Шань - Эрик Ластбадер

— Вот и наши отпускники, — заметила Моника. — Ты удовлетворен?

— Велики ли возможности этой малютки? — Симбал похлопал рукой по монитору.

— Вполне. А что?

— Она связана с другими компьютерными сетями?

— Конечно. Впрочем, все зависит от самих организаций, а внутри их сетей — от классификации материалов.

— Как насчет ФБР, ЦРУ, АНОГ?

— Ого, — промолвила Моника, накрывая ладонью клавиатуру компьютера. — Думается, что прежде чем я рискну втравить себя и Управление в эту историю, тебе следует поделиться со мной своими намерениями.

— Не могу.

— Тогда наше сотрудничество заканчивается. — Она потянулась к терминалу, но Симбал перехватил ее руку.

— Моника!

— И не проси, Тони. Дело начинает пахнуть серьезными неприятностями. Начнем с того, что я вообще согласилась пустить тебя сюда. Ты же знаешь: это категорически запрещено.

— Макс в курсе всего.

— Да ну? Он почему-то не сказал мне об этом.

— Ты хочешь узнать, кто убил Питера Каррена? Моника едва заметно вздрогнула.

— Я уже и так знаю. Дицуй.

— Возможно.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что мне надо разобраться, какого черта дицуйделает в Энкарнасьоне... В том месте, куда у них нет ни малейшего права соваться.

— Из-за нацистов?

— Да, из-за нацистов.

В комнате повисло молчание. Большинство кабинетов в здании уже опустело, о чем напоминало тусклое, ночное освещение в коридоре. Кондиционеры уже отключили, и в помещении царила духота.

— Что, по-твоему, случилось с Питером? — тихо спросила Моника.

— Он перебежал кому-то дорогу, — задумчиво протянул Симбал. — Вот только я не уверен, что этот “кто-то” — дицуй.

—Кто же тогда, если не они?

— Я как раз прошу тебя позволить мне разобраться с этим.

Моника колебалась только одно мгновение. Затем она кивнула.

— С кого начнем?

Проверка материалов ФБР и ЦРУ не принесла ничего утешительного. АНОГ, в отличие от остальных подразделений ЦРУ, имело свою отдельную компьютерную связь.

— Давай-ка я лучше сама займусь этим, — сказала Моника, сгоняя его с кресла. — Сеть АНОГ — вроде минного поля. Они так трясутся над ней, что при вызове определенных файлов автоматически включается сигнал тревоги.

— Есть ли какие-нибудь обходные пути?

— Смотря что нам нужно.

— Все те же. Задания, отпуска.

Моника стала вызывать различные файлы. Ее пальцы так и летали над клавиатурой.

— Ничего подходящего, — вздохнула она наконец. — Ни с тем, ни с другим.

— Ясно, — угрюмо буркнул Симбал.

Она уже совсем собралась выходить из сети АНОГ, как вдруг заметила маленькую звездочку на экране.

— Что это значит?

— Не знаю, — отозвалась она. — Давай посмотрим. Через мгновение на экране вспыхнула новая надпись.

— Отпуск, — прочитал Симбал. — Господи!

— Сроки совпадают, — заметила Моника. — Отпуск начался через два дня после отъезда Питера в Парагвай.

— И он ещё до сих пор не вернулся. Ты знаешь этого парня? Некто Эдвард Мартин Беннетт?

—Нет.

— Список кадров?

Моника вызвала новый файл.

— Ой, — воскликнула она. — Это заминировано. Придется идти в обход.

На окружной путь она затратила ровно двадцать минут.

— Вот, — провозгласила она, — дело мистера Беннетта. На экране стали появляться строчки из досье:

БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН, РОДИЛСЯ 3/13/36, ДУЛУТ, МИННЕСОТА, РОДИТЕЛИ...

— Пропусти это.

ОБРАЗОВАНИЕ. МЛАДШАЯ ШКОЛА ИЗ ИНДОНА, СРЕДНЯЯ ШКОЛА ТИТЦСИММОНСА. ПЕРЕВЕЛСЯ НА ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ КУРСЫ В ВЭЛЛЕЙФОРЖ, ПЕНСИЛЬВАНИЯ 1/4/50. ПОЛУЧИЛ СТЕПЕНИ БАКАЛАВРА ГУМАНИТАРНЫХ И МАГИСТРА ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК В ЙЕЛЬСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, ВЫПУСК 1956 ГОДА. ЧЛЕН СБОРНЫХ УНИВЕРСИТЕТА ПО ПЛАВАНИЮ, ЛАКРОССУ И ФУТБОЛУ. ФИ БЕТА КАППА. КАПИТАН КОМАНДЫ ВАРСИТИ, 1956 ГОД. ЧЛЕН КЛУБА АДСКОГО ПЛАМЕНИ...

— Останови-ка, — попросил Симбал, чувствуя, как внутри него поднимается волнение. — Этот парень учился в Йеле вместе с Питером.

— Совпадение?

— И оба входили в этот клуб.

— Ты полагаешь, это важное обстоятельство?

— Да, — Симбал вспомнил про кольцо с печатью, обнаруженное в машине Каррена. — Точнее, оно может быть важным.

Моника вышла из файла АНОГ, и они приступили к изучению компьютерных сетей авиалиний.

— Смотри третий день после отъезда Питера, — Моника стала выводить на экран информацию транспортных агентов.

— Это займет немало времени.

— Отнюдь. — Палец Симбала уперся в экран. — Вот оно!

ПАН.АМ. РЕЙС 107, ВЫЛЕТ 11.00, ДЖ.Ф.К., ПОСАДКА 19.00, БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН.

— Мехико, — пробормотал Симбал. Моника продолжала нажимать на клавиши.

— Оттуда нет подходящего рейса в Парагвай, но зато есть в Буэнос-Айрес, — она хмыкнула и добавила через несколько секунд: — В списке пассажиров нет его имени.

— И не удивительно. Если бы я решил лететь туда, то тоже не стал бы кричать об этом на каждом углу.

— Вот он опять, — сказала Моника. Возбуждение, охватившее Симбала, становилось, похоже, заразительным. — Порядок перелетов следующий. Вначале Мехико. Через неделю после того, как мы получили известие о смерти Питера, он отбыл оттуда в Сан-Франциско. Задержавшись там на день, он вылетел в Майами.

— Он все еще там?

Она вернулась к клавиатуре.

— Во всяком случае, — ответила она, — он не улетал оттуда самолетом.

Когда они, закончив работу, покинули компьютерный Центр, Моника промолвила:

— Жаль, что мы не можем провести этот вечер вместе.

Симбал помог надеть ей пальто.

— Ты должна в первую очередь думать о семье, — ответил он.

По правде говоря, в настоящий момент он думал совсем о другом. Например, об Эдварде Мартине Беннетте, находившемся где-то в Майами.

— Сколько ты не видела свою кузину? Год?

— Около того. — Моника замешкалась в дверях. Она вгляделась в затемненное лицо Симбала. Ее глаза заблестели.

— Ты уезжаешь в Майами, да?

Он промолчал в ответ. Моника провела его к выходу и заперла дверь. Вечер выдался не по сезону теплый. С того места, где они стояли, был хорошо виден залитый светом памятник Вашингтону.

— Только не ври мне, Тони. Не надо начинать все заново.

Помедлив, он кивнул.

— Да, уезжаю.

— Беннетт — тот, кого ты ищешь?

— Я сам узнаю это наверняка, когда окажусь на месте.

— Почему ты не хочешь, чтобы хоть на сей раз это а сделал кто-нибудь другой?

Симбал ей не ответил, и Моника, отвернувшись, быстро спустилась по мраморной лестнице. Через несколько мгновений ее “Мазда” тронулась с места.

Симбал с легкой грустью смотрел ей вслед. Ему очень хотелось провести свою последнюю ночь в Вашингтоне в объятиях Моники. Вдруг он вспомнил, что забыл узнать у нее новый входной шифр компьютерной сети УБРН. Он собирался в одиночестве как следует покопаться в прошлом Эдварда Мартина Симбала.

Он бросился вниз по ступенькам, зовя ее на бегу, но расстояние уже было слишком велико. Тогда он добежал до своего “Сааба”, запрыгнул внутрь и отправился вдогонку за Моникой.

Они мчались по ночному Вашингтону. Вокруг расстилался блистающий мир, в котором на каждом шагу попадались памятники, парки, скверы, пруды, фонтаны...

Они въехали в Джорджтаун, и тут Симбал почувствовал, как неприятный холодок подозрений закрадывается к нему в душу. Моника жила в Александрии. Чтобы попасть туда, надо было двигаться в прямо противоположном направлении. Кроме того, Моника всего несколько часов назад несколько раз говорила Симбалу, что в этот вечер из Сан-Диего прилетает ее кузина Джил, которая собирается погостить у нее несколько дней. И вот теперь, увидев, что она свернула совсем в другую сторону, у Симбала промелькнуло в голове: Какого черта!Погасив фары, он повернул за ней следом.

Он остановился на противоположной стороне улицы, не доезжая одного квартала до так хорошо знакомого ему дома. С возрастающим ужасом он наблюдал за тем, как Моника поднимается по лестнице и нажимает на кнопку звонка. Через мгновение он увидел своего старого друга Макса Треноди, отворившего дверь.

Прислушиваясь к слабому шуму вентилятора, охлаждавшего мощный двигатель, Тони Симбал сидел в темноте. Им овладело тошнотворное ощущение от сознания того, что его предали. И еще оттого, что он больше не мог чувствовать себя в безопасности дома.

* * *

Сэр Джон Блустоун обладал запоминающейся внешностью. Это был высокий, худощавый, краснощекий человек. Его орлиному носу и широкому, прямому лбу мог бы позавидовать любой римлянин. Довершали портрет светлые голубые глаза, пытливо взиравшие на окружающий мир. Он носил костюмы исключительно от Сэвил Роу, с презрением отвергая результаты усилий лучших портных Гонконга. Все его рубашки были сшиты вручную, и то же самое можно было сказать и об обуви. Сэр Джон твердо придерживался мнения, что нельзя не платить за красивую и, самое главное, удобную одежду.