Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий

в пакетик контрацептив.

Михаил, отвернувшись, попробовал приладить эту резинку, но ничего не получалось – он утратил мужскую силу и страсть к этой девушке. Та нетерпеливо подождала, лежа на диване, потом сунула ладонь ему в пах и, поняв в чем дело, встала и начала одеваться.

Михаил смущенно смотрел на неё и стал одеваться тоже. Одевшись, девушка пошла к двери и попросила открыть её. Михаил нашел ключ, подошел к комсомолке и попробовал обнять её, что она с негодованием отвергла. – Не можешь, нечего девушек завлекать: тоже мне, ухажер нашелся,– язвительно сказала комсомолка и ушла, хлопнув дверью.

Михаил остался один, сжимая в руке бесполезный презерватив. Так предосторожность девушки сыграла с ним злую шутку, погасив страсть. Потом, кстати, на одной вечеринке, Михаил снова подкатил к той особе и подпоив её, добился своего, имея свой контрацептив, которые с тех пор он постоянно носил в кармане – та минутная мужская слабость была вызвана неожиданностью предложения девушки, высказанного ему бестактно, спокойным и бесстрастным голосом.

Маша вернулась из ванной, легла рядом, прижалась и они уснули спокойным и умиротворенным сном.

XIX

Следующие три года Михаил прожил с Машей как примерный семьянин, но через каждую неделю совместного дежурства и совместной жизни, Маша уезжала домой и занималась подрастающей дочерью. Михаил, чтобы не оставаться целую неделю одному в праздном безделье, снова устроился на подработку грузчиком в тот же магазин, где у него была хорошая репутация.

Зарплаты добросовестного грузчика и просроченных продуктов из магазина вполне хватало на проживание с Машей, которую он тоже снабжал сумками с продуктами, при её отъездах домой.

Основную свою зарплату охранника в банке, вполне приличную, Михаил менял на доллары и откладывал на счет, который открыл в своём банке на льготных условиях, которые банк давал своим сотрудникам. Прошлая кража денег из квартиры научила его осторожности, и теперь он не хранил деньги дома.

Михаил снова вернулся к мечте подкопить денег и обменять свою комнату на квартиру: пусть и однокомнатную, но чтобы без соседей.

Дело в том, что его тихая и спокойная соседка невзлюбила Машу с первого раза её появления на кухне, где она пыталась приготовить завтрак Михаилу после их первой ночи. Соседка как раз вернулась с дежурства и обнаружив на кухне постороннюю женщину устроила Михаилу скандал и заявила участковому милиционеру, что в квартире проживают посторонние люди.

В тот же день, вечером, участковый навестил Михаила, проверил документы Маши и убедившись, что у неё нет московской регистрации, предложил Михаилу зарегистрировать свою знакомую – иначе он будет оштрафован, а Маша выселена из Москвы в течение трёх дней.

Регистрация – это не прописка в Москве в советские времена: Михаил написал заявление, и через два дня Маша получила регистрацию в его комнате, без всяких разрешений от соседки, что только добавило той злости. Отношения с Машей вполне устраивали Михаила, и он мечтал об отдельной квартире, чтобы кухонные свары с соседкой не перессорили его с Машей.

В первое совместное лето они работали в обычном режиме без всяких отпусков, которые можно было конечно и взять, но с риском потерять работу: хозяева обычно ставили вопрос именно так – или в отпуск бессрочный, или работа без подмены и люди выбирали работу.

Маша несколько раз предлагала Михаилу съездить вместе к ней домой и пожить целую неделю у неё: мать и дочь им не помешают, там тихо, недалеко река, в которой можно купаться в хорошую погоду – вот и получится небольшой отпуск. Михаил отнекивался, ссылаясь на работу грузчиком в свободные недели, но в основном из опасения, что ему не понравится мать Маши или её дочь, что может расстроить их отношения.

Маша обижалась, считая, что Михаил боится как-то открыть их отношения и, обиженная уезжала домой одна, но возвращаясь и соскучившись, как женщина, получала удовлетворение, хорошее настроение и всё продолжалось по-прежнему.

В это время закончилась война в Чечне – закончилась позорной капитуляцией ЕБоНа перед бандитами, которым разрешено было грабить весь Кавказ и всю Россию. Тысячи людей находились в рабстве у чеченцев: это были пленные солдаты и местные русские жители, которые не успели убежать со своей земли и подвергались насилию и унижениям вплоть до убийства – если не покорялись или заболевали. Ведь больных рабов, как и больных свиней нельзя использовать.

Мать писала Михаилу, что приезжие чеченцы скупают у них в поселке дома и есть уже целые улицы заселенные этими пришельцами. На улицу вечером стало страшно выходить, и были случаи убийств местных парней и изнасилований девушек, а милиция ничего не делает и не ищет преступников, которые откупаются деньгами и продолжают бесчинствовать.

Михаил и сам уже обращал внимание, что рыночные торговцы в Москве – это, в основном, азиаты и кавказцы разных пород, в банках – евреи, в милиции много татар, а русские, как и он, служат в охране и на подсобных работах, потому что промышленное производство разрушено, и большинство научных учреждений закрылось за ненадобностью.

Под крики о прекращении войны в Чечне ЕБоНу удалось путем махинаций остаться у власти. Ренегат Зюганов, называющий себя коммунистом, в1996-м году, как и поп Гапон в 1905-м году увлек народ за собой и, обманув людские ожидания, смылся на задний скотный двор ебоновцев, где до сих пор смачно чавкает из кормушки, подставленной ему ЕБоНом за услуги в деле оболванивания людей.

Понимая всё это, Михаил спокойно продолжал свою мирную жизнь с Машей, считая, что его личные дела налаживаются. Ему в очередной раз удалось зацепиться за краешек благополучия, а там, дальше, под солнцем демократии все его былые невзгоды растают как мартовский снег и он снова станет уважаемым и успешным человеком, каким был в бытность свою начальником сектора в НИИ.

Но в это раз рядом с ним будет не постылая жена Сана, а преданная подруга Маша, которая, может быть, станет и верной женой – если откажется от дочери, оставив её на попечение матери.

Такая спокойная жизнь, весь смысл которой заключался в работе сторожевым псом у дверей частного банка и медленном накапливании денег, с целью прикупить квадратных метров жилья продолжалась ещё два года, в течение которых Маша напрасно предлагала Михаилу съездить куда-нибудь вдвоём в отпуск, не оформляя его официально, а договорившись со сменщиками, чтобы они отдежурили за них рабочую неделю и тогда получалось три свободных недели отпуска.

Михаил проявлял к её предложениям полную пассивность и отверг даже инициативу Маши съездить вместе к его матери, которая, как она знала, жила