Дни боевые - Павел Кузнецов

Вдоль гребня тянулась полоса лесной посадки, которая делила плато на две части и закрывала всю ее правую половину, обращенную к Калужино.

С наблюдательного пункта не было видно ни трех южных курганов, ни того, что делалось там.

Влево, метрах в двухстах, начиналась глубокая и широкая балка, поросшая кустарником. Она тянулась в сторону противника.

- Где ваш стык? - спросил я у Буслаева и у командира полка.

- У балки, - показал мне рукой Буслаев.

- Разрыв между флангами есть?

- Есть, небольшой.

- А где батальон Переверстова? - обратился я к командиру полка.

- Не знаю. У меня его нет, - неуверенно ответил он и посмотрел на Буслаева.

- О каком батальоне вы спрашиваете? - переспросил Буслаев.

- О том, который выдвинулся сюда ночью для обеспечения стыка.

- Я о нем ничего не знаю, - сказал Буслаев.

- А вы ночью ничего не слышали? - спросил я у офицеров.

- Да нет как будто, - ответили они, посматривая друг на друга.

- Перед рассветом вот тут, в балке, вспыхнула было стрельба, но она быстро прекратилась, - вспомнил командир полка. -Там действовала наша разведка, И я этой стрельбе не придал значения,

После разговора с командиром полка и Буслаевым у меня зародилось сомнение - выслал ли на самом деле командир дивизии Переверстова или только доложил мне об этом? Выяснить надо было у генерала Иванова.

Подтвердив командиру полка и Буслаеву их задачи - во что бы то ни стало удерживать занимаемый рубеж, я уехал.

Вскоре противник предпринял новую атаку. Теперь его главный удар перемостился на север, на Днепровокаменку, откуда я только что прибыл. Вновь загрохотало, и все плато заволоклось облаком разрывов, дыма и пыли.

На этот раз противнику удалось смять передний край, очистить северную часть гребня с двумя курганами и выйти на перегиб, где начинался скат к Днепровокаменке. Несколько "тигров" прорвалось на окраину населенного пункта, и только заградительный огонь артиллерии, в том числе и гаубичных батарей, спешно выдвинутых на прямую наводку, вынудил их отойти обратно. Вражеская пехота, ослабленная большими потерями, особой активности не проявила и поддержать прорыв своих танков не смогла.

И все-таки над нами нависла страшная угроза. От мысли, что противник может сбросить нас с бугров, прорваться к плавням и сорвать замыслы нашего командования, сжималось сердце. Этого нельзя было допустить.

Вечером, попросив у Даниленко выслать в Днепровокаменку его резерв сто человек учебного батальона, я выехал вместе с Муфелем на НП Иванова. Надо было принимать срочные меры.

Гвардейская воздушнодесантная дивизия Иванова к концу дня оказалась в очень тяжелом положении. Почти вся ее пехота осталась на гребне, захваченном противником. Часть людей погибла там, часть продолжала бороться в небольших опорных пунктах вокруг курганов.

Натиск сдерживался теперь артиллеристами, связистами, саперами и офицерами штабов. Передний край проходил по скатам гребня на непосредственных подступах к Калужино и Днепровокаменке.

С наступлением темноты надо было если не восстановить, то хотя бы улучшить свое положение, привести оставшиеся подразделения в порядок, усилить их и наладить управление.

Генерала Иванова мы с Муфелем застали в песчаном карьере на северной окраине Днепровокаменки. Он настолько был подавлен неуспехами, что я с трудом узнал его.

- Да, была дивизия и нет ее, - произнес он задумчиво.

- Ну, положение у вас не такое уж плохое, - пытаясь успокоить Иванова, сказал Муфель. - Противник ведь не прорвался? А вашими артиллеристами мы просто восхищены - не люди, а золото.

- Да и не только артиллеристы! - поддержал я своего командующего артиллерией. - Прекрасно действовали стрелки и пулеметчики. За проявленную стойкость, мужество и отвагу передайте полкам мою благодарность.

- Спасибо! - сразу оживился Иванов. - Действительно, люди сегодня были крепче стали. Благодарность я передам!

- А что слышно о Переверстове? - спросил я.

- Пропал и не можем найти, - развел Иванов руками. - И куда он мог деваться? Не иголка - целый батальон, а найти не можем. Ума не приложу.

- А остальные комбаты живы?

- Командиры полков живы, а о комбатах сведений нет. Скоро должны подойти офицеры штаба с докладами.

На пути к дому, в котором жил Иванов, нас догнал майор Кравченко начальник оперативного отдела штаба дивизии. Он едва держался на ногах от усталости, но бодро доложил комдиву, что задание его выполнено.

Кравченко несколько часов пробыл в Калужино. в правофланговых полках, помогал наводить там порядок. Понеся большие потери, потеряв гребень высот, остатки полков с трудом удерживались на западных скатах. Развить успех в сторону Калужино противник не мог. Его пехота была почти полностью истреблена, а одни танки без пехоты ворваться в населенный пункт не рискнули.

- Вот видите, дела-то не такие уж плохие, - сказал я комдиву. - А какое настроение у людей? - спросил я у Кравченко.

- Хорошее, вымотались только. Командиры полков просят помочь им восстановить положение. Надо освободить гребень. Оттуда и вечером доносилась стрельба, видимо, кое-кто из наших продолжает сопротивляться.

- Вот, может быть командир корпуса поможет? - посмотрел Иванов на меня.

- Конечно, поможем. Пойдемте в дом, там при свете разберемся.

После доклада Кравченко Иванов немного приободрился.

В домике Иванова меня ждал начальник оперативного управления штаба фронта. Он прибыл по поручению И. С. Конева, успел уже побывать в штабе корпуса, переговорил с начальником штаба дивизии и был полностью осведомлен о положении на плацдарме.

- Жарко вам пришлось сегодня, жарче, чем мы предполагали, - полушутя, заметил генерал, здороваясь со мной и с Ивановым.

- К вечеру жара спала, - ответил я. - Мы выдохлись, но и противник выдохся не меньше нас. Теперь мы думаем укрепиться и восстановить утраченное.

- Вот я и прислан за тем, чтобы еще раз напомнить вам о вашей задаче, - сказал генерал. - Командующий фронтом очень обеспокоен боями на вашем участке. Напрягайте свои силы до предела и держитесь. Не подведите. Скоро поможем вам.

Провожая генерала, я попросил его доложить командующему мою просьбу усилить нас в эту ночь.

Меня очень беспокоил завтрашний день. Если за ночь противник сумеет подбросить пехоту и атаки его будут такие же яростные и настойчивые, как сегодня, то нам слишком трудно будет сдержать их.

- А чего бы вы хотели? - спросил генерал.

- Немного противотанковой артиллерии и танков.

- Хорошо. Я доложу, - пообещал генерал на прощание. Слово свое он сдержал. Уже до полуночи в мое распоряжение поступили иптаповский и 43-й танковый полки, находившиеся до этого в армейском резерве. Вместе с ними прибыл заместитель командующего армией генерал-майор А. И. Рыжов. Всю вторую половину ночи мы занимались усилением противотанковой обо роны. Иванов с Кравченко направились на правый фланг в Калужино наводить порядок, а мы с Рыжовым и Муфелем занялись обороной на подступах к Днепровокаменке и на левом стыке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});