День Дьявола - Эндрю Майкл Хёрли

растет и расползается во все стороны болотный мох, постигал коварство торфяной поверхности, проникал в переплетение борозд, скрывавшихся под вереском. Крохотные достижения, но ему их хватало, чтобы, несмотря на возраст, он продолжал возвращаться на горные пастбища, вместо того чтобы оставаться на ферме и посиживать в тепле у очага.

– Пустошь у каждого своя, Джонни-паренек, – говорил Старик. – Ты поймешь ее по-своему.

Та пустошь, которую он знал, умерла вместе с ним. Отцу придется найти собственную. Думаю, эта мысль потрясла его. Вряд ли он ожидал, что в пятьдесят четыре года будет чувствовать себя здесь как неопытный новичок.

&

Мы отправились цепочкой вверх, вдоль Фиенсдейльского ущелья, и не прошло иминуты, как собаки оказались уже далеко впереди. Когда Отец приказал им остановиться, из пастей у них валил пар.

– Зима-то на носу, – сказала следовавшая за ним Анжела, растирая руки. – Такие дела, Том.

Ночь впервые была по-настоящему осенняя, сырая, а уже утром мы проснулись и увидели, что окна на кухне покрылись звездочками инея. В воздухе по-прежнему ощущался ночной мороз, и в долине царил покой. Звуки доносились до слуха так, будто их источник был где-то поблизости: журчание воды в реке, шум деревьев в лесу, крики гусей на болотах. За последние несколько дней их стая разрослась, и скопления птиц заявляли о себе хором сиплых голосов. Они сотнями сбивались на островках камыша и травы, горбами торчавших из замерзшей воды.

И где-то здесь, под зеркальными пластинами льда, погребенный в черной тине, лежал фургон, в котором мальчишка приехал на ферму. Если сюда явится Дент, он может сколько угодно вглядываться в болото, но не обнаружит никаких следов.

Сюда, в ущелье, солнечный свет почти не попадал, и мы шли в густой тени. В это время года в глубокой впадине целый день темно. Температура упала еще на несколько градусов, и низвергающийся сверху водопад бил по камням с холодной четкостью, с шумом разбрызгивая водяную пыль.

Мы медленно продвигались вперед. Тропа в некоторых местах покрылась таким толстым слоем льда, что я порадовался, что у меня в руке посох. Благодаря этой прочной палке не только я чувствовал себя увереннее, но и Кэт, которая шла за мной медленными, неуверенными шагами.

В Энландс пастухи всегда сами мастерили себе посох. Зимой, когда снег не давал им выйти из дома, они готовили материал: зачищали сук падуба и варили рог, который надо было продержать в кипятке до такой степени мягкости, чтобы можно было согнуть его в крючок. Тот, что был у меня, сделали еще до Джо Пентекоста, и волнистая поверхность его ручки сгладилась после многих лет использования. Люди, которых я никогда не знал, тяжко работали, чтобы сохранить и передать Эндландс детям, которых они сами никогда не узнали. Этот посох служил доказательством их преданности своему делу. И тогда, весной, Старик просто защищал овец. Дело не в том, что он хотел причинить зло мальчишке-скотокраду, просто стадо принадлежало не только Старику. Оно принадлежало также Отцу, нам с Кэт, нашим детям и детям наших детей.

Вернуться в Саффолк означало бы переломить каждый посох через колено.

&

Все шли с разной скоростью. Возраст, скользкая поверхность, недостаток сна, похмелье, бронхит и дурные сны все вместе были тому причиной. Наша цепочка растягивалась, разрывалась, а через какое-то время мы снова собирались и шли вместе по одному или по двое, перегруппировываясь, когда крутой участок пути выравнивался. Всегда, сколько я помню, Анжела, не щадя себя, шла впереди по этой тропе, когда стадо гнали вниз. Теперь она, Лорел и Грейс отойдут друг от друга и будут следить, чтобы ни одна отбившаяся от стада овца не подошла близко к краю и не свалилась в пропасть. Грейс по-прежнему избегала смотреть на Кэт и держалась рядом с Лиз, без конца спрашивая, успеет ли папа приехать до того, как они разбудят Окаянного и возложат корону на барана.

– Я уверена, что он постарается, – отвечала Лиз.

– Я хочу рассказать ему о Дне Дьявола, – сказала Грейс. – Он ведь захочет все узнать.

Она покосилась в сторону Кэт и, убедившись, что та ее слышит, добавила:

– Мне придется показать ему голову.

– Нечего тут показывать, Грейс, – сказала Анжела. – Давай-ка иди и встань вместе с Лорел, а мама пусть поднимется наверх, к кряжу.

Лиз пошла вперед с Биллом и Отцом, мы с Кэт последовали за ними.

– Что Джефф подумает обо мне? – спросила Кэт.

– Пусть сначала появится.

– А если появится? – сказала Кэт. – Грейс тут же расскажет, что я вырвала у нее волосы.

– Если он действительно явится, – ответил я, – она в восторге все забудет.

– Ну, если не она, то Лиз точно расскажет, – сказала Кэт.

– Не волнуйся за нее, – сказал я. – Она переживет.

Но когда мы пришли к хребту, Лиз заняла свое место и принялась греть ноги на куче торфа. Она не взглянула на Кэт, когда мы проходили мимо нее, чтобы присоединиться к Отцу и Биллу.

Мягкого бурого нагорья, которое еще несколько дней назад пересекали мы с Отцом, когда выслеживали оленей, больше не было. Земля стала твердой, как железо, а небо как будто придавливало все вокруг своей тяжестью. Кэт, впервые оказавшись в пустошах, не могла оторвать взгляда от расстилавшейся перед ее глазами на много миль поверхности.

В морозном воздухе солнце высвечивало каменные вершины дальних хребтов, и огромная вересковая пустошь стала казаться совсем уже необъятной. Неудивительно, что даже Дьявол запросто мог здесь заблудиться.

Мне вспомнился голос, который мы с Отцом слышали тут два дня назад. Теперь я уже сомневался, что это вообще был голос. Мне стало казаться, что это маловероятно. Если кто-то заблудился здесь во время прогулки или поиска птиц, значит, человек зашел очень далеко вглубь пустоши, намного дальше, чем обычно заходят чужаки. А ветер мог снести звук в сторону на такое расстояние, что направление, откуда он доносился, могло вполне оказаться неверным. То ли это был крик овцы или птицы, то ли завывание ветра.

Внизу, в долине, не чувствовалось ни малейшего дуновения, но здесь, наверху, порывы ветра налетали один за другим, сдувая иней с травяных кочек, так что у собак начали слезиться глаза. На западном горизонте уже скапливались облака, и Билл походу постоянно оборачивался и смотрел на небо.

– Твое мнение, Том? – спросил он Отца.

– Мы будем давно внизу, когда дойдет до нас, – ответил Отец.

– Не скажи, – отозвался Билл. – Вспомни-ка прошлый год.

– Бывало и похуже, – сказал Отец.

47-й, 63-й, 75-й, 81-й, 82-й. Некоторые годы запомнились, потому что во время Загонов что-то потерялось или было повреждено. Достаточно взглянуть на карту – там можно найти все свидетельства происшедшего.

– И все же, – не унимался Билл, – думаю, нам не стоит тянуть кота за хвост.

– А что, с нами такое бывало? – поинтересовался Отец.

– Я просто говорю, –