Блюхера:

— Особая Дальневосточная армия не является по своим техническим качествам лучшей частью нашей Рабоче–Крестьянской Красной Армии. И тот пример Особой Дальневосточной армии, свидетелями которого мы были, говорит о том, что, если бы нам навязали войну на других фронтах, мы противнику сумели бы показать, что мы умеем защищать диктатуру рабочего класса и пролетарскую революцию с не меньшей настойчивостью, чем это сделала Особая Дальневосточная армия.

Гордо и радостно прозвучали слова Блюхера о победном пути Советской Отчизны:

— Во всей нашей стране, в союзе рабочего класса и крестьянства, в нашей индустрии, в нашем перестраивающемся сельском хозяйстве заложены гарантии успеха правильной генеральной линии нашей партии, осуществление того, что завещал нам Владимир Ильич Ленин и что успешно выполняется Центральным Комитетом. Это дает нам полную уверенность в том, что мы сумеем добиться социализма в нашей стране.

И снова аплодисменты прокатились по залу, когда Блюхер от имени всей армии заявил:

— Позвольте заверить вас, что, если в будущем повторится новая попытка помешать нашему социалистическому строительству, попытка напасть на наши границы, Красная Армия сможет с еще большей решительностью, с еще большим энтузиазмом, с полной готовностью умереть за дело пролетариата, защищать наши границы[86].

Делегаты съезда видели, как командарм взял у знаменосца Знамя и вручил его председательствующему. Президент великой Страны Советов Михаил Иванович Калинин бережно принял легендарный стяг героев–дальневосточников и поцеловал алый бархат.

Большим, светлым, незабвенным праздником вошел этот день в сердце Василия Константиновича Блюхера.

X. НА СТРАЖЕ РОДИНЫ

1

Блюхер остался на Дальнем Востоке. Василий Константинович полюбил этот необъятный и суровый, богатый и прекрасный край. Служить на Дальнем Востоке было куда труднее, чем в любом другом военном округе. Территория, на которой свободно разместилась бы вся Европа, только что осваивалась, обживалась, отстраивалась. В приграничной полосе не было казарм, не было жилья для командного состава. Гарнизоны плохо снабжались продуктами. Некоторые командиры не выдерживали тяжелых бытовых условий и всеми силами и средствами стремились перевестись в другие округа. Старшины и отделенные не оставались на сверхсрочную службу. Часто менялся высший комсостав—-комдивы, комкоры, помощники командующего. Командарм Василий Константинович Блюхер бессменно в течение восьми лет стоял на страже дальневосточных рубежей своей любимой Родины.

Под руководством командарма Блюхера армия не только училась воевать, но и строила казармы и жилые городки, полигоны и танкодромы, ангары и аэродромы, дзоты и доты. Армия прокладывала сквозь вековую тайгу, реки и горы железные дороги стратегического значения. Армия зорко стерегла границы родной земли, беспощадно пресекала вылазки вражеских банд. И по людям пошла крылатая поговорка: «Оправдывает звание ока–два. Глядит за границей в оба!» Армия завоевала уважение и любовь народа. Об этом говорили делегаты Хабаровского Совета на торжественном заседании, посвященном второй годовщине Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, 6 августа 1931 года.

Все присутствующие встали, когда Нарком обороны К. Е. Ворошилов, отметив боевые заслуги Василия Константиновича Блюхера перед Родиной, вручил ему ордена Ленина и Красной Звезды. Делегаты и многочисленные гости тепло приветствовали командарма.

Смущенный и растроганный, Василий Константинович не сразу поборол волнение. Не слишком ли много сказано добрых слов по его адресу? Не в личных качествах дело. Пожалуй, надо об этом сказать так:

— Товарищи! Особая Дальневосточная армия одержала свои победы благодаря тому, что она сильна поддержкой рабочего класса, сильна союзом рабочего класса с крестьянством, сильна мудрым руководством партии.

Я был лишь одной из частиц этой славной армии, кующей победу рабочего класса.

Снова бьют в ладоши. Тысячи глаз, восторженных, приветливых, восхищенных. Как трудно говорить о себе:

— Дорогие товарищи и друзья! Я не смущался в боях и не терялся в самой трудной обстановке. Сегодня я растерян. И поэтому я могу ответить на полученную награду тем, чем может ответить боец, пролетарий, член партии. Я по мере сил и умения буду честно служить партии, пролетариату, мировой революции. Заверяю партию и правительство, что буду и впредь честным бойцом партии и рабочего класса. И если от меня партия и рабочий класс потребуют жизнь за дело социалистического строительства, я отдам свою жизнь без колебаний, без минутного страха.

Хочу закончить свой ответ словами торжественного обещания: «Я обязуюсь по первому зову рабочего и крестьянского правительства выступить на защиту СССР от всяких опасностей и покушений со стороны всех врагов и в борьбе за Союз Советских республик, за дело социализма и братства народов не щадить ни своих сил, ни самой жизни. Если по злому умыслу отступлю от этого моего торжественного обещания, то да будет моим уделом всеобщее презрение и да покарает меня суровая рука революционного закона».

Но этого не понадобится, ибо я в любой момент готов отдать жизнь за дело мировой революции[87].

А люди уже идут к президиуму. Поздравляют. Желают успехов. Приглашают на заводы, в колхозы, на новостройки. Иногда приходится отказывать. Кто поймет, а кто и обидится. Скажет, загордился командарм, слава кружит голову.

Весной 1932 года в кабинет командарма ввалились комсомольцы. Зеленые юнгштурмовки и ремни с портупеями делали их похожими на красноармейцев. Блюхер поднялся, поздоровался, спросил улыбаясь:

— Чем могу служить?

— Комсомольская организация приняла решение пригласить вас на закладку молодежного города на Амуре.

— Вот как! Решение приняли, значит, в порядке комсомольской дисциплины надо ехать. А у меня летняя учеба на носу. Вот на этом самом.

Ребята рассмеялись. Им что. За выезд в лагеря не отвечают. Что же делать? Отказать не мог. Язык не поворачивался. Дело‑то какое большое, светлое — новый город в вековой тайге.

— Мы без вас не поедем, Василий Константинович!

— Первый камень — ваш. Иначе город стоять не будет.

— Что с вами поделаешь. Положим камень, и не один. Будут стоять наши города. Раздвинем тайгу. Поехали, ребята.

И пошел по Амуру военный корабль. С песнями пошел. И командарм пел вместе с молодыми. И особенно ему нравилась такая близкая, выстраданная:

По долинам, по загорьямШли дивизии вперед.

И ребята просили рассказать про штурмовые ночи Спасска, волочаевские дни. И командарм рассказывал. И пели про Каховку. И снова рассказывал.

Высадились на глухом, таежном берегу. Комары летали тучами. Лезли в глаза, уши, рот. Как укусят — волдырь. Поставили палатки. Днем — терпимо, вечером — холодно. Вырыли первые землянки. Кто‑то поставил щит: «Копай город».

Копай город! Сражайся с вековой тайгой. 12 июня командарм Блюхер вместе с лучшими рабочими А. Смо–родовым и И. Дурневым положили первые кирпичи в городе, названном Комсомольск–иа–Амуре.

— Гфрод‑то город, а жить некому, — покачал головой Смородов. — Плохо у нас с жителями на Дальнем Востоке. Уж больно он дальний.

— Да, людей у нас мало. Это самый большой недостаток нашего края. Надо обратиться с призывом ко всем комсомольцам, ко всей молодежи Советского Союза: приезжайте строить Комсомольск, ставить фабрики и заводы. Дальнему Востоку нужны рабочие руки.

И призыв был брошен. Добровольцы поехали покорять тайгу.

Блюхер радовался эшелонам, везущим бетонщиков и каменщиков, судостроителей и металлургов, чернорабочих и ученых.

На берегу Уссури заложили город Лесозавод. В нем вырос крупнейший в крае лесокомбинат. Диверсанты сожгли его. Строители поставили новый лесокомбинат.

На большой карте Дальнего Востока командарм ставил алые флажки: отмечал новые поселки, станции, города. Только на одной золотой Колыме выросли: Магадан, Ягодный.