Блеск клинка - Лоуренс Шуновер

— Это верно, Пьер! — сказал Бернар. — Представь себе, сколько было бы сплетен, если бы я вдруг отправился в Трапезунд! Сколько шуму!

— Могу себе представить! — произнес Кер. Потом, обращаясь к Пьеру:

— Когда «Святая Евлалия» вернется на Восток, ты будешь на борту. Если ты обнаружишь трапезундца, то несомненно обнаружишь и француза, обманывающего короля. И меня, конечно. Я наделю тебя полномочиями, которые позволят тебе действовать свободно, не привлекая к себе слишком большого внимания. У тебя хорошая голова, Пьер. Она тебе потребуется. Возможно, тебе потребуется и сила, которая стяжала тебе дурную славу в Руане.

— В самом деле? — восхищенно воскликнул Бернар. — Я и не знал, что доблесть господина Пьера уже ввергла его в неприятности. С властями? Без сомнения, без сомнения! Как поразительно! Пьер, конечно, никогда ничего не рассказывает. Ты дезертировал, Пьер? Устроил засаду рыцарю или похитил девицу, а то и двух девиц? Они пышно расцветают в его объятиях, милорд.

— О, прекрати, де Кози! — сказал министр, немного посмеявшись, в то время как Пьер вспыхнул от злости. — В этом нет ничего романтического. Твое галантное воображение опять завело тебя не туда. Просто кое-кто в Руане подозревает, что Пьер мог пробить человеку голову кулаками.

— О Боже! — воскликнул Бернар. — Это на него похоже. Плохо дело, Пьер. Теперь они повесят тебя.

— Я не делал этого, сэр, — возразил Пьер.

Бернар покачал головой:

— Луизе это очень не понравится. Насколько я знаю, она отзывалась о тебе доброжелательно, когда наш благородный господин посетил их семью в Руане. Бедный Пьер!

— На твоем месте, — улыбнулся Жак Кер, — я бы поостерегся столкнуться с де Кози в качестве одного из судей. Бернар, это просто удивительно, насколько приближающийся визит твоего родственника и его привлекательных дочерей оживил тебя! Ты с каждым днем становишься моложе и стройнее.

— О, я слежу за собой, милорд. Упражнения, тяжелая работа, режим… — Бернар расправил камзол на уютном животике и самодовольно заложил белые, хорошо ухоженные руки за пояс, украшенный драгоценными камнями. Он был доволен, что беседа приняла менее серьезный характер. Серьезные проблемы всегда утомляли его.

— Пожалуй, на сегодня все, Пьер, — сказал Кер. — Теперь тебе нужно отдохнуть, потому что завтра предстоит разгружать «Леди».

— Милорд министр, — произнес Пьер, вставая. — Я взволнован этой честью. Обещаю, что я не подведу вас, пока я жив. Жаль, что я не изучал греческий язык.

— Здесь нет преподавателей греческого, даже в университете, Пьер. В любом случае за месяц ты его не выучишь. Тебе придется обходиться знанием турецкого и латыни.

Де Кози тоже собрался уходить.

— Я проинструктирую его, — предложил он. — Я запомнил некоторые необычные словечки, услышанные от моряков! — Они поклонились и покинули министра. Жак Кер хмуро посмотрел на драгоценности, рассыпавшиеся по полированной поверхности стола. В первый раз в жизни он испытывал отвращение при виде больших ценностей.

— Пьер, — произнес де Кози в холле, — ты очень счастливый юноша. Женщины Трапезунда! Все знают, что император откупается от нападений турок дочерями своих вельмож. Это самые прелестные создания в христианском мире. Подожди-ка, Трапезунд ведь христианский город?

— Они восточные христиане, — ответил Пьер, — но кажется теперь они счастливо объединились с Римской церковью.

— Конечно, — сказал Бернар, — теперь я вспомнил. Министр, очевидно, очень доверяет тебе, Пьер. Он не упомянул об этом, но ни одна живая душа не должна знать о нашем разговоре. Спокойной ночи, Пьер.

— Я буду очень осторожен, — ответил Пьер. — Спокойной ночи, сэр.

Молодая Луна давно скрылась за горизонтом. Пьер слегка поежился, вспомнив о галлюцинациях лоцмана. Он помолился за турка, надеясь, что его душа займет подобающее место, как с уверенностью сказал министр. Он постучал в дверь своей гостиницы, которая была закрыта. Команды кораблей не отдыхают после плавания в гостиницах, управляемых столь строгими и благочестивыми владельцами, как этот, которого все звали Монахом.

Внутри в темноте раздались шарканье и ворчанье, и через несколько минут владелец гостиницы открыл маленькое зарешеченное окошечко в двери и посветил дешевой сальной свечой.

— Ступай прочь, — сказал он, — и не мешай мне предаваться размышлениям. Дом закрыт.

— Впусти меня, Монах, — попросил Пьер, которого забавлял фанатизм старика. — Это я, Пьер, — и он пододвинулся к окошечку, чтобы его лицо можно было различить.

— От тебя пахнет вином, Пьер. Ты становишься похож на других. — Ключ заскрежетал в двери. — На этот раз я тебя пущу, но будь уверен: если ты еще раз придешь так поздно, можешь отправляться жить в другое место. Где ты пропадал? По-моему, ты едва держишься на ногах.

— Ну хватит, Монах. Сейчас всего лишь полночь. Ты содержатель гостиницы или монастыря? Один из членов команды «Леди» умер сегодня вечером.

— Сожалею, — произнес хозяин. — Как его имя? Я помолюсь за него.

— Он был лоцманом. Его звали Илдерим.

— Илдерим? Никогда не слышал о нем. Конечно, судовые команды не часто посещают мое почтенное заведение. Илдерим языческое имя. Я не стану молиться за язычника.

— Этот Илдерим был христианином, — возразил Пьер, — и без сомнения твоя молитва пойдет ему на пользу.

— Ну, тогда другое дело. Тогда я произнесу за него молитвы. По крайней мере, одну. Я очень устал. Я оставил тебе немного поесть, Пьер, в твоей комнате.

— Это очень любезно с твоей стороны. Спасибо, Монах.

— Но в следующий раз не оставлю, — сказал хозяин гостиницы и зашаркал к постели. Пьер съел холодный ужин и был доволен, что хозяин сообразил оставить ему также бутылку вина. Конечно, это отразится на счете, но вино согрело его желудок, который урчал от голода и возбуждения, вызванного беседой с министром.

Глава 16

На следующий день они разгружали «Евлалию». Пьер никогда не проверял груз так дотошно. Даже де Кози находился на причале, всматриваясь в тюки и вскрывая упаковочные клети. Но все в точности соответствовало декларации, от больших тяжелых тюков с мехом горностая из России до небольшой корзинки с шафранной водкой из Трапезунда с зеленой веточкой персидской сосны в каждой бутылке из прозрачного стекла.

Через день, во время высокого прилива, судно завели в большое углубление, выкопанное в песчаной отмели во время отливов. Легкие суда можно было полностью вытащить на берег с помощью воротов, приводимых в движение мулами, но не такой крупный корабль как «Леди». Ее загрузили камнем, расположив его вдоль правого борта, так что она слегка накренилась. Когда наступил отлив, она плавно повалилась на правый борт. При полном отливе человек мог пройти по килю, не замочив ног.