Будь моей - Линдсей Джоанна

Леди Беатрис весьма смутно помнила Кристофера по тому балу и не была с ним знакома. Тем не менее она заверила Александру, что среди ее друзей есть люди, которые должны его знать, и действительно, не прошло и двух дней после приезда, как она раздобыла для девушки адрес дипломата.

Попытка связаться с посольством, откуда Александра получала письма Кристофера из Англии, не дала ничего, и единственное, что ей удалось выяснить у измученного клерка, так это то, что сейчас Кристофер Лейтон ждет нового назначения, а также, что в их ведомстве не принято давать сведения о своих служащих. Загляните в справочник, посоветовали ей.

Но благодаря леди Беатрис Александре не пришлось больше иметь дело с грубыми чиновниками, и девушка даже скорее, чем рассчитывала, оказалась на пути к дому тетки Кристофера, где он жил. К счастью, это было здесь же, в Лондоне.

Даша убеждала Алин повременить хотя бы до утра, но девушка не соглашалась больше ждать. Еще до того как они сели на пароход, это путешествие стало настоящим кошмаром из-за тошноты, и Александра уже знала, что беременна. И знала, что ребенку нужен отец.

Конечно, она не собиралась обманывать Кристофера и, хотя это могло осложнить ситуацию, ни на минуту не пожалела о случившемся.

По правде говоря, Александра была в восторге.

Дом Кристофера сверкал огнями, а у подъезда толпились экипажи, из которых выходили гости, и значит, Алин угодила на званый вечер.

Судя по пышным и затейливым туалетам, собрание носило торжественный характер.

Перед отплытием с континента, Александра имела возможность посвятить несколько дней покупкам, в результате чего к тем немногим платьям, которые она наспех закинула в чемодан, добавилось еще три полуготовых. Даша закончила дошивать их во время плавания; собственные портняжные таланты Александры можно было охарактеризовать одним словом: чудовищные. Среди этих нарядов оказалось красивое вечернее платье из розового и ярко-синего шелка, однако Александра не подумала, что оно понадобится ей сегодня вечером Ее едва не отказались пускать из-за того, что на ней было простое зеленое шерстяное платье, хоть и отороченное соболями.

Это платье годилось для визитов, но никак не для бала, а именно бал устраивали сегодня Лейтоны. Александра почувствовала себя неловко и скованно, когда ее проводили в большую пустую комнату вдали от бального зала, судя по виду, библиотеку, и попросили подождать.

И она осталась ждать. Прошел час, а она все еще дожидалась. Но это уже не имело значения после всех этих лет. Теперь, когда она должна увидеть Кристофера, Александра не проявляла нетерпения. Она не испытывала вообще никаких чувств — ни радости, ни волнения.

Ей самой это казалось немного странным, но она приписала свое равнодушие той глубокой меланхолии, с которой покидала Кардинию, а та, в свою очередь, объяснялась тем, что Александра была вынуждена оставить своих лошадей, а вовсе не разлукой с Василием, без которого, разумеется, не скучала. Она даже вспоминала о нем не часто — не более дюжины раз на дню.

Конечно, решительность и жизнерадостность леди Беатрис усугубляли эту меланхолию, так же как и мысли о судьбе ребенка. Правда, предстоящее свидание с Кристофером должно было бы обрадовать Александру, однако этого не произошло.

Почему же?

— Александра, неужели я действительно вижу вас?

Она не слышала, как открылась дверь, и, обернувшись, увидела Кристофера, приближавшегося к ней с распростертыми объятиями и радостным выражением на лице.

Он почти не изменился, хотя теперь ему должно было исполниться уже тридцать пять. И он выглядел еще красивее, чем представлялся ей в воспоминаниях, а то, что его лицо и фигура несколько округлились, только прибавило ему очарования — прежде Кристофер был чересчур худощав.

В безукоризненном вечернем костюме он выглядел таким же элегантным, каким она его помнила. У него были все те же темно-карие глаза и темные волосы, Но теперь он как будто стал ниже ростом…

Он слишком крепко обнял ее и, не успела Александра опомниться, начал покрывать ее лицо поцелуями, но единственное, что она почувствовала при этом, — желание оттолкнуть его. В чем дело?

Ведь это тот самый Кристофер, которого она любила, и, судя по всему, он счастлив видеть ее здесь, и теперь все обязательно должно наладиться. Почему же она не рада? Ведь раньше его поцелуи приводили ее в трепет, но на этот раз Алин осталась равнодушной и не ощутила даже слабой тени того желания, которое вызывал в ней Василий.

Впрочем, сейчас она не должна вспоминать о нем — когда угодно, но только не сейчас!

Наконец Александре удалось освободиться и спросить:

— Так вы еще любите меня?

— Конечно, я по-прежнему люблю вас, дорогая. Как вы могли усомниться?

Александра могла бы привести тысячи доводов, но не сумела найти достаточно едких слов. Тем не менее, с присущей ей прямолинейностью она задала наконец тот вопрос, который следовало задать много лет назад:

— Вы готовы на мне жениться?

В изумлении Кристофер разжал объятия, но потом рассмеялся:

— Я вижу, вы не изменились и по-прежнему говорите все, что приходит вам в голову, невзирая на последствия.

Александра могла бы возразить, что в последнее время она научилась кое-что скрывать. Разины до сих пор ничего не знали о ребенке. И Василий так и не узнал, как она относится к нему на самом деле. Черт, она вновь подумала о нем, а ведь именно сейчас этого никак не следовало делать.

— Вы не ответили на мой вопрос, Кристофер.

— Но вы не можете говорить это всерьез, — ответил он мягко, но, тем не менее, насмешливо. — Я надеялся, что вы примчались сообщить мне, что вышли замуж и мы можем наконец быть вместе.

Эти слова показались Александре совершенно бессмысленными, но она заставила себя спросить:

— Что вы, собственно говоря, имеете в виду?

— Послушайте, Александра, любовь и брак редко сочетаются. А я не понаслышке знаю, как распущенны и безнравственны русские дамы. Я надеялся, что когда вы выйдете замуж, у нас смогут завязаться отношения. Я думал, вы понимаете, что мы можем быть только любовниками.

, Сказанное было предельно ясно, но легкий шок, вызванный этим заявлением, все-таки заставил Александру заметить:

— Честно говоря, я мечтала, что мы поженимся.

— Боже милостивый, вы не можете быть такой глупышкой.

Она вздрогнула:

— О, но я… это было очевидно.

— Но, моя дорогая, должны же вы понимать, что эта ваша манера говорить всем, что вы думаете и чувствуете, была бы гибельной для моей карьеры.

— Должно быть, я Действительно глупа, потому что не понимаю, почему вы продолжали мне писать, посылать стихи и говорить слова любви.

Наконец-то он покраснел:

— Я считаю неразумным сжигать мосты, моя дорогая, и надеялся, что наступит день, когда мы окажемся вместе в постели.

Почему она не разозлится, не даст ему пощечину, не заплачет?

— Вам следовало бы объясниться, — сказала Александра ровным голосом, — возможно, тогда я была к этому готова.

— Но вы были невинной девушкой, и я не… — Он умолк, и выражение его лица изменилось — на нем отразилось любопытство и надежда:

— А вы все еще невинны?

Александра решила, что в данный момент ложь вполне оправданна, и ответила:

— Да.

— Позор! — вздохнул Кристофер. — Но скажите мне, что вы делаете здесь, в Лондоне? Надеюсь, вы проделали такой длинный путь не затем, чтобы увидеться со мной?

Чтобы спасти свое достоинство, ей пришлось еще раз покривить душой:

— Нет, у меня были свои причины. Я только что расторгла помолвку с кардинским графом и решила немного попутешествовать, прежде чем вернусь домой.

— С кардинцем? — внезапно оживился Кристофер. — А нельзя ли с ним помириться?

— Зачем?

— Это был бы идеальный вариант, дорогая! Я только что узнал, что через несколько месяцев меня посылают как раз в Кардинию. И если вы окажетесь там и к тому же замужем…

— В самом деле, блестящая мысль, Кристофер… если… если не считать того, что даже если мне потребуется любовник, что весьма вероятно, если я выйду замуж за кардинца, — она похлопала Кристофера по щеке — я совершенно уверена, что не выбрала бы вас.