Вендетта по-русски - Сергей Гайдуков

— Что? — спросил я и повернулся к Гарику: тот уставился в зеркало заднего вида, что-то там пристально рассматривал и будто сомневался. Затем сомнениям пришел конец.

— Черт! — резко выкрикнул Гарик и вылетел из машины, прежде чем я успел что-либо сообразить. Но потом я все-таки сообразил и тоже выскочил из «жигуленка». Выскочил и увидел распахнутую дверцу «УАЗа», вытаращенные глаза Альберта, высунувшегося из машины. Рот Альберта был широко открыт, но я не сразу понял, что Альберт не просто старается продемонстрировать свои гланды, он орет. В руке у Альберта была намертво зажата рация, и он орал попеременно то в нее, то в сторону приближающегося Гарика. В обоих случаях он орал одно и то же. Альберт выкрикивал два слова, которые не требовали абсолютно никаких комментариев. Альберт вопил:

— Он идет!!!

34

Гарик с силой толкнул его в плечо, заставив Альберта, во-первых, влететь внутрь «УАЗа», а во-вторых, заткнуться. Потом он отобрал у Альберта рацию, посмотрел на экран, задумался на секунду, а затем сказал в рацию:

— Он идет к воротам. Дайте ему выйти. Бейте уже за воротами, чтобы вокруг не было народу. Сейчас он подходит к воротам, сейчас… поравнялся.

Остановился. Продолжает движение… Мне, кажется, пора. Да, — негромко сказал Гарик, безо всякого пафоса, без нервных выкриков и суперменского самодовольства. Он сказал «да», и в следующую секунду я увидел его обращенное ко мне бледное лицо.

— Пойдем посмотрим, — сказал он, выскочил из машины и пошел в сторону церкви. А потом побежал. И я кинулся за ним. Метров через пятьдесят Гарик выхватил из наплечной кобуры пистолет, а я запоздало сообразил, что смогу показать Филину разве что кулак. Будем надеяться, что он впечатлится.

Улицы и переулки в этой части города были такие же маленькие, кривенькие, как и сами домики, что окружали нас со всех сторон. Мы бежали сначала прямо, потом повернули направо, потом снова прямо и выбежали к воротам Успенской церкви — наверное, это длилось не больше пятнадцати-двадцати секунд, но мне показалось, что я бежал марафонскую дистанцию, не в смысле усталости, а в смысле затраченного времени.

Крики стали доноситься от церковных ворот, еще когда мы с Гариком туда бежали. Оказавшись на месте, мы увидели, кто кричит и почему. И увидели тех, кто не кричал, а победоносно улыбался.

Человек пятнадцать сторонних зрителей стояли у церковных ворот, оттесненные туда милиционерами в штатском, которые энергично размахивали автоматами Калашникова и громко кричали в толпу какие-то слова, видимо, с целью заставить ее успокоиться. Результат был прямо противоположным — все новые зеваки подходили из церкви и из соседних домов. Навстречу Гарику выбежал какой-то парень с автоматом и с радостной улыбкой во всю физиономию.

— Ну, — сказал Гарик. — Что у вас здесь?

Милиционеры расступились, и мы увидели лежащего на земле невысокого перепуганного мужчину, который дрожал мелкой дрожью не то от страха, не то от боли в простреленной ноге. Он был бледен и тихонько поскуливал.

Заломленные назад руки уже были заботливо закреплены в запястьях наручниками.

— Вот, — Гарику протянули конверт. Очевидно, тот самый, что лежал в тайнике храмового подсвечника.

— Оружие? — спросил Гарик.

— Нет, пустой был, — сказал улыбающийся милиционер. — Ему Михалыч из винтовки аккурат в колено заделал, только он из ворот вышел. Даже рыпнуться не успел, скотина! — Последовал сильный удар носком ботинка в плечо лежащему.

Ему было лет сорок на вид — наметившиеся залысины на лбу, седые волосы на висках, обмотанная коричневым шарфом шея, старомодное синее пальто. Он не был похож на убийцу.

Я посмотрел на Гарика. Тот нахмурился, сжал губы и присел на корточки рядом с раненым.

— Осторожнее, товарищ капитан, — сказал улыбающийся милиционер и на всякий случай ткнул лежащего в ухо стволом автомата. — Кто его знает, что он выкинет… Гарик не обратил внимания на это предупреждение.

— Зачем ты взял конверт? — спросил он у лежащего на асфальте мужчины.

Тот уставился на Гарика так, как будто ему явился ангел, слетевший с небес и пообещавший избавление от всех земных страданий.

— Это не я! — выговорил дрожащими губами он. — Это не я, мне сказали…

Мне сказали, я и взял. Он мне деньги заплатил, чтобы я взял… Не я, честное слово!

— Где он? — тихо спросил Гарик. — Где вы с ним встретитесь?

— Там, — лежащий мотнул головой. — Там, где продовольственный магазин.

Там он меня будет ждать…

— Как он выглядит?

— В очках он, в черных таких… В зеленой куртке… Подстрижен коротко…

Гарик резко поднялся. Так же резко подтащил к себе за рукав улыбающегося милиционера:

— Этого, — кивок на лежащего, — немедленно в больницу. Записать его показания. Составить словесный портрет Филина… А сейчас…

Он посмотрел на меня, и я кивнул. Гарик сорвался с места, словно гоночный автомобиль, никак не комментируя свои действия и не отдавая никаких приказов, но тем не менее человек пять милиционеров, окружавших раненого, столь же стремительно последовали за ним. Ну и я тоже. Давно я так быстро не бегал. Быстро — это когда встречные прохожие с испугом отскакивают в сторону, крутят пальцем у виска, матерятся, но уже глядя тебе в спину, потому что ты пронесся мимо.

Брызги луж, несущихся под ноги, холодный воздух, проглатываемый широко раскрытым ртом. Я вижу перед собой спину Гарика и выкрикиваю по слогам, чтобы не сбить дыхание:

— Га-рик! Мой пи-сто-лет!

Гарику не до меня, он мчится в направлении продовольственного магазина, исполненный надежды, что Филин все еще там, что он все еще ждет посланного за конвертом человека. Коротко постриженный человек в зеленой куртке и солнцезащитных очках. Профессиональный убийца. Мой убийца. Гарик не обращает на меня внимания, но усатый милиционер, бегущий чуть впереди меня, расстегивает на ходу кобуру и протягивает мне пистолет. Сам он летит вперед с «Калашниковым» наперевес.

Продовольственный магазин находится на перекрестке узких грязных улочек, возле него толпятся люди, усталые мужчины, вернувшиеся с работы, и не менее усталые женщины с полными сумками. Люди входят и выходят из магазина, торопятся, чтобы успеть сделать покупки и вернуться домой к вечернему телесериалу. И тут появляемся мы, и это сразу же становится убийственнее любого телевизионного шоу.

Вид мчащихся к магазину угрюмых мужиков с оружием в руках заставляет людей броситься врассыпную, и у нас есть пара секунд, не более, чтобы найти в толпе его — коротко стриженного убийцу в зеленой куртке. Прежде чем он растворится.

Не знаю, кто его заметил. Просто бегущие впереди резко сворачивают вправо, мы бежим уже не к магазину, а влево от него. Меня бросает в сторону, спины бегущих передо мной на миг исчезают, и я успеваю захватить взглядом зеленое пятно в нескольких десятках метров впереди. Он движется быстро, смещаясь то вправо, то влево, намеренно врезается в группы прохожих, теряя на этом скорость, но избегая выстрелов в спину. Мир сужается до топота ударяющих в землю ног и стиснутого в руке пистолета. Нет ничего, кроме безумной потной гонки, кроме желания поймать зеленое пятно в прорезь прицела и нажимать, нажимать, нажимать…

Кто-то из милиционеров не выдерживает и палит из «Калашникова» короткой очередью в воздух. На Филина это впечатления не производит, зато все вокруг оглашается истошными воплями гражданского населения… Восторженно визжат дети. Внезапно зеленое пятно пропадает — исчезает в узком проулке, куда, вероятно, сразу двоим и не пролезть. Гарик машет рукой, чтобы трое милиционеров обошли с другой стороны и подстраховали нас, перекрыв проулок.

А сам Гарик кидается дальше, выставив вперед ствол пистолета, ссутулившись и, вероятно, надеясь на удачу. За ним — еще один милиционер, дальше — я.

Слева — покосившийся забор, нависающий над проулком. Справа — глухая бревенчатая стена какого-то сарая. Проулок должен неизбежно вывести Филина на встречу с теми тремя, и назад дороги не будет, сзади у него — мы. Я взвожу курок. Почва под ногами то проваливается вниз, то вздымается вверх.

Все время кажется, что при следующем шаге ты либо зацепишься одним плечом за гвоздь в заборе, или ударишься другим плечом о стену. Будто узкая горная тропа. На которой так хорошо устраивать засады.

Я успел только подумать об этом, а Филин успел это реализовать. Он выскочил словно из-под земли, словно из стены сарая, словно упал с неба… И он сразу начал стрелять.

35

У него был пистолет с глушителем, издававший хлопок вроде тех, что сопровождают вылет пробок из бутылок с шампанским в новогоднюю ночь.

Казалось, что Филин за несколько секунд откупорил целый ящик шампанского.

Гарик тоже выстрелил, потом упал, я вытянул руку с пистолетом, но милиционер загородил мне линию огня, правда, ненадолго — он тоже упал, повалился лицом вниз, выронив автомат…