Шесть лет - Эль Севено

ты хочешь со мной жить только потому, что я танцевала тебе стриптиз.

– В основном из-за этого, да. И из-за твоей еды тоже. Мне нравится смотреть на твою задницу, когда ты готовишь омлет.

Когда она откидывает голову назад и смеется, я пользуюсь случаем, чтобы осыпать поцелуями ее шею. Вик закидывает ноги на мои бедра, устраиваясь как можно ближе к моей эрекции, и я начинаю постанывать от удовольствия.

– Как романтично.

– А разве мы когда-нибудь были романтиками?

– Романтика для неудачников! – Обожаю целовать ее, когда она смеется.

– Так… – начинает Вик, свернувшись калачиком в моих объятиях. – Если ты откажешься, они больше не будут тебя спонсировать?

– Да, конечно. Но они, несомненно, выберут другого человека, чтобы продвигать его в СМИ. Я продолжу работать в том ритме, как сейчас, он меня устраивает. И я буду моделью для них. Чтобы ты в спальне смогла наклеить фотки моего пресса.

– И поскольку ты будешь жить здесь, то можешь любоваться собой каждый вечер перед сном, – Вик закатывает глаза.

– По крайней мере, я буду уверен, что ты не смотришь на кого-то другого.

– У других просто нет шансов.

Она снова выгибается и стонет, когда я крепче прижимаю ее к себе.

– Ни одного.

Я чувствую, что и этим утром мы снова сорвемся.

Глава 45

Раф

Три года спустя

В детстве я всегда думал, что любви суждено угаснуть. Надо сказать, что у меня был довольно плохой пример моих родителей. Но все это было до Вик. В восемь лет я влюбился в девушку брата. Красивая, умная, милая, она любила спорт и тренировалась с парнями. Пятнадцать лет спустя она все еще выглядит как девочка, на которую я тайком подглядывал и которая нянчилась со мной, когда моя мама пропадала на работе.

Конечно, мы иногда спорим, часто придираемся, но страстно любим друг друга. Спустя четыре года после ее возвращения мои чувства стали еще сильнее. Когда я вижу, как она мчится по склонам на своем сноуборде, как сейчас, следует за мной по внетрассовым участкам, подбадривая меня, когда я красуюсь перед камерой, и опасается за мою безопасность, я понимаю, что нашел ту девушку, которая мне нужна. Она понимает мой выбор и поддерживает его. Неважно, куда ведет меня этот выбор, – за тысячи километров на несколько недель, на соревнования, в паб или, как недавно, в школу, – Вик всегда рядом.

Я сбавил обороты, потому что становлюсь старше и теперь у меня другие цели, но, по крайней мере, я знаю, что у меня всегда будет отличный союзник против моих братьев-ворчунов! Сегодня мы вчетвером катаемся на сноубордах, и она в одиночку отправилась на последнюю за сегодня черную трассу[21]. Она быстра и уверена в себе. Ее сноуборд идеально скользит между кочками, и Вик даже не оглядывается назад. С тех пор как ее сестра рассказала всю правду и согласилась лечиться, с тех пор как ее отец несколько раз приезжал к нам и начал просматривать объявления, чтобы найти новый дом поблизости, у нее словно камень упал с плеч.

– Она ни за что не станет на мою сторону, чтобы вразумить тебя, – говорит Брис, глядя на мою девушку.

– Откажись от этой идеи! – восклицает Льюис.

– Я не понимаю, почему вы так говорите!

О да! Я понимаю. И причина заставляет меня улыбаться, как влюбленного дурачка. Вик идеально мне подходит.

Я провожу рукой по затылку.

– Она беременна, Раф, – напоминает мне Брис отеческим тоном.

– И?

Брис закатывает глаза.

– Вы неправы. Вы оба!

– Мы стоим друг друга, так чего ты хочешь?

– А вот с этим я согласен!

Он подмигивает мне.

– Иди, присоединись к ней и проследи, чтобы она не упала. Меня от вас тошнит, не хочу даже смотреть на вас!

Я подхожу к спуску.

– И защити моего крестника! – добавляет Брис мне в спину. – Я хочу, чтобы он родился здоровым!

– Так и будет, мелкий гаденыш, – отвечаю я уверенным тоном. – И я научу его совершать глупости.

– Ты его не переубедишь, – говорит Льюис нашему старшему брату.

– Думал, он уже повзрослел, – вздыхает Брис.

Можно было обойтись без этого комментария.

– И я надеялся, что у него появилась хоть капля благоразумия.

– Я вообще-то вас слышу, парни!

– Иди уже! Мы к вам присоединимся.

– И на сколько вас хватит, дедули?

Я одариваю их своей лучшей наглой улыбкой, взлетая по склону. Вик уже внизу, снимает ботинки. Она хвастается, потому что едет быстрее меня и лучше проходит спуски и повороты.

– Я снова тебя победила, – фыркает она, когда я присоединяюсь к ней.

– Я просто уступил.

– Ты каждый раз так говоришь!

– Чтобы выбесить тебя. Люблю, когда ты злишься.

Вик подходит и тут же оказывается в моих объятьях.

– И какой я становлюсь?

– Настоящим вулканом.

Я целую ее.

– Будь осторожен, я могу растопить лед! – шепчет она мне, играя бровями.

– С нетерпением жду.

Рядом с нами кто-то останавливается, резко затормозив.

Мне все равно, я продолжаю ее целовать.

– Вы уже заделали ребенка, и вам все мало? – раздается веселый голос за моей спиной.

– Идите домой! Подумайте о вечных одиночках.

– Говори за себя!

Брис и Льюис могут препираться часами.

Когда в лавке Вик развязывает ботинки и начинает укладываться поудобнее, я предпочитаю смотреть на нее, а не присоединяться к ней.

– В чем дело? Неужели я так сексуально выгляжу в лыжных штанах?

Я улыбаюсь.

– Ты всегда очень красивая.

– Вот посмотрим, что ты скажешь, когда я наберу двадцать килограммов и не смогу больше заниматься спортом!

– Раз уж мы затронули эту тему, может, пора немного успокоиться…

– О чем ты говоришь?

– Сноуборд. Спорт.

Я показываю на ее живот.

– Не думаю, что в твоем состоянии безопасно так рисковать.

– Ты сам додумался?

– Нет, Брис помог.

В кои-то веки я его послушал…

– Брат считает, что мы должны прекратить заниматься ерундой.

Подойдя к ней, я накрываю ее живот ладонями.

– Не хочу, чтобы с вами что-то случилось.

– Я уже достаточно взрослая, верно? Я сама пойму, когда нужно будет остановиться. Если вдруг, например, будет страшно. Но в любом случае сезон уже почти закончился.

Я киваю и обнимаю ее.

– Черт, я стану папой…

– Прошло три месяца, Раф, ты уже должен запомнить.

На этот раз я падаю перед ней на колени.

– Мне так нравится. Я буду баловать его.

Она смеется.

– Правда, на тренировочной площадке все станут смеяться надо мной, потому что мне двадцать три и у меня будет ребенок… Теперь я не «Бёрди». А «Дарон