Товарищ кот - Илья В. Попов

поспорить. Кто знает, как карта ляжет? В буквальном смысл этого слова.

Его хитрющий взгляд и ехидный тон не нравились Семену еще больше расхаживающих вокруг штурмовиков, усиленно маскирующихся — пускай и довольно скверно — под простых смертных. Прошло каких-то пятнадцать минут — и Распутин уже восседал в кабинете товарища Сталина, довольно отхлебывая горячий чай из блюдечка, дуя и причмокивая. Сам же генсек в это время расчехлял по телефону несчастного Зайцева — Семен в душе не чаял, кто такой этот человек, но искренне сочувствовал ему до глубины души — за то, что тот до сих пор так и не отыскал Берию. Пригрозив, что кое-кто скоро может уснуть майором, а проснуться лейтенантом, Сталин положил трубку, забарабанил пальцами по столу и широко улыбнулся:

— Итак, мистер Малкович…

— Итак, товарищ Сталин, — ответил ему Распутин с максимально непринужденным видом.

— Вы, помнится, упоминали, что владеете некой невероятно важной информацией, касающейся секретных экспериментов Третьего Рейха…

— Истинно так, — кивнул Распутин.

— Однако вряд ли вы так жаждали встречи со мной, чтобы просто похвастаться сим занимательным фактом своей биографии, — сказал Сталин.

— И снова бинго! — подмигнул Распутин.

— Так сколько же вы за нее хотите? — сощурил глаза Сталин.

— А с чего вы решили, что меня волнуют деньги? — поджал губы Распутин, словно бы оскорбленным до глубины души тем, что собеседник посмел заподозрить в его несомненно благородных и бескорыстных намерениях шкурный интерес.

— Бросьте, мистер Малкович, — пыхнул трубкой Сталин. — Мы с вами взрослые люди и оба знаем, по каким законам работает этот мир. Уж простите, ни в жизнь не поверю, что вы поделитесь сведениями просто так.

— Не зря говорят — «Бог троицу любит», — цокнул языком Распутин. — Опять вы метите не в бровь, а в глаз. Однако предлагаю продолжить разговор после того, как к нам присоединятся все прочие. А это должно случиться уже через три, две, одну…

Он хлопнул в ладоши — двери тут же растворились и в кабинет вошли Рузвельт, Черчилль, Берут и Кроули, все как один с поднятыми руками. Следом за ними ступали штурмовики Распутина, держа всю четверку на прицелах автоматов.

— Что здесь происходит? — нахмурился Сталин.

— О, ничего такого — просто решил устроить небольшие дружеские посиделки, — ответил Распутин и обратился к новоприбывшим: — Прошу, садитесь, в ногах, как говорят в народе, правды нет.

Разумеется, все тут же последовали его совету — ну а что им оставалось? Признаться, Семену даже немного стало жаль незадачливого недотепу-колдуна, ибо дрожал он как осиновый лист — или как любой коллега Семена, который увидел несостыковку в пришедшей расчетке и понимал, что решить проблему можно только через тет-а-тет с Галиной Абрамовной, в связи с чем возникал вопрос, стоит ли овчинка выделки, то есть покроет ли недополученная зарплата будущий поход к психологу, а то и не один.

— Алло? Алло?! Зайцев?! Ты уснул что ли там?! Ну все, кто-то точно завтра отправится за новыми сержантскими лычками! — так и не получив ответ, Сталин грохнул трубку обратно, да с такой силой, что несчастный стол ажно подпрыгнул.

— Прошу, товарищ Сталин, не стоит так волноваться, — промурлыкал Распутин, сплетая пальцы. — Связаться с вашим человеком не получится, об этом уже побеспокоились мои люди… точнее, то, что было создано по их образу и подобию. Итак, господа, время раскрыть карты: мое настоящие имя Григорий Распутин, колдун, чернокнижник, целитель, бывший близкий друг царской семьи и далее по списку. А вот это, — он цыкнул глазами на Кроули, который вжал голову в плечи столь сильно, что в любой другой ситуации это могло бы показаться даже забавным, — ходячее недоразумение и пародия на ярмарочного фокусника зовут Эдвард Александр Кроули, хоть он и зовет себя Алистером. Пьяница, прохиндей, и любитель прибрать к рукам чужое имущество.

Взгляды присутствующих устремились на пьяницу, прохиндея и любителя прибрать к рукам чужое имущество — тот в ответ лишь виновато развел руками; дескать, ну уродился таким, что уж теперь, кто без греха — первый берите в руки камень, и можно не философский, а обычный.

— И вот на данный момент где-то в этом задрипанном отеле находится то, что принадлежит мне, — тем временем продолжил Распутин. — А именно: философский камень, бесценный артефакт, созданный много лет назад талантливым алхимиком Николасом Фламелем. Спер вещицу именно Кроули с помощью своих новых дружков и спрятал где-то здесь. Итого: верните мне камень и никто не пострадает. Клянусь своей честью и бородой.

Говорил он весьма убедительно, да только Семен прекрасно понял, чего стоят слова психованного волшебника. Бороду и отрастить можно, а уж честь и подавно за грош по пять пучков на каждом углу продается.

— Кажется, я понял, — лицо Сталина вдруг озарила широкая улыбка; хохотнув, он вытряхнул пепел из трубки в пепельницу, и без того наполненную почти до краев, и достал кисет. — Вы, мистер Малкович, видимо знакомы с мистером Фордом и решили на двоих сообразить для нас дружеский розыгрыш. Похвально, похвально — я даже поначалу принял все сказанное вами за чистую монету. Наверное в юности вы посещали театральный кружок?

— Розыгрыш? — Распутин нахмурил брови. — Нет, я…

— Так это все понарошку? — оживился Рузвельт. — Ну слава богу, а то я уж начал было переживать.

— Погодите… — Распутин было открыл рот, но его тут же перебил Черчилль.

— Ну вы и шутники, право, — вытерев испарину на лбу белым платком, он спрятал его в нагрудный карман пиджака и бросил взгляд в сторону шкафа с посудой. — Товарищ Сталин, а вас не затруднит предложить гостям стаканчик чего-нибудь крепкого? Ужасно хочется промочить горло, благо что бурбон в моем номере закончился полчаса назад.

— Это не подстава! — начал закипать Распутин. — Я и впрямь собираюсь уничтожить всех вас, если вы немедленно не скажете…

— Какая экспрессия в голосе! Какие эмоции! — цокнул языком Сталин, гремя стаканами. — Мистер Малкович, вы присоединитесь? Хотя чего это я спрашиваю — конечно же да.

— Повторяю в последний раз… — венка на виске Распутина запрыгала, словно упущенный из рук шланг; глядишь, тюкнет его кондратик, тут-то все проблемы и решатся сами собой; вот только, увы, Семен сомневался, что дело закончится вот так вот просто.

— Мне двойный скотч, если можно, — подал голос Кроули.

— Хватит! — Рявкнул Распутин и шибанул посохом об пол.

Все умолкли и замерли на месте, обмениваясь косыми взглядами. Но вот наконец спустя несколько минут, проведенных в звенящей от напряжения тишине, Сталин отставил графин и захлопал в ладоши. Через несколько секунд к нему неуверенно присоединился Черчилль, его примеру последовали остальные — и вот кабинет наполнился бурными овациями.

— Правду