Призрак страсти - Барбара Эрскин

– Да, они что-то говорили об этом. – Она нервно облизнула губы. – Припоминаю, что леди Пикард рассказывала о кровной мести, но я невнимательно слушала. Я была больна… Должно быть, своим присутствием я подвергала их большой опасности. – Она прошла к очагу, касаясь камышовой подстилки подолом своего зеленого платья. – Я пробыла у них всю зиму, сэр Роберт, но они все скрывали от меня.

– Они очень хорошие люди, если так. – Сэр Роберт крепко потер лоб тыльной стороной ладони.

– Пусть горожан пропускают свободно. Я не хочу, чтобы они с самого начала невзлюбили меня. Дайте мне личную охрану, и этого будет достаточно. Кроме того, это люди не Сейсилла, а моего мужа. Я уверена, что они не вовлечены в кровную вражду.

Сэр Роберт помрачнел, переминаясь с ноги на ногу.

– Миледи, вам следует кое-что знать. – Он смущенно потупился. – Дело в том, что люди недолюбливают вашего мужа. Владения перешли к нему по наследству от семьи его матери. Де Брозов они не любят. – Он умолк.

– Тем более важно, чтобы я им понравилась, сэр Роберт, – не задумываясь, ответила Матильда. Потом продолжала с улыбкой: – Пожалуйста, помогите мне подружиться с ними. Я бы не хотела чувствовать, что у меня здесь враги. Возможно, если постараться, нам удастся изменить их отношение.

Он взглянул на ее дышащее решимостью лицо и улыбнулся.

– Если у вас такие намерения, миледи, я их приветствую. В Аберхондду люди неплохие. Мы будем вас охранять и надеяться, что дела в Гвенте их не слишком интересуют. Вы хотите отправить послание сэру Уильяму?

Она кивнула.

– Я должна это сделать. Надо сообщить, что я здесь и что мне нужна часть моих слуг, оставшихся в Брамбере. Вы отправите кого-либо с посланием к сэру Уильяму, а я выберу женщин, которые будут мне служить, и мы займемся замком и попытаемся сделать его уютным. – Она улыбнулась и стала помогать Нелл сворачивать полотно.

Несколько последующих дней прошли в деловой суете. Как только в окрестностях стало известно о ее приезде, к ней потянулись жители из маленького поселения, расположенного за стенами замка. Ее просили разрешить споры и выступать в роли судьи. Казалось, они приняли ее. У нее почти не оставалось времени предаваться размышлениям, и тревоги и сомнения прошедшей зимы почти забылись. Она видела, что люди готовы платить подати и всем интересно увидеть жену сэра Уильяма. По-видимому, все были настроены дружелюбно.

По утрам она целые часы проводила в обществе управляющего Хью. Как-то раз он появился у нее настолько пьяным, что его поддерживали под руки двое солдат. Она удержалась от желания приказать, чтобы его отстегали плетьми, и решила подождать, пока он протрезвеет. Он оценил ее сдержанность, и после того, как его предубеждение против нее исчезло, он проявил себя достаточно толковым управляющим. Хью провел ее по амбарам, кладовым и погребам, гордясь тем, что в Брекноке и после зимы оставалось вдоволь припасов.

Она подолгу просиживала над его отчетами, тщетно пытаясь разобраться в рядах каракуль, поскольку была недостаточно сильна в чтении. Она знала, что его внимательный взгляд неотступно следит за ней, ожидая, чтобы она допустила промах.

Наконец, ее раздражение и напряжение достигли предела, и она пригласила к себе отца Гуго, священника, которого Джеральд прислал служить в часовне утреннюю мессу.

– Святой отец, мне нужна ваша помощь, – она обратилась к нему, сидя у камина в удобном кресле, присланном Джеральдом. – Я хочу научиться хорошо читать. Могли бы вы меня учить?

Они вместе некоторое время бились над бухгалтерской книгой. Наконец, священник выпрямился и потер глаза.

– Я сам с трудом разбираю этот почерк, – признался он. – Особенно последние несколько страниц. Я принесу для вас из часовни требник. Там, по крайней мере, четче буквы.

Спустя два дня к ней проводили Джеральда.

– Я слышал о вашем желании учиться читать, – без всякого вступления сказал он. – Миледи, учить вас нужно не Гуго. Он стар, и сам с трудом различает буквы. Учить вас буду я.

– Вы, архидиакон? А вы сможете найти для этого время? – Этот энергичный интересный молодой мужчина внушал ей некоторую робость, и она с опаской покосилась на книги у него под мышкой.

– Я научу вас также и писать, – продолжал он. – Нельзя допустить, чтобы дама, занимающая такое высокое положение, не умела бегло читать и быстро писать. Письмо – одно из важнейших умений.

Лицо ее вспыхнуло. Его слова заставили ее почувствовать свою ограниченность. Втайне Матильда гордилась тем, как идут дела в Брекноке. Здесь ей не дышала в затылок свекровь, и она могла спокойно вести хозяйство, как ей хотелось, проявляя все свои способности. Несмотря на малочисленность и недостаточную подготовку прислуги, Матильда была довольна тем, как ей удается распоряжаться людьми, которых она тщательно отбирала себе на службу.

Джеральд каждый день приезжал в замок и проводил в ее компании час или два. Иногда они читали его собственные сочинения и стихи, которые он с гордостью представлял ее вниманию, а бывало, они пользовались книгами из его библиотеки. Вдвоем они также корпели над бухгалтерскими книгами. С веселым блеском в глазах Джеральд заметил, что почерк управляющего резко испортился с того времени, как в замке появилась Матильда и стала интересоваться его делами.

Вскоре после их знакомства Джеральд поверг Матильду в ужас, сообщив о своем родстве по линии бабушки с самим лордом Рисом, и заявил, что знал о событиях в Абергавенни.

С тех пор, как Джон Пикард отправился через горы к себе в Третауэр, Матильда старалась выбросить из головы все воспоминания о том ужасном дне. Она сама не ожидала, что это не потребует усилий: новые заботы поглощали почти все ее внимание. И все же иногда кровавая сцена представала перед ней в ночных кошмарах, и она с криком пробуждалась. Не давал забыть о прошлом и ребенок. Каждое его шевеление заставляло ее с отвращением вздрагивать, словно он связывал ее неразрывными узами с предательством, о котором ей хотелось забыть. И теперь перед ней с бокалом вина сидел Джеральд, и с серьезным выражением смотрел на нее, принуждая оживлять в памяти страшные воспоминания.

– Вашим мужем совершено жестокое деяние, но у меня нет сомнений, что истинными зачинщиками являются люди, куда более могущественные, чем он. – Джеральд склонился к ней, вглядываясь в ее лицо. – Вы не должны осуждать его, миледи, а ведь вы его осуждаете, да?

Она едва заметно кивнула.

– Я была там, архидиакон. И видела все. Я говорю себе, что такие случаи происходят, а в этой части страны возможно, даже чаще, чем в других местах. Мне также известно, что Уильям суровый, жестокий человек. И все же мне трудно поверить, что он мог пойти на такое предательство. Однако я видела своими глазами, как он собственной рукой… – она не договорила, стараясь сдержать готовые прорваться рыдания. – Какой это был ужас. Сначала тот мальчик, Джеффри, а потом – младенец. – Она закусила губу и сидела молча, теребя юбку, затем вскинула глаза и, не мигая, смотрела на Джеральда. – Отец, на моем ребенке лежит проклятие того дня, – выпалила она. – Лучше бы ему совсем не родиться. – Она умолкла, приготовившись к потоку возражений, но ее поразил его понимающий кивок.