Голливудские мужья - Джеки Коллинз

– Мы с Мэнноном однажды чуть не потрахались, – припомнила Айда, отрешенно глядя вдаль.

– Тихо! – остановила ее Поппи. – Мелани это совсем не интересно.

– Зеппо был его агентом, – продолжала Айда как ни в чем не бывало. – Мы все были на съемках. Я за Зеппо еще не вышла, но он вовсю за мной ухлестывал.

– Зеппо ухлестывал за всем, что ходит и дышит, – громко вставила Кармел.

– Как и Орвилл, – парировала Айда, на которую явно снизошло просветление. – Было время, ни одна актриса не осмеливалась зайти к нему в кабинет – он начинал настаивать, чтобы у него отсосали прямо здесь же, под столом.

– Правда? – Поппи разинула рот от удивления.

– Пришлось вмешаться гильдии актеров, – добавила Айда. Тут ее мысли вернулись в исходную точку. – Мы с Мэнноном однажды чуть не потрахались.

– «Чуть» не считается, – взревела Кармел. – Так что давай смени пластинку.

Поппи прыснула. Эти две голливудские ветеранши приводили ее в восторг – никогда не знаешь, что они выдадут в следующую секунду. К тому же, в своем роде это были очень важные дамы. Во всяком случае, их мужья – а, стало быть, и они.

Есть такой тип голливудской дамы – она убеждена, что раз ее муж знаменит, богат или могуществен, все ее любят, и, соответственно, она – одна из королев Голливуда.

Конечно, их любят – пока длится брак. Но стоит развестись – вся любовь по боку. Все приглашения вдруг прекращаются, преданные друзья куда-то исчезают. Печально – но факт. Друзья остаются с мужем – знаменитым, богатым или могущественным. Грош им цена, этим друзьям.

Айда и Кармел принадлежали именно к этому типу. По счастью, их браки не распались, и познать вышеупомянутое унижение им не довелось.

Сидевший поодаль Чак Нельсон одним глазом посматривал на Мелани-Шанну, другим – на своего агента, Куинна Лэттимора. Старался поспеть и там, и там.

– Чак, ты меня слушаешь? – раздраженно спросил Куинн.

– Угу, – буркнул Чак. – Просто надо отлить. Сейчас вернусь.

Полминуты назад жена Мэннона вышла в туалет, и, когда она оттуда появилась, он как бы случайно оказался рядом.

– Привет, красотка, – встретил ее он.

Она отпрянула, вспыхнула… Ах, вот бы ее трахнуть!

– Чак Нельсон, – напомнил он ей.

– Да, я знаю.

– Когда вы меня навестите?

– Что?

– В Малибу. На побережье. Помните? Я вас приглашал.

– А-а… Да.

– По-моему, вы не сильно ко мне рветесь.

– Нет, мы бы с удовольствием.

Он поднял бровь.

– Мы?

– Мэннон и я.

Чак игриво ухмыльнулся.

– Вполне можете приехать и без него.

Она попыталась пройти мимо.

Он остановил ее, прикоснувшись к ее руке. Отношения с Уитни у него поднапряглись, ее надо проучить и поставить на место. А то она стала уж слишком вольной и независимой. И если он закрутит роман с новой женой Мэннона, Уитни позеленеет от злости.

– Вот телефон, – настойчиво произнес он и передал ей коробку спичек с нацарапанным внутри номером. – Позвоните.

Мелани-Шанна неопределенно улыбнулась, не представляя, как поступить. Узнай об этом Мэннон, он пришел бы в ярость.

– Извините, – сказала она, отходя.

– Жду звонка, – напомнил он ей вслед, глядя, как она поспешно идет к своему столику.

– Так-так, – со смаком произнесла Поппи. – Наш прибрежный жеребец, похоже, взял тебя на мушку. Это уже попахивает кровосмешением!

– Он просто приглашал нас с Мэнноном к себе в Малибу, – неловко объяснила Мелани-Шанна.

Поппи понимающе усмехнулась.

– Ну, ясное дело!

– Правда.

– Это не мужчина, а блудливый пес, – объявила Кармел. – Он как-то снимался у Орвилла. Так он умудрился переспать с каждой женщиной в съемочной группе, включая исполнительницу главной роли.

– А кто она? – заинтересовалась Поппи, никогда не пропускавшая мимо ушей достойную сплетню.

– Не знаю. Одна из этих плоскогрудых свистушек, которые только и умеют, что строить глазки. Для меня они все на одно лицо. Она вышла замуж то ли за ветеринара, то ли за тренера-собаковода. Не помню точно.

У Поппи заблестели глаза.

– У тебя всегда в запасе какая-нибудь обалденная история.

Айда опрокинула в себя водку, даже не поморщившись.

– У меня всегда в запасе самая лучшая история, – поправила она каким-то странным, лишенным всякой интонации голосом. – Мне вообще известно все.

– Тебе надо написать книгу, – с энтузиазмом предложила Поппи.

– Напишу, – туманно откликнулась Айда. – Когда будет время.

38

Весь вечер они двигались в одном направлении – постель.

Шампанское было охлажденным. Пища – изысканной. Беседа – легкой.

Оба были настроены на волну секса. После обеда Силвер предложила – коньяк выпьем наверху.

Прихватив бутылку «Деламейна» и два стакана, он последовал за ней по винтовой лестнице.

И вскоре они уже катались по ее калифорнийскому ложу, позабыв обо всем на свете.

В постели Силвер Андерсон совершенно не комплексовала. По опыту Уэс знал: большинство женщин после тридцати (ему было известно только одно исключение – высокая и худощавая порнозвезда, которая заглатывала мужчин целиком) страшно мнительны насчет своих тел. Не слишком ли я худа? Толста? Не дряблая ли кожа? Нет ли жировых складок? Не отвисают ли груди? И так до бесконечности.

Иное дело Силвер Андерсон. Ей было совершенно плевать, что ее двадцать два года остались где-то далеко-далеко. У нее было плотное мускулистое тело с тугими грудями и твердыми сосками. К недостаткам, на вкус Уэса, можно было отнести разве что кустарник на лобке – он был редкий, а Уэс отдавал предпочтение могучим зарослям. Но это мелочи, так даже приятнее, если приникаешь к этому источнику губами. Он не набрал полный рот скрученных волосков, от которых не знаешь, как избавиться.

Быть объектом орального секса Силвер любила. Да и субъектом – тоже. Некоторые женщины считают, что оказывают этим партнеру великое благодеяние. Силвер была не из их числа. Акт любви по-французски она совершала с вожделением, действуя ритмично и вдохновенно.

Сегодня она снова довела его до приятного исступления, и, передохнув несколько минут, он взялся платить взаимностью. Он действовал без спешки, обстоятельно, и она не возражала.

Он положил ее на спину, подсунул под ягодицы подушки, раздвинул ей ноги – и принялся за работу. Этот вид секса не входил в число его любимых, но свою задачу он выполнял умело. Язык зондировал поверхность ущелья, углублялся в него, обследовал стены грота. Искал золотые слитки и находил их.

Она приятно дополняла акт необходимым звуковым сопровождением – легонько постанывала.

Обычно подобную услугу он не оказывал. Собственно, в его практике такое было лишь дважды: с его сталебедрой шведкой и единственной любовью всей его жизни – Викки. Что ж, каждый имеет право на что-то заветное. Уж Ребе Виногратски он такого счастья не доставит – пусть дает хоть тысячу зеленых. Может, за две он бы и согласился. Две тысячи долларов – большие деньги.