Морской путь в Индию - Генри Харт

Шли дни, и напряженность отношений, качавшая проявляться, когда стали просачиваться сведения, что флотилия в действительности представляет собой экспедицию христиан, все усиливалась, и дело дошло до открытых столкновений между жителями города и моряками, посылавшимися на берег за топливом и водой. Гама старался избежать, насколько это было возможно, подобных конфликтов, но так как он сам до этого намеренно эксплуатировал уверенность населения Мозамбика в том, что он и его люди магометане, то теперь он только пожинал плоды собственного обмана. В силу того, что число боеспособных моряков значительно сократилось из-за большой смертности от цынги и других болезней, а также потому, что на кораблях было много больных, командующий» решил не подвергаться риску массового нападения.

Вечером, в субботу 10 марта, флотилия получила приказ отойти от города к небольшому острову (Сан-Жоржи), лежащему в заливе, на расстоянии около одной лиги от Мозамбика в сторону моря. Здесь 11 марта была отслужена месса; те, кто пожелал воспользоваться этой благоприятной возможностью, исповедались и причастились. Сразу же после церковной службы командам было приказано возвратиться на суда. Еще до этого один из туземных лоцманов ускользнул на берег во время ссоры между матросами и людьми шейха и не вернулся. Взяв две лодки с матросами, Гама отправился разыскивать его; вторая лодка шла под командой Коэлью. Как только шлюпки двинулись к городу, от берега сразу же метнулись пять или шесть арабских лодок, наполненных людьми, вооруженными луками с очень длинными стрелами и щитами. Гама поспешно схватил второго туземного лоцмана, которого он взял с собой в лодку, и, крепко держа его, приказал матросам открыть огонь по приближающимся арабам. Паулу да Гама, оставшийся на «Берриу», чтобы оказать помощь в случае схватки, как только заслышал выстрелы, устремился на арабов со своим судном, которое стояло наготове с распущенными парусами. Завидев его приближение, арабы, уже начавшие отступать под натиском Гамы, пришли в полное смятение. Прежде чем корабль Паулу подошел на расстояние выстрела, они успели на своих лодках добраться до берега. Гама и его люди, разъяренные, поплыли обратно к своим судам; «Берриу» развернулся и вся флотилия взяла курс вдоль побережья. Флотилия успела запастись большим количеством дров, овощей, домашней птицы, коз и голубей — все это за несколько ниток желтых стеклянных бус. Запаслись и водой, но ее не могло хватить надолго. Командующий вздохнул с облегчением, избежав положения, которое при его поредевшей команде и множестве больных матросов скоро могло оказаться безнадежным. Однако он слишком рано поздравлял себя.

Ко вторнику 13 марта, когда флотилия продвинулась всего только на двадцать лиг, ветер стих, и в течение двух дней корабли стояли неподвижно. При заходе солнца 14 марта Гама приказал судам отойти подальше от берега, чтобы попытаться поймать попутный ветер. Однако вместо этого они были подхвачены противным течением и к утру были снесены несколько южнее их прежней стоянки у Мозамбика. Они поспешно бросили якорь близ того острова, где служили мессу, и простояли там восемь дней в ожидании попутного ветра. Когда они вновь появились около Мозамбика, шейх, преследуя свои цели, прислал одного араба (он носил звание шерифа, то есть потомка Магомета, но, очевидно, далеко не был праведником, так как о нем специально упоминается, что «он был большим пьяницей») сообщить, что он желает мира с европейцами и хочет быть их другом; тем не менее шейх ни в чем им не помог.

В результате длительной задержки запасы воды на кораблях стали истощаться и вдобавок она испортилась. Так как на острове воды не было, то, чтобы достать ее, необходимо было еще раз высадиться на берег возле города. Лоцман, находившийся под стражей, обещал провести португальцев к такому месту, где можно было бы, не подвергаясь опасности, достать воду. Гама и Коэлью повели корабельные лодки к берегу, но лоцман, который, вероятно, стремился лишь к тому, чтобы сбежать, не выполнив своих обещаний, то ли умышленно, то ли по собственному незнанию водил их в темноте взад и вперед и никак не мог найти пресную воду. Когда взошло солнце, лодки вернулись к кораблям с пустыми бочками. На следующий вечер тот же отряд вместе с лоцманом снова отправился на поиски. Когда, наконец, нашли воду, к берегу сбежалось человек двадцать из людей шейха, вооруженные ассагаями[275], и, угрожающе размахивая своим оружием, приказали морякам убираться прочь. Но так как вода была совершенно необходима, Гама без колебания приказал трем матросам стрелять из бомбард, после чего люди на берегу пустились бежать в лес, а Гама с командой высадились на берег и наполнили бочки. По возвращении на корабли Жуан да Коимбра, кормчий «Сан-Рафаэла», обнаружил, что сбежал раб-негр, которого он вез с собой из Португалии.

До воскресенья 24 марта время прошло без особых событий. Рано утром этого дня от берега отчалила лодка и направилась к кораблю Гамы. Находившиеся в ней с угрозами кричали, что если португальцы попробуют еще раз отправиться за водой, их встретят так, что им это вряд ли придется по вкусу. Это была именно такая угроза, которая нужна была, чтобы вызвать неистовую ярость Васко да Гамы; и он действительно решил тотчас же показать арабам, что поступит так, как пожелает, и не потерпит с их стороны никаких сумасбродств. Приказано было спустить на воду все лодки, посадив в них вооруженных людей с бомбардами. Матросы налегли на весла, и скоро лодки подошли близко к берегу. Здесь португальцы обнаружили, что арабы воздвигли грубо сколоченныи из досок палисад, перед которым собралось множество людей, вооруженных ассагаями, мечами, луками и пращами. Как только шлюпки приблизились, на них посыпался град камней из пращей; но несколько выстрелов из бомбард обратили арабов в бегство, и они бросились искать убежища за своей деревянной крепостью. Однако она не могла служить защитой от каменных ядер, выбрасываемых бомбардами, которые вели обстрел в течение трех часов. За это время был убит один туземец на берегу и один — за палисадом «Затем, — добавляет автор «Рутейру», — когда нам это надоело, мы отправились обедать на корабли» После обеда Гама решил провести небольшую операцию, чтобы захватить несколько пленных в качестве заложников, которых он мог бы обменять на двух пленных индийских христиан и сбежавшего от Коимбры раба-негра. Отправленные с этой целью португальцы увидели плывущие к материку лодки и челноки, в которых, захватив имущество, жители покидали город: они боялись нападения на него страшных белых людей. Паулу да Гама захватил один челнок с четырьмя неграми и два других, один из которых был нагружен вещами, принадлежавшими шерифу. (Эти два челнока были захвачены после того, как они сели на мель и были брошены.) Негры были взяты на борт судна Гамы. Из захваченного имущества Гама оставил себе только несколько экземпляров корана, чтобы показать его по возвращении в Португалию королю Мануэлу, а все остальное — красивые ткани, корзины, ароматические вещества и т. п — роздал как военную добычу своим офицерам и матросам[276].